Чужой

Пикетт не нашелся, что ответить, поэтому предпочел просто проигнорировать вопрос. Поводил рукой над решеткой, что-то буркнул себе под нос, потом взял стейк с тарелки, посыпал его крупой солью и бросил на гриль. И следом за ним второй. Мясо зашипело, Пикетт подхватил лопатку и тут же его перевернул.

— Так что насчет обмена? — решил я не снижать давления.

— Я не знаю, что за проблема с чужими, — он сел обратно на ступеньку крыльца. — Этот вопрос находится за переделами моей компетенции.

Ну почему они все такие одинаковые?

— То есть тебе нечего предложить на обмен? — уточнил я.

— Есть что предложить, — он оперся локтями на колени и подался вперед. — Ты забыл, кем я здесь работаю? Я тебе предлагаю спокойную жизнь, без задержаний и лишнего интереса к твоей персоне со стороны руководства Анклавов. Почему, ты думаешь, я пригласил тебя сюда и жарю тебе стейк вместо того, чтобы послать за тобой патруль и побеседовать в здании Пи-Ди?

Ну вот, все козыри выбросил.

— Потому что ты не знаешь, как поступить. И понятия не имеешь, что узнаешь от меня. Может быть тебе придется извиниться и отпустить меня, и тогда от этого вызова не будет вообще никакой пользы. Поэтому ты решил прощупать почву в такой вот обстановке. Верно? — спросил я и отмахнулся, когда Пикетт собирался что-то ответить: — Да ладно, я все понимаю, сам бы так сделал.

— Хочешь честно? — усмехнулся он. — Пожалуйста. Ты не чужой, или чужой какого-то особого рода, потому что ни один из тех чужих, что попадались нам… в смысле всем нам, Анклавам, не имел в местных базах данных отпечатков пальцев и выписанных на его имя документов. Не имел банковских счетов и кредитных карт, а у тебя и это все есть.

— Ну и?

— Есть только одна проблема: ты не выглядишь на свой возраст. Ты моложе. Здоровым образом жизни объяснить ты мне это не сможешь.

Ну, последнего я ожидал, это да, это скрыть трудно. Рассчитывал только на то, что мой возраст по документам знает всего несколько человек. Пикетт один из них. Но и доказать это, я думаю, тоже не получится. Можно только предполагать.

— Давай уже, выкладывай до конца свою теорию, — предложил я ему.

— А у меня нет теории никакой, если честно, — сказал он, отпив пива из банки. — Я придумал несколько версий, но ни одна из них не выглядела жизнеспособной даже для меня. Потом версии закончились, а загадка осталась.

— Я не понимаю, что преступного в том, что я помог парню?

— Да ничего! — он даже разозлился немного. — Помог — спасибо тебе. С парнем все нормально, кстати. Поэтому здесь и сидим, беседуем. Но я должен знать, я отвечаю за безопасность этого городишки с его тысячей жителей, понимаешь?

— Понимаю. Но мне надо знать, зачем вы ловите чужих, — продолжал я гнуть свою линию.

— Зачем тебе?

— Надо. Просто надо. Чтобы кое-что понять.

— Иди к Липперсу, может он тебе скажет, — вздохнул Пикетт. — Он должен знать. А я не знаю ничего, это закрытая от меня информация.

Липперс, Липперс, все же я к тебе точно зайду. Прямо подталкивают к такому решению.

— Он вообще людей принимает?

— Не знаю, — засмеялся Пикетт. — К нему не ходит никто, потому что он здесь ничего не решает, он просто представитель и вообще он тоскливый зануда. Зайди, узнай.

— Хорошо, зайду, — уверил я его. — На неделе и зайду.

— Вот и зайди. А теперь ответь на мои вопросы, пожалуйста.

Ага, щас я так взял и ответил. Чтобы Липперса потом расспрашивать уже из карантина, или куда здесь чужих увозят. Но версия во время разговора у меня в голове сложилась. Как покойный Милославский имел версию под каждый случай, так и я, похоже, тоже буду.

— Чужие проваливаются откуда-то — сюда, так? — задал я вопрос.

— Да, все верно.

— А я провалился отсюда — куда-то. А потом сумел найти дорогу назад.

— Еще раз с этого места, что-то я не понял, — явно озадачился Пикетт.

— Повторяю для слабослышащих: люди проваливались не только сюда, но и отсюда. Тебе приходилось расследовать исчезновения людей?

— Нет, этим другой отдел занимался. Но люди пропадают время от времени, верно.

— Вот я и пропал. А потом вернулся.

Ну, насколько-то версия сработала. Пикетт выглядит сильно озадаченным. Минуты три он вообще ничего не говорил, просто молча пил пиво и думал. Допив, смял банку, бросил ее в пластиковый мусорный бак, приподняв крышку, затем спросил меня:

— Тебе еще одну принести?

— Ага.

— Смотри за мясом.

Точно озадачился.

Пикетт шел в дом, я услышал через открытую дверь, как открылся, а потом закрылся холодильник. Затем он снова появился на крыльце.

— Лови.

Холодная увесистая банка хлопнулась мне в ладони. Я быстро допил начатую и открыл эту.

— Я никогда не слышал, чтобы люди возвращались из других миров, — сказал Пикетт. — Слышал только про тех, кто провалился сюда. И про тех, кто исчез навсегда.

— Если бы здесь не случилось эпидемии, сюда бы никто не вернулся. — конструкция версии в моей голове сложилась уже стройная и логичная, знай вываливай. Поэтому слова Пикетта меня в тупик вовсе не поставили. — Проваливаются только в те миры, где случилась какая-то катастрофа. Если бы здесь все было хорошо, то обратной дороги не было бы.

— Ты… гм… исчез до эпидемии? — чуть насторожился Пикетт.

— Во время нее. В самом начале, насколько я понимаю.

— И вернулся только сейчас? — еще более настороженно спросил он.

— Нет, к концу эпидемии. Если ты к тому, что я заразился и надо выждать инкубационный период… Но ты забыл про анализы, я чист.

— Да, верно, — кивнул он, явно успокоившись. — На суперкорь ты чист. Что-то я запаниковал. Подожди… а в каком мире ты был? Там тоже эпидемия или что?

— Там вообще непонятно что, — решил я сильно не завираться и рассказывать все же и правду иногда. — Там была мировая война, все следы налицо. Но населения не было вообще. Зато там были трупоеды, которых там называли просто тварями, и было вот это… места, откуда твари берутся. Только там их было намного больше, мест таких, равно как и тварей. Так что за то время, что я там прожил, узнал о них очень много. Мне кажется, что эти самые трупоеды появляются во всех мирах, где что-то такое случилось. Они вроде падальщиков. И провалиться можно тоже только в такие миры. Они затягивают в себя.

Пикетт почесал в затылке, покивал. У него явно мой рассказ в голове укладывался с трудом, но и не верить мне было уже трудно — множественность миров стала для всех очевидной, так что если кто-то проваливается сюда, то почему бы и не проваливаться отсюда?

— Если там не было населения, то с кем ты там вообще был?

— Там только вот такие же чужие, как я для них. Очень много. Миров бесконечно много и людей, как следствие, проваливается очень много. Сколько сюда провалилось?

— Не знаю, — подал он плечами. — В Анклавах содержится несколько тысяч, вроде.

— А когда начали проваливаться?

— Через пару недель после того, как все это, — он кивнул куда-то в сторону, подразумевая эпидемию, — началось. Я еще в полиции работал, когда мы наткнулись на совсем одуревшую девку, которая не могла понять куда попала. Приняли за сумасшедшую, но потом появились новые и новые. Сколько ты