Цивилизация классического Китая

сгруппированных по темам, поэтому европейский термин «энциклопедия» не всегда является подходящим. Самые древние произведения, вероятно, были написаны исключительно для того, чтобы их использовал правитель, как, например, составленная вначале III в. энциклопедия «Зерцало императора» («Хуан Лу»). Самым интересным для нас является созданная одновременно с приходом к власти династии Тан энциклопедия «Отрывки из книг Северной беседки» («Бэйтан шучао»), которая состоит из нескольких разделов, посвященных не только политике, экономике, государственному устройству, военному делу, но и продуктам питания, одежде, кораблям и транспорту. Некоторые произведения этого типа могли быть посвящены самым важным проблемам той эпохи, в которую они были созданы. Так обстоит дело с «Государственными учреждениями» («Шен дянь»), написанными около 740 г. сыном великого историка Ли Чжицзи — Ли Чжи. Именно основываясь на этих трудах, Ду Ю (735–812) написал в 801 г. первую обобщающую историю государственных учреждений «Тун дянь» — образец этого жанра.

* * *

Таким оставался вплоть до XX в. список основных источников по истории Китая: летописи, хроники, классические авторы, династийные или национальные истории, различные сборники, энциклопедии, критические работы.

Именно с этими источниками всегда работали и работают китайские и зарубежные историки. Первыми синологами были португальские, итальянские, испанские, французские, а позднее и английские миссионеры. Они с терпением и мужеством разбирали множество текстов, которые иногда переводили in extenso,[10] но чаще все же составляли их краткое изложение. Привлекательность текстов классических авторов привела к созданию огромного числа трактатов по конфуцианству, которые священники должны были знать, чтобы облегчить свою миссионерскую деятельность. Несмотря на достаточно высокое качество этих работ, первый комментированный перевод «Исторических записок» Сыма Цяня, сделанный Эдуардом Шаванном, появляется только в начале XX в. Рождается то, что следует назвать критической синологией, которая основывается не только на самих текстах, но и на комментариях к ним, как древних, так и современных. Впоследствии европейские и японские синологи сделали огромный вклад в мировое китаеведение, причем французская синология всегда играла главную роль. Стоит только назвать Поля Пеллио, поборника филологической точности в изучении истории Китая, Анри Масперо, который использовал все возможности исторического метода, изучая китайское прошлое, или Марселя Гране, который даже восстановил, пользуясь социологией Дюркгейма, жизнь Древнего Китая.

К этим работам необходимо добавить фундаментальные труды Этьена Балаша, Поля Демьевиля и Робера де Ротура, великих синологов середины века. Без этих исследований, например, произведение Рене Груссе, который использовал их, не взволновало бы так широкую публику.

Следует также отметить значимость новых данных, которые появились благодаря найденным в 1928 г. гадательным костям. Хотя возможности этих странных источников остаются еще практически неиспользованными, недавние исследования, вызванные этими находками, проливают столько нового на историю Древнего Китая, что нам приходится менять свою точку зрения, а значит, и все те принципы, базируясь на которых мы объясняли историю Китая.

Для того чтобы всегда представлять общую картину, в которую будут вписываться экономические или культурные феномены, описываемые в следующих главах, нам кажется необходимым в конце нашего введения кратко напомнить основные этапы китайской истории.

Исторические ориентиры

Китайская история ведет свое начало с бронзового века — в этот период к власти приходит первая известная нам китайская династия Шан, которая после своего падения получила название Инь. Для того чтобы избежать возможных неясностей, независимо от дат, мы будем пользоваться словом Шан-Инь.

Приход к власти правителей Шан-Инь датируется примерно 1700 г. до н. э. В период наибольшего расцвета их столица находилась в Аньяне, который впервые был раскопан в 1928 г. Город, поражающий своими размерами и своими зданиями, располагался в нижнем течении Хуанхэ. Те районы отличались красотой лощеных керамических изделий, достижение такого результата требовало умения обжигать глину при высокой температуре, что свидетельствует о высокой технике гончарного Искусства. Это огромное общество известно нам сегодня только в кривом зеркале собственной смерти. Могилы той эпохи, и прежде всего монументальные погребения правителей, раскопанные после 1934 г., подтверждают существование единого народа.

Современные исследования позволяют предполагать, что мы имеем дело с обществом, полностью подчиненным религиозной и светской власти могущественного правителя. На протяжении всей жизни в своих дворцах и после смерти в своей могиле он собрал самые значимые из накопленных им богатств — людей и вещей — подвластной ему территории. Правитель был очень внимателен к воле Неба, к природе в целом, к предкам и не принимал ни одного решения — даже о больших охотах, которые он особенно любил, — без совета с «иньским оракулом». Именно из этой гадательной практики, которая вызвала необходимость передавать и сохранять магические формулы и обычаи, приносящие удачу, и родилась письменность. Простые модификации более или менее реалистичных изображений или обычных черточек — эти примитивные пиктограммы быстро, особенно когда приходилось выражать ими абстрактное понятие, превратились в условные обозначения, своего рода стенографию.

* * *

Около 1100 г. до н. э. династия Шан-Инь, которая за четыре века могущества растеряла большую часть своей боеспособности, была свергнута молодым кланом, укрепившимся в верховьях Желтой реки, — Чжоу.

Традиция называет того, кто занял престол последнего представителя Шан-Инь, «воинственный царь» — У-ван. Он начал «революцию» (кэмин), гордо сообщают тексты. Этот термин, используемый и в наше время с чувством, которое вызывает в памяти надежды и трудности «восемьдесят девятого года»,[11] не должно никого вводить в заблуждение. Все основатели династий, как и правитель У династии Чжоу, торжественно используют его, чтобы обозначить, что они вновь поднимают и возжигают мерцающий факел власти, как в экономическом и социальном, так и в духовном смысле. Вот уже три тысячи лет китайские режимы причисляют себя к «революции».

Политика Чжоу состояла в том, чтобы распределить между всеми членами победившего рода управляемые территории (фэн цзянъ). Это название чаще всего переводят как «лен»,[12] так как, по сути, эти земли представляли собой домены, данные правителем своим подданным. Между тем в случае с Чжоу эти «феодальные» связи были в высшей степени обусловлены клановыми кровными узами.

Данные археологии позволяют сделать вывод, что в период Чжоу сельское хозяйство развивалось и становилось более специализированным. Результатом этого, в свою очередь, стал демографический рост, относительное обособление некоторых регионов, в зависимости от того, какой основной продукт там производился, и, как следствие, появление между центрами зачатков торговых связей. Последствием этих факторов стало то, что три века спустя власть династии Чжоу оказалась подорвана автономией регионов, а их правители с каждым поколением теряли преданность своих подданных. Их столица Хао, расположенная на северо-западе государства, — местность, откуда вышел правящий дом, — была достаточно отдаленной, однако находилось под постоянной угрозой со стороны кочевников. В 771 г. до н. э. местные князья восстали и бросили орды варваров на штурм столицы, которую и разграбили. Правители должны были покинуть долину Вэйхэ и переместиться на восток, на Центральную равнину, где когда-то процветала цивилизация Шан-Инь. С того времени ослабление их власти оказалось необратимым.

* * *

С 770 до 473 г. до н. э. протекло три неспокойных века. В истории они остались с тем же названием,