покушение? А потом понял. Они хотят не просто победить с небольшим отрывом. Они хотят потом получить реальную силу. Переворот. Вычистить всех наших из ключевых мест, понимаешь? Отовсюду: из судов, из полиции, из прессы, из академии, из Генштаба. Сам знаешь, реальная-то сила не в министерском кресле и не в депутатстве, а в аппарате, в комиссиях всяких, в коллегиях…
Ромка мелко-мелко кивает. Похоже, он уже все понял.
— Ну вот, — шепчет Битл. — Чтобы все это реально поменять, в обычной ситуации потребовалось бы лет двадцать постоянного и твердого парламентского большинства. А у них этого нету и не будет, и ни у кого при нашей системе не будет. То есть, нынешнее статус кво обречено оставаться таковым на все обозримое будущее. Согласен? Ну вот… Устраивает ли это нас? Еще как! — Ведь аппараты и комиссии у нас в кармане. Элита страны — это мы! А потому не столь уж и важно, кто в настоящий момент сидит в правительстве. Но устраивает ли подобный расклад их? — Нет! Вот в чем вся штука, понимаешь, Рома? Что бы ты сделал на их месте?
— Чрезвычайное положение… — произносит Ромка одними губами.
— Именно! — восклицает Битл во весь голос и тут же, спохватившись, оглядывается на телевизор. Тот вкрадчиво рекомендует летать саудовскими авиалиниями. Битл прибавляет телевизору громкости и убавляет себе. — Именно так! И полнейшая алогичность покушения им только поможет. Они скажут так: «Покушение инсценировано самим Боссом для того, чтобы перехватить победу на выборах. Он — единственное заинтересованное лицо.» Доказательства? Пожалуйста! Разве не Шайя Бен-Амоц вытащил на свет и покатил по эфиру эту скрипучую телегу? Шайя! А на кого он работает, этот Шайя? — На Босса! И этот факт известен в стране каждому ребенку!
Ромка округляет глаза.
— Погоди, погоди, Арик… Ты хочешь сказать, что Шайя раскрутил историю с покушением по их заказу?
— Конечно! Сначала раскрутил, а потом резко свернул. Знаешь, зачем свернул? — Да затем, что они всерьез намерены завалить старика — вот зачем! Пока идет шум насчет покушения, спецслужбы волей- неволей напрягаются, даже не потому, что верят в какую-то опасность, а просто, на всякий случай, чтобы никакой репортеришка не привязался с обвинениями в халатности или беспечности. Мол, что ж это вы, господа: пресса день и ночь бьет в набат, а тут даже охрана не усилена! Самое смешное, что ее действительно усиливали, охрану. Но вот кампания закончена, и телохранители снова благополучно засыпают. Расчет безошибочный. И сценарий красивый. Смотри. Сначала устраивается покушение на Босса. Затем они тут же вытаскивают на свет Шайю с его свидетельством и обвиняют в убийстве нас, всю партию. После чего с большим отрывом берут выборы, и сразу формируют комиссию по расследованию в соответствующем составе. Комиссия, естественно, подтверждает нашу вину и рекомендует ввести чрезвычайное положение в связи с необходимостью защитить демократию. И все. Дальше — чистка и переворот. Каково?
Ромка осторожно переводит дух. Он не выглядит потрясенным. Скорее, озабоченным.
— И что же делать? — он тревожно заглядывает в Бухштабовы глаза. — У тебя уже есть твердые доказательства?
— Да в том-то и дело, что нет! — вздыхает Битл, отворачиваясь. — Если бы были, то все эти деятели давно уже сидели бы в тюрьме. Все только косвенное, зыбкое, в полицию не запустишь.
Он надолго замолкает, уставившись в экран телевизора, где черные рахитичные дети толпятся вокруг корреспондентки в просторной блузе и тщательно небрежной прическе. Теперь очередь Ромки, марионетки по имени Роман Кнабель, его выход. Теперь он должен произнести свой обязательный, предусмотренный кукловодом текст. Детей в телевизоре — как мух. Мух тоже очень много — тучами, так много, что их даже не отгоняют. Мухи ползают по детским лицам, лезут в рот и в глаза. На корреспондентку мухи почему-то не садятся, предпочитают своих. Наверняка, залита-намазана дезинфекторами и репеллентами так, что все живое мрет в окрестности пяти метров. Как дети рядом с ней выживают — непонятно… Телевизору тоже непонятно. Сменив картинку, он играет бодрую мелодию и возвращается к саудовским авиалиниям. Ну же, давай, Ромка, не тяни! Ромка откашливается.
— Битл, если что надо… — говорит он взволнованно. — Ты меня не первый день знаешь. Только шепни — сделаю в лучшем виде. Да я за тебя… да я…
Ну наконец-то! Битл удовлетворенно вздыхает. Приятно, когда все идет согласно сценарию, даже в мелочах. Он без труда выдавливает слезу и поворачивается к своей верной кукле.
— Спасибо, Роман… — голос слегка подводит министра, но он справляется с нахлынувшими чувствами. — Я никогда в тебе не сомневался.
Битл промокает салфеткой уголок глаза и снова наклоняется поближе к внимательному Ромке.
— Я уже обсуждал это дело с Боссом. Ситуация очень опасная, даже критическая. Но кризис — всего лишь палка о двух концах. Дубинка. Дуракам этой дубинкой обычно бьют по спине, а то и втыкают в деликатное место по самые уши. — Битл хитро ухмыляется. — Но умные… умные успевают вовремя перехватить палку и сделать дураками своих противников. Главное — тайминг. Всего-то и требуется оказаться в нужном месте в нужное время, хотя бы на шаг раньше врага.
— Но как? — шепчет Ромка. — Ты ведь сам говоришь, что твердой информации нету. Ничего не известно: ни место, ни время, ни конкретные исполнители… Или я чего-то не знаю?
— Нет-нет, ты прав. Все это неизвестно. Но, подумай сам, зачем нам вникать в детали чужого плана, если можно просто опередить их?
— Опередить?
— Ну да! Мы как бы пойдем по их же сценарию, только на шаг раньше. Сами инсценируем покушение — конечно, неудачное, сами отменяем выборы, сами вводим чрезвычайное положение… Ну а дальше — хлоп!
Осклабившись, Битл хлопает ладонью по столику, как будто прихлопывая залетевшую из телевизора муху. Ромка восторженно трясет головой. Он явно впечатлен.
— Здорово… И когда же?
— Скоро, Рома, скоро. Скорее, чем ты думаешь… Все уже почти готово. Осталось только организовать как следует…
Битл делает своей кукле знак придвинуться вплотную и что-то долго шепчет в незамедлительно подставленное чуткое Ромкино ухо.
В «Йокнапатофе» колышется дымный слоистый полумрак. В «Йокнапатофе» тревожно щелкает челюстью бармен по прозвищу Крокодил Гена. Он в сотый раз проводит полотенцем по чистой блестящей стойке.
— Шайя, — вполголоса говорит он, останавливаясь перед клиентом. — Шел бы ты домой, а? На сегодня достаточно.
Шайя с третьей попытки поднимает к нему тяжелую взлохмаченную голову, а затем еще некоторое время фокусирует взгляд. Сфокусировавшись, взгляд выражает удивление и радость узнавания.
— Ба!.. Да это ж Гена! Гена, бревнышко мое болотное…
— Иди домой, парень, — терпеливо повторяет Гена. — Ив уже наверняка беспокоится.
Шайя вяло машет рукой, отгоняя последний довод бармена, как случайную муху.
— Женщина всегда беспокоится… Вот скажи, Гена, ты когда-нибудь встречал женщину, которая бы не беспокоилась? Нет, ты скажи, скажи… только сначала подумай, чтоб ненароком не ошибиться. Вспомни их всех, начиная с мамы и кончая той шустренькой крокодилицей, что заигрывала с тобой позавчера. Ну?
Наморщив неширокий лоб, Гена делает честное мыслительное усилие. По всему выходит, что Шайя прав. Он всегда прав, этот Шайя. Поди поспорь с таким.
— Ну?
— Ну… похоже на то… — неохотно соглашается бармен.
— Вот видишь, — вздыхает Шайя. — А знаешь, почему? Ты бы, кстати, налил мне еще порцайку.
— Почему? — поспешно интересуется Гена, игнорируя последнюю Шайину фразу. Пусть лучше трындит, чем пьет.
— А потому, брат Геннадий, что женщины — существа циклические. Они живут, как по кругу ходят. У них даже организм соответствующий, сам знаешь. Ну, месячные и тому подобное. Понял?
