Цивилизация классического Китая

Потом я сквозь сон заглушенное слышал рыданье.

Когда же в дорогу отправился я на рассвете —
Один лишь старик пожелал мне добра на прощанье.[91]

Систематизируя и дополняя глубокими интеллектуальными размышлениями то, что у Ду Фу было криком израненного сердца, создавал свои произведения Бо Цзюйи (772–846), о живописной и мощной личности которого мы уже вспоминали. В лучших его творениях жили и страдали почти два поколения, выросшие на первой волне расцвета танской поэзии. От Мэн Хаожаня до Ду Фу она развивалась в среде, где соседствовали вдохновение и даосистская свобода Ли Бо, тяжелый труд и конфуцианская строгость Ду Фу, бесконечная гамма человеческих радостей и печалей.

С появлением поэзии Бо Цзюйи все изменилось. Как и в III в., в те далекие времена, когда существовал кружок Цао, поэзия, обогащенная новыми стихотворными размерами, превратилась в средство политического выражения. Бо Цзюйи видел в ней средство передачи чистой информации, которая могла бы направлять размышления людей, находящихся у власти. Действительно, он был не только обычным поэтом, но и исполнял важнейшие функции придворного цензора. Его произведения не могут быть поняты в полной мере без учета тех высоких постов, которые Бо Цзюйи занимал в правительстве.

Финансовые ухищрения государства, которые приводили к массовому обнищанию мелких земельных собственников, были в его глазах позорным скандалом:

«Я слышал о том, что, принимая во внимание превосходный урожай этого года, власть имущие просили об издании императорского указа о выравнивании количества зерна в столичном округе и во всех остальных, чтобы, купив его у земледельцев дешево, получить от этого прибыль и создать резерв. Насколько я вижу, подобные закупки означают для земледельцев только финансовые потери и совершенно им не выгодны. Почему же тогда все происходит подобным образом?

Выравнивание количества зерна означает, что правительство меняет свои деньги на зерно земледельцев после торговли, они приступают к обмену, когда достигается взаимное согласие [по вопросам цены]. Однако в последние годы выравнивание количества зерна проходит по-другому. Префектуры и округа приказали установить твердую цену для каждой семьи, в зависимости от числа ее членов, на определенное количество зерна, закрепить сроки и дату его поставки. Если случается какое-то опоздание, то применяемые карательные меры — тюремное заключение и бичевание, возлагающиеся на нарушителей, еще более жестоки, чем те, что обычно используют, собирая налоги. Хотя это и называется выравниванием количества зерна, в реальности это приносит убыток земледельцам. Если и новые закупки пройдут в той же манере, которая уже стала обычной, я скажу, что земледельцы только страдают от убытков и абсолютно ничего не получают…»

Это был официальный рапорт на тему, в которой Бо Цзюйи хорошо разбирался, так как он с молодости занимался этим и с блеском выдержал экзамен на звание «совершенного мужа». Он был озарен особым светом поэзии и благодаря ему вкладывал многие проблемы социального значения в приятную и изящную музыку слов. Стихотворению Бо Цзюи «Старый угольщик» предшествует следующая запись: «против дворцовых „закупок”».

Старый торговец углем
Рубит дрова, обжигает уголь в предместье у Южных гор.
Пыль и зола в его кожу въелись, дым закоптил лицо.

От нитей седых виски его серы, от сажи пальцы черны.
Деньги за проданный людям уголь, что старику дадут?

Простое платье на голое тело, пищу в голодный рот.
Жалко его — на плечи накинут рваный летний халат.

Он огорчен — дешевеет уголь. Скорей бы пришла зима!
Вот наконец за городом ночью выпал глубокий снег.
Утром запряг он быка в телегу, повел по скользкому льду.
Угольщик голоден, бык измучен, а солнце уходит ввысь.

К югу от рынка, перед заставой, встали они в грязи.
Кто эти двое всадников гордых, что вскачь принеслись сюда?

В желтой одежде евнух дворцовый, в белой — мальчик-слуга.
Держит чиновник в руке бумагу, у него на устах приказ.

Воз повернули, быка погнали, на север к дворцу ведут.
Весом больше тысячи цзиней угля тяжелый воз
В зимнее утро чиновник отнял — ему бедняка не жаль.
Красной тряпки один обрывок, яркого шелка кусок

К ярму быка привязал чиновник — и тем заплатил за все![92]

Если искать что-то общее, что может охарактеризовать всех трех поэтов и одновременно сделать их нам ближе, то это будет их сострадание, постоянная тревога о несчастьях бедняков, презрительный взгляд, который они бросали на развлечения богачей, и, наконец, тот интерес, который был у них к государственному управлению. Вне всякого сомнения, в этом нужно видеть одно из преимуществ образования того времени, которое, используя одни и те же модели поведения, внушало каждому необходимость заботы об общем благе и вкус к политическим размышлениям:

Не становитесь торговцами,
вы не знаете их забот и опасностей.
На северных границах они идут по снегу и инею,
на южных реках ложатся спать под ветром и дождем.
И даже если они накопили много золота, их корабли продолжают тонуть.
Лучше приходите пить со мной,
мы весело напьемся вместе.