— Представляю, как сложно управлять такой махиной, — сочувствовал Алексей, в компании которого работало всего десять человек.
— Сейчас, слава богу, мы почти определились с правами собственности на основные активы, хотя вопросов ещё много, и это будет тянуться, видимо, не один год. Важно, что мы выполняем все обязательства по контрактам, сохранили свои позиции на рынке и репутацию, а это — главный капитал. Думаю, если папа нас видит, он должен быть доволен.
Она положила ладонь на рукав Георгия, и он накрыл её руку своей.
— Может быть, пора подумать, кому всё это передать, — с улыбкой проговорила учительница, и завела разговор о своих двух детях. Затем беседа перешла на сауны, которыми торговал её муж.
За десертом учительница слегка уколола Марьяну, поздравив с окончанием долгой холостяцкой жизни, а психолог Света заметила, что ради
Почти не скрывая облегчения, Георгий пожал мужчинам руки, усадил Марьяну в машину и велел водителю ехать в Озёрное. Он сейчас только заметил, что приближается гроза — сухой разряд сверкнул в небе, обложенном тучами, затрещал отдаленный гром.
— Ты мог бы не так откровенно показывать свое пренебрежение к моим знакомым, — проговорила Марьяна совершенно неожиданно, так, что он даже отвлекся от своих мыслей.
— О чем ты? Отличные ребята, мы отлично посидели.
— У тебя на лице было написано всё, что ты думаешь про них. Ограниченные мещане с узким кругозором. Да, может быть, они не такие утонченные и образованные, как бы тебе хотелось, но они нормальные люди. У них хорошие семьи… И потом, конечно, ты считаешь: с кем ещё она может дружить, как не с такими же обывателями?
— Ты очень мнительна. Я ничего не имею против твоих друзей, — проговорил он вполне искренне. — Просто немного устал сегодня. И эти вопросы по Шамшева, ты знаешь сама.
Она слегка осадила назад.
— И что по Шамшева?
— Придется делать, как хочет Дробот, другого выхода нет. Сдадим, а потом перекинем схему подключения. И я решил послать туда Одинцова, а Ищенко взять в офис. Он грамотный дядька и, кажется, не вор, но не умеет заставить людей работать. Как ты на это смотришь?
Она пожала плечами.
— Ты же уже всё решил, зачем спрашиваешь? Ты же всё знаешь лучше меня. Кстати, ты так и не рассказал, что такое фонари и космонавты.
Ухватившись за возможность отвлечься от своей навязчивой ревности, Георгий охотно пояснил:
— Изволь — всё просто. Фонари — это буферные «черные» фирмы, оформленные на «космонавтов» — то есть случайных людей. Студенты, пенсионеры… Мы давно уже не пользуемся такими рискованными схемами, если ты это хотела спросить.
— А какими схемами ты пользуешься?
— Только легальными. Ты, кажется, имеешь на столе все аудиторские отчеты. Мне странно, что ты не знаешь этой терминологии, работая в бизнесе столько лет.
Сжав губы, она посмотрела ему прямо в лицо.
— Да, я видела отчеты, но многое так и осталось для меня загадкой. Например, как шерится наша прибыль по «Альмагесту»? То, что показано в документах — это меньше половины, если даже не треть. Я всегда считала, что мажоритарный собственник…
— Давай не будем это сейчас обсуждать, — перебил её Георгий. — Там всё довольно запутано по структуре управления… Мы как-нибудь сядем, и я постараюсь ввести тебя в курс.
— Интересно, почему ты не сделал этого раньше?
Георгий размял шею, наклоняя голову из стороны в сторону, чтобы стимулировать кровообращение.
— Честно сказать, Марьяна, есть вещи, в которые тебе лучше и правда не вдаваться. Так считал и твой отец. У каждого свои задачи. По-моему, мы и объединились, чтобы разделить полномочия, доверяя друг другу. Ты несешь ответственность за свои решения, а я — за свои.
— Значит, ты женился на мне, чтобы разделить полномочия? — проговорила она после паузы, и он не выдержал, вспылил:
— Прошу тебя — закроем эту тему! Раз и навсегда. Что за день сегодня… Ещё эта чертова гроза.
Гроза и вправду началась — с разверзшихся небес хлынули потоки воды, затопляя дорогу и провоцируя очередной транспортный коллапс. Тяжелый наэлектризованный воздух теснил дыхание, Георгий вспомнил про валидол, предложенный Росликом, и тут же ощутил покалывание в левой части груди.
— Всё, возвращаемся, — решил он, оглядывая ряды машин, заполнивших всю дорогу перед ними. — Там, видимо, авария на выезде, будем добираться до Озёрного полночи. Едем на Мытнинскую, ко мне.
— Нет, — с неожиданным упрямством заявила Марьяна. — Мне там не во что переодеться, нет косметики. Ты можешь ехать куда пожелаешь, но я хочу попасть к себе домой.
— Перестань, ради бога! — прикрикнул он и дал указания шоферу. — Давай опираться на здравый смысл, а не на капризы. Ещё не хватало слететь с трассы в такую погоду. Завтра купишь себе блузку и пару колготок. И не создавай проблему там, где её нет!
Она не стала спорить, но всю дорогу молчала, а в квартире ушла от него и заперлась с ванной.
Георгий снял пиджак и галстук, заварил чай. Душевное равновесие постепенно возвращалось, и через несколько минут он постучал к ней в дверь, крикнул:
— Хорошо, извини! Открой. Ну же, Марьяна!
Она сидела на краю ванны с сухими, злыми глазами.
— Вызови мне такси, — потребовала она. — Я хочу уехать.
— Перестань, какая муха тебя укусила! Пойдем, я сделал чай. Я дам тебе халат.
— Я не буду надевать твой халат, — произнесла она негромко, очень спокойно. — И мыться в твоей ванной. Здесь всё грязное.
Она открыла шкафчик над сушилкой с полотенцами, достала оттуда коробку и вытряхнула в раковину её содержимое: презервативы, несколько баночек с лубрикантом, пластиковые наручники, которые Георгий купил как-то от скуки в магазине секс-игрушек в аэропорту, но так и не использовал ни разу.
— И давно ты роешься в моих вещах? — спросил он, досадуя на себя, что не выкинул эту коробку или, по крайней мере, не убрал подальше.
Её лицо пошло красными пятнами.
— Ты сам меня до этого довел! Я случайно открыла сайты, которые ты смотрел в Интернете, меня чуть не вырвало!.. Я думала, ты сможешь измениться, и ты бы мог, если бы хотел! Но тебя привлекает эта мерзость… Конечно, ты же не заурядный обыватель, чтобы дорожить семейными ценностями и уважением других!
— Успокойся, — проговорил Георгий, стараясь сохранять самообладание. — Всё это нужно выбросить. Я просто забыл.
— Как у тебя всё просто — выбросить! Грязь не в этой коробке, а в твоей душе! Я исповедовалась батюшке… Он сказал, что твоя распущенность — это смертный грех, и ты должен каяться в нем всю свою жизнь, чтобы получить прощение!
Георгий пожал плечами.
— Странно, что он не посоветовал публично сжечь меня на площади.
— Не смей этим шутить! — воскликнула она. — Где ты был сегодня днем? Зачем ты отпустил водителя?
— Ты что, следишь за мной?
— Да, я всё знаю! Я знаю — этот продажный подонок и не думал никуда уезжать. Ему же и здесь неплохо платят! Ты просто перевез его на другую квартиру, и там продолжаешь это свинство! Ты к нему ездил сегодня, я вижу по твоим глазам!!!
