захлопала крыльями, зацарапала лапами по песку и запорошила Льву глаза. Пока он моргал да тер глаза, Корова и Нганга убежали. Лев даже не смог найти их следы, занесенные облаком песка. Он долго рычал от досады. Но делать было нечего, пришлось лечь спать натощак.
На другой день Лев подкараулил Корову у водопоя и снова напал на нее. И опять вмешалась Нганга. Она так сильно хлопала крыльями, что подняла целую тучу песка, и Корова смогла убежать. Лев совсем рассвирепел.
— Берегись, Нганга,— зарычал он.— Настал твой последний час.
И он бросился на цесарку. Но та была проворнее. Она увернулась от лап Льва, вскочила ему на спину и вцепилась крепким клювом ему в загривок. Лев завыл от боли. Нганга соскочила с его спины и побежала к реке, чтобы напиться — у нее пересохло в горле. Лев помчался за ней. Но Нганга намного опередила его. Возле реки ее поджидала Корова.
— Я спасу тебя от Льва,— крикнула она.
Она прыснула молоком на кисточку своего хвоста и несколько раз обмахнула им Нгангу. На черных перьях цесарки остались белые пятна. Корова спряталась в кусты.
Тут появился Лев. Он был разъярен, глаза налиты кровью.
— Куда побежала Нганга? — спросил он незнакомую пятнистую птицу, которая спокойно подбирала с тропы просыпанные кем-то кукурузные зерна.
— Вон туда, к лесу,— указала Нганга крылом в сторону видневшихся вдали деревьев.
Громадными прыжками Лев бросился в сторону отдаленной рощи. Корова вышла из своего укрытия, и Нганга стала благодарить ее.
— Не благодари меня,— ответила Корова.— Ты спасла меня дважды. Я у тебя в долгу. Приведи своих птенцов, я и их окроплю молоком, чтобы Лев не узнал их.
Нганга так и поступила. С тех пор у всех диких цесарок на черных перьях — белые пятна.
О том, как Гиена и Леопард просили их исповедать
Леопард и Гиена решили однажды вместе исповедаться и, направившись к Гвереце20, рассказали ей о всех своих предосудительных поступках. И Гвереца говорит им:
— Я недостаточно праведна, чтобы отпустить грехи таким разбойникам, как вы.
— Как же так?! Мы обратились к тебе с уважением, как к старейшине, предложили быть нашим духовным отцом, а ты называешь нас разбойниками! — возмутились они. Леопард бросился на Гверецу и задушил ее, а Гиена, впившись ей зубами в пах, разорвала ее на части.
Убив Гверецу, они посоветовались и решили обратиться к Павиану, чтобы он стал их духовным отцом. Павиан согласился выслушать их исповедь.
— По вечерам, когда я выходила из своего логова и встречала по дороге ослов, принадлежавших людям, я пожирала их. Вот и все мои грехи,— сказала Павиану Гиена.
— Когда я ходил по лесу и мне встречался козел, принадлежавший людям, я тоже съедал его. Больше я ничего предосудительного не совершал,— сказал Леопард.
Тогда Павиан сказал им:
— У меня много детей, и я не могу простить вам такие тяжкие грехи. Поищите другого духовного отца.
Гиена и Леопард возмутились:
— Этот обманщик Павиан насмехается над нами. Они бросились на него, скрутили ему лапы и крепко связали его.
— Чем я виноват?! — кричал Павиан, но они не обращали внимания на его крики.
Павиан понял, что они его не отпустят, и сказал им:
— Лучше убейте меня, но только развяжите.
— Нет, мы не развяжем тебя,— ответили они ему.
— Ну, быть связанным еще не беда, но об одном прошу вас: не бросайте меня в овраг,— сказал тогда Павиан.
— Ну ладно. Пусть будет по-твоему,— решили они и стали бить его.
А хитрый Павиан им говорит:
— Не тратьте зря сил. У вас только лапы будут болеть. Что до меня, то я привык к тому, чтобы меня били палкой. Но лучше было бы, если бы вы отнесли меня на большое поле и оставили там. Только не бросайте меня в овраг!
Тут Гиена с Леопардом схватили Павиана и поволокли к оврагу Остановившись у края оврага, они сказали ему:
— Ну, сейчас мы бросим тебя в овраг. Лучше прими у нас покаяние!
А Павиан отвечает им:
— Но ведь вы же отказались сделать так, как я просил вас, и приволокли меня сюда связанным. Ну что ж, бросайте меня в овраг! Лучше я умру, чем отпущу вам грехи.
Тут они ему и говорят:
— Так и быть, мы развяжем тебя.
— Какая мне будет польза от этого, раз вы не отпускаете меня! — ответил им Павиан.
— Ну, коль не дорога тебе жизнь, помирай! — Тут Гиена и Леопард развязали веревку, которой был связан Павиан, и бросили его в овраг.
Павиан покатился по крутому склону вниз, но ухватился за большой камень. Он взобрался на него и стал строить рожи Леопарду и Гиене, а потом побежал к своим соплеменникам.
Тогда Леопард обратился к Гиене:
— Ну, что ты скажешь? Что теперь нам делать?
— Что я могу сказать? — ответила ему Гиена.— Тебе виднее, что делать.
Тут на дороге показался Осел.
Гиена и Леопард поднялись и поздоровались с ним.
— Как ты поживаешь?
— Слава богу,— ответил им Осел.— А вы как?
— Да вот убили Павиана.
— А что он вам сделал? Расскажите,— говорит Осел.
— Мы попросили его быть нашим духовным отцом, и, когда мы покаялись ему в наших грехах, он не принял нашего покаяния. Вот за это мы его и убили.
— Ну, а в чем вы покаялись? — спросил их Осел. Гиена сказала ему:
— Да я вот съела твоих товарищей. Ну а других никаких грехов за мной нет.
— А сколько ослов ты съела? — спросил он. Десять,— ответила Гиена.— А сейчас еще и тебя добавлю и тогда буду просить покаяния.
Ты лучше сначала получи отпущение своих старых грехов, а потом уже съешь меня,— посоветовал Осел. Хорошая мысль,— сказала Гиена.— А кого мне лучше попросить выслушать мою исповедь?
— Если вы пойдете в ту сторону, откуда я пришел,— говорит Осел,— вы повстречаете невысокого человека с коричневой кожей, коротким носом и большой копной волос на голове. К нему и обратитесь. Идите в этом направлении, а если собьетесь с дороги, я буду здесь стоять и покажу вам, куда идти.
Пошли они туда, куда указал Осел, и повстречали большую старую Мартышку. Она сидела на дикой смоковнице.
Леопард и Гиена поклонились ей, поцеловав землю, и говорят:
— Как вы поживаете?
А Мартышка им говорит:
— Слава богу. А вы как поживаете, дети мои? Откуда вы идете?
— Из дальних краев.
— Ну, а как у вас дела?
— Мы хотим попросить вас, чтобы вы приняли наше покаяние,— обратились они к Мартышке.
— Ну что ж, ладно. А пока отдохните немного,— ответила Мартышка.
— Нет, пока мы не покаемся, мы не будем отдыхать,— стали они отнекиваться.
— Ну хорошо. Расскажите мне подробно, какие грехи вы совершили,— сказала она.
