грустно при мысли, что я, в сущности, не знал ее.
Арне встал с колен, и Таня повела нас от кладбища к нагруженному кораблю. Пять наших роботов оставались на станции, но шестой, которого не успел запрограммировать Дефалько, отправился с нами. Мы назвали его Кальвином.
С орбиты мы снова рассмотрели темные заплаты и заметили в них перемену.
— Они сместились со времени нашего детства, — сказал Арне. — Передвинулись и выросли. Они мне не нравятся. Не думаю, что планета готова принять нас.
— Готова не готова, — усмехнулась Таня, весело похлопав его по спине, — мы идем.
— Не представляю, — хмуро бормотал он, разглядывая пораженную раком Землю, — что бы это могло быть.
— Например, голые лавовые потоки, с которых дождь смывает почву?
— Или ожоги? — Она дождалась своей очереди изучить данные. — Спектрометр показывает высокое содержание кислорода. Значит, могут гореть леса.
— Дыма нет, — покачал головой Арне. — И пожары не длятся годами.
— Давайте спускаться.
Таня велела Пепе выйти на орбиту приземления над экватором. Спускаясь к Африке, мы увидели, что разлом стал еще шире. Внутреннее море разлилось, скрыв древние берега, и все же она решила приземляться здесь.
— С какой стати? — резко возразил Арне. — Ты не забыла о чудовищах на берегу?
— Хочу посмотреть, как они эволюционировали.
— Мне это не нравится. — Он кивнул на монитор. — То черное пятно к востоку от разлома. Я наблюдал, как оно ползло через Центральную Африку, стирая что-то вроде густых дождевых лесов. Это какая-то мерзость.
— Если нам бросают вызов, я намерена его принять.
Пепе посадил нас на берегу молодой реки в нескольких милях от этого узкого, запертого в скалах моря.
Мы бросали кости: кому первому выходить. Выбросив выигрышную шестерку, я открыл входной люк и долго стоял, всматриваясь в травянистую равнину на западе, тянувшуюся к темной стене леса, пока Таня не подтолкнула меня, попросив дать ей место.
Пепе оставался в корабле, но остальные выбрались наружу. Таня собрала несколько травинок и сказала, что это те самые кентуккийские травы, что они с Пепе посеяли давным-давно. Но леса, который мы разглядывали в бинокль, они не сажали. Над густой путаницей багровых лиан поднимались толстые стволы с пальмовыми кронами перистых листьев и огромными трубами лиловых цветов.
— Джунгли загадок, — шепнула Таня. — Деревья могут быть потомками одного из видов кактусов. Но подлесок? — Она долго рассматривала его и снова зашептала: — Змеиные джунгли! Гладкие красные змеи.
Я увидел их последним, когда бинокль перешел ко мне. Тяжелые красные витки поднимались от земли, обвивая черные ножки чего-то похожего на грибы-поганки. Они изгибались, как живые змеи, выбрасывая щупальца, вероятно, в сторону невидимых насекомых.
— Новая эволюция. — Таня забрала у меня бинокль. — Возможно, потомки пловцов, которых мы видели на берегу. Красный цвет могут придавать им мутировавшие фотосинтезирующие симбионты. Я хочу посмотреть поближе.
— Не забудь, — буркнул Арне. — «Поближе» тебя уже однажды прикончило.
Больше мы не видели никакого движения, пока из кабины нас не окликнул по рации Пепе:
— Взгляните на север! У края джунглей! Скачет, как кенгуру. А может, кузнечик.
Неизвестное существо опасливо продвигалось вдоль опушки, становилось столбиком, разглядывая нас, делало несколько прыжков в нашу сторону и снова замирало, рокочуще мурлыкало, словно гигантский кот. Оно было двуногим, толстый хвост уравновешивал тяжелый зад и образовывал третью подпорку, когда существо останавливалось. За ним медленно следовали другие. Между высокими прыжками они приостанавливались и как будто паслись.
— Наши тормозные двигатели, верно, всех вокруг распугали, — воскликнул Пепе. — А теперь! Выше по склону. Пара зверюг, рядом с которыми старые слоны — карлики. И полдюжины поменьше, возможно детеныши.
— Опасны для нас? — забеспокоился Арне.
— Как знать. Большой остановился, смотрит. На вид им ничего не стоит нас растоптать, если вздумают.
— Нам уходить?
— Пока не надо.
Арне потянулся за биноклем, но Таня его не отдала, рассматривая край леса, речной берег и стада травоядных прыгунов.
— Страна чудес! — восхищалась она. — И ящик с головоломками. Наверняка мы проспали дольше, чем я думала, раз эволюция успела уйти так далеко.
Арне вскарабкался к люку и, вернувшись с тяжелой винтовкой, установил ее на треноге. Припал к телескопическому прицелу, поджидая монстров.
— Не стреляй, — сказала Таня, — пока я не скажу.
— Хорошо, если ты скажешь вовремя.
Он держал зверей под прицелом, пока те не остановились в нескольких сотнях футов от нас.
Гладкие черно-лиловые пластины на их телах блестели под тропическим солнцем. Они мало напоминали слонов, больше походили на танки. Самый высокий вышел вперед, растопырил огромные уши, разинул пасть с блестящими клыками и заревел, как сирена в тумане.
Арне приник к ружейному прикладу.
— Не надо, — предостерегла его Таня. — Ты их не остановишь.
— Надо попытаться. Бежать уже поздно.
Он навел ствол. Мы смотрели, как мощные челюсти распахивались во всю ширь. Громовой рев вспугнул прыгунов. Таня схватила Арне за плечо и оттолкнула от оружия. Зверь долго простоял так, рассматривая нас большими черными прорезями глаз, словно ждал ответа на вызов, но наконец повернулся и увел свое семейство в обход корабля к реке. Они скрылись с громким плеском.
— Вот уж не ожидала такого. — Таня нахмурилась, глядя им вслед. — Крупные наземные животные выжить не могли. Разве что некоторые морские. Предки древних китов были наземными животными. Возможно, они возвратились к стадии земноводных.
Встревоженные прыгуны успокоились. Таня заставила нас неподвижно стоять в тени корабля, пока пасущееся стадо брело в нашу сторону. Через некоторое время Пепе снова подал голос:
— Если тебе нужны хищники, вот и они.
Вожак прыгунов встал столбиком и издал тот же мурлычущий крик. Прыгуны бросились врассыпную. Стремительное создание с тигровыми полосами на спине выскочило из травы и перехватило детеныша на втором прыжке. Грохнула винтовка Арне, и оба повалились наземь.
— Я же сказала, — упрекнула его Таня, — не делай этого.
Он пожал плечами:
— Образцы. Можешь посмотреть.
Он остался прикрывать нас, а мы с ней пошли осматривать его трофеи. Маленький прыгун оказался не больше собаки, безволосый, в тонких серых чешуйках. Брюхо у него было вспорото, из него вывалились внутренности. Таня расправила искалеченное тело на траве, чтобы я мог снять его на камеру.
— Хорошо приспособлен к предполагаемой экологической нише, но большего пока сказать не могу. — Она досадливо помотала головой. — Мы, должно быть, пропустили сотни миллионов лет.
Хищник оказался плотной массой могучих мышц, покрытых лоснящейся черной шкурой. Таня открыла окровавленные челюсти, показывая на камеру клыки, потом заставила меня перевернуть тело и заснять соски и когти.
— Млекопитающее, — говорила она в микрофон. — Возможно, потомок мышей или крыс, переживших катастрофу.
