простреленной головой.
– Вы думаете, все это связано?
Мартынов кивнул в ответ.
– Он погиб – и на нас перестали давить. Необходимость отпала.
Он опять вздохнул.
– Ты никогда не задумывался над тем, почему отстрел бизнесменов носит столь массовый характер? Не только потому, Женя, что у них большие деньги, а где деньги, там и кровь. Но и потому, что бизнесмен – это тот канал, через который сумасшедшие деньги, которые делаются на чем угодно, но почти всегда делаются неправедно, эти деньги через бизнесмена перетекают к политику, к человеку, в руках которого реальная власть. Ты понял? Политик не может просто прийти и взять эти деньги, он проявляет осторожность. Он обладает властью, и эта власть превращается в деньги где-то в стороне от него, а он как будто и ни при чем. А деньги ему потом приносит бизнесмен. И в конце концов наступает момент, когда бизнесмен уже не может больше жить. Не имеет права. И его убивают. Цепь разрывается, и уже ничего нельзя установить доподлинно.
– И в нашем случае тоже?
– Да. Что мы имеем? Организованную преступную группировку, на счету которой множество преступлений чисто уголовного характера. За эти преступления они и ответят. И их прежний хозяин даже не попытается облегчить их участь. Он вообще не проявит своего интереса. Говорю же – всякая возня вокруг нас прекратилась. Все стихло. Значит, вот он, – Мартынов ткнул в круг с надписью «Политик», – чувствует себя в безопасности.
– Но ко мне почему-то прицепились! С моей стороны ощущают угрозу, что ли?
Мартынов подумал.
– Вряд ли, – сказал он после паузы.
– Но Орехов пытается меня засадить!
– Мне временами кажется, что это его личная инициатива и его личная месть. Он помимо своей воли попал в очень неприятную ситуацию. Поначалу, похоже, тебя действительно пытались пристегнуть к этой истории, чтобы заставить всех забыть об истинных виновниках происшедшего. Расчет, наверное, был такой: пристегнем к делу Колодина, человек достаточно известный, то-то будет сенсация. Здесь же главное – замарать. Пока человек будет пытаться очиститься от грязи, все уже и забудут, из-за чего весь сыр-бор разгорелся. Это и требовалось. Орехова вывели на тебя. Установка была такая: жать на тебя, пока не поплывешь, что он и делал. А дальше все попело совсем не по сценарию. Сначала ты сбежал, потом бандиты на свою голову проявили инициативу, захватили вас, думая, что вы состоите в конкурирующей банде, а на поверку оказалось, что вы – телевизионщики. Тогда бандиты попытались с вашей помощью решить свои личные проблемы – и вляпались. Теперь же, когда убили президента акционерного общества, тем, кому вы мешали, до вас уже нет никакого дела. Но зато свой интерес появился у Орехова. Он теперь получается крайним, а ему это очень не нравится. Те, кто его натравливал на вас, ушли в тень. И ему приходится доказывать, что в вас он вцепился неспроста. Расклад простой: либо он тебя посадит, либо ты его. Вот он и старается.
– Но ведь там же все шито белыми нитками!
– Все очень скверно сложилось, – вздохнул Мартынов. – Не всегда ведь степень вины определяет наказание. Есть еще общественное мнение. Атмосфера, так сказать. Орехов, как видишь, все выстраивает очень грамотно. Поначалу ты оказался свидетелем убийства Алекперова, а бедолагу вычислили, хотя никто, кроме него и тебя, не знал места встречи.
– Это странно, конечно, – согласился я. – Но моей вины еще не доказывает.
– Не доказывает, но на обывателя действует безотказно.
Мартынов развел руками.
– Мы сейчас пытаемся выяснить, откуда «отморозки» узнали о вашей встрече. Есть подозрение, что они попросту подслушивали алекперовские телефонные разговоры. Если это удастся доказать – ты сможешь вздохнуть свободнее. Но Орехов уже ведет свою игру дальше. Патрон тебе подбросил, теперь вот еще твой побег – это тоже не шутки. И получается, что события с твоим участием громоздятся и громоздятся, и вокруг тебя создается этакая атмосфера скандальности. А это плохо. Люди против своей воли уже начинают думать: а может, и вправду там что-то есть?
– Что же делать?
– Пытаться переломить ход событий. Делать все для того, чтобы не казаться людям злодеем. Заявление решил сделать? – Мартынов махнул рукой в сторону видеокамер. – Молодец! Доказывай свою правоту! И еще – старайся мелькать как можно чаще. Если человек исчез, и надолго, о нем можно рассказывать что угодно. Поэтому делай заявления для прессы, готовь новые выпуски своей программы – словом, показывай, что ты существуешь! А я уж со своей стороны попробую тебе помочь.
– Сможете?
– Попробую, – повторил Мартынов. – Я буду выдавать журналистам информацию о ходе расследования дела «отморозков» и показывать, что ты там вообще ни при чем. А ты со своей стороны старайся. Общими усилиями как-нибудь справимся.
Меня уже ждали. Я встал перед видеокамерой и произнес пятиминутную речь. Я сказал, что ни в чем не виновен и докажу это. Еще сказал, что буду продолжать работу и телезрители увидят новые выпуски нашей программы. И что некоторым людям, которые пытаются меня оклеветать, скоро придется нелегко – я найду доказательства того, что они действуют по указке неких темных сил.
Когда съемка закончилась, Мартынов одобрительно сказал:
– Вот насчет доказательств – это хорошо. Ты его припугнешь.
– А их вообще можно добыть, эти доказательства?
– Нет. – Мартынов покачал головой. – Орехова на тебя выводили очень искусно, я думаю. Никаких конкретных указаний. И уж тем более письменных приказов. Да и люди, которые всю эту кашу заварили, нигде не светились, ты уж мне поверь. Наверняка Орехов даже не знает истинных кукловодов. И если он не знает, мы не знаем и никто вообще не знает, то где же тех людей искать?
– А если бы нашли? – настойчиво спросил я.
– Тогда Орехову каюк, – пояснил Мартынов. – А тебе соответственно – полное прощение. Но это, – он печально посмотрел на меня, – абсолютно исключено.
У меня даже сжались кулаки.
– Если это нужно для того, чтобы вернуть себе честное имя, я готов побороться.
– Их не найти, – сказал Мартынов. – Вся загвоздка в том, что тебе до них не добраться.
– Посмотрим, – пообещал я.
Вскоре Мартынов уехал. На прощание он посоветовал мне проявлять крайнюю осторожность во всем.
– Это обязательно, – пообещал я ему. – Спрячемся и будем сидеть тихо, как мыши.
А своим соратникам я сказал совсем другое:
– С завтрашнего дня – за работу!
– С удовольствием, – кивнул Демин. – Но мы справимся без тебя, командир.
– Это еще почему?
– Илья прав, – поддержала Демина Светлана. – Тебе нужно быть в тени. Ведь схватят в два счета!
– Не схватят.
– Мы сами, – проявил упрямство Демин. – Что там у нас по плану? Сюжет о сносе старого дома?
– Снос старого дома отменяется! – объявил я. – Есть потрясающий сюжет, посвященный ностальгическим воспоминаниям. Илья, ты когда-нибудь грустил о прошлом?
– Еще как!
– Вот! – торжествующе сказал я. – Нет на свете ни одного человека, который не хотел бы попасть в прошлое хотя бы на час. И мы это сделаем! Осчастливим кого-нибудь.
– Меня! – с готовностью вызвался Демин.
– Э-э нет, – засмеялся я. – Чести переместиться во времени будет удостоен кто-то другой. Тот, кто об этом мечтает до потери рассудка.
Я повернулся к Светлане:
