ряды, уступая почетное место. Отрезали лучший кусок мяса.
'Пора! - подумал Леон. - Вдруг повезет. Буду себя вести так, будто передо мной обычный торгаш'.
Не таясь, он в развалку подошел к костру. Навстречу поднялись двое.
- Доброй дороги и удачной торговли, - начал Барель привычным приветствием торгового люда. А потом зачем-то добавил, наверное, на всякий случай. - Создатель вам в помощь.
То ли последняя фраза была лишней, то ли чужаков здесь не больно жаловали, но хмурые лица стали еще злее.
- Чего хочешь? - спросил, словно стегнул, светловолосый.
Уже предвидя ответ, Барель все же попытался договориться.
- Я с малыми детьми. Хотел просить,.. пристать к вам. Хорошо заплачу…
- Попутчиков не берем, - отрезал купец и отвернулся к костру, показывая, что разговор окончен.
- Убирайся, пока цел! - прошипел один из преграждавших путь, охранников - и считай, что тебе сегодня крупно повезло.
Делать нечего. Чуда не произошло. Пришлось ретироваться.
Мальчишки крепко спали. Леон, тяжело вздохнув, улегся тоже. Долго ворочался с боку на бок, выискивая более мягкое место. Но, убедившись, что все едино, смирившись с участью, задремал.
Gne'zze, словно голодные крысы, стаями лезли из северных лесов.
Мышиные, серые волосы; грязные вонючие тела - заполнили земли, исконно принадлежавшие древней расе.
Эльфийские воины пронзали их стрелами, рубили мечами, сбрасывали в покрасневшие от крови реки и овраги. Не щадили ни женщин ни детей.
Под древними звездами может жить лишь одна раса. Но на север, в их логово, пути не было. От холода не спасали меха, а голубое сияние
Оризиса слепило. Золотистые глаза начинали слезиться, а затем, навеки, лишались способности видеть…
В тот страшный год прилетел Небесный Дракон, украл с небес золотистый свет, стал швыряться звездами.
Первыми исчезли драконы. Незрячие, они сделались совершенно беспомощными, пошатываясь и скаля некогда грозные клыки, натыкаясь на деревья и камни, пытались найти пропитание, становясь легкой добычей gne'zze, мстивших за долгие века бессилия.
Эльфы не полностью ослепли, но прежнюю остроту зрения потеряли.
Их стрелы летели мимо цели, а совсем еще недавно смертоносные мечи, стали все реже рвать чужую вонючую плоть. Лишь некоторые, те, у кого в глазах было меньше золота - видели, как и прежде. Но их осталось совсем мало, как и черных драконов, не поддавшихся болезни.
Что они могли сделать против десятков тысяч gne'zze-варваров?
Уйти в Рубикон, в колыбель, где по-прежнему струился золотистый свет, и жить там, словно в клетке? Умереть? Да, скорее всего, умереть! Но прежде, вдоволь напоить эльфийские клинки кровью gne'zze.
На левой кисти встрепенулся дракончик. Обиженный невниманием, сжал запястье, разбудив Леона.
Драконий Клык, чуя поживу, безмолвно кричал, звал к себе, требуя немедленно утолить разбуженную жажду.
Барель, еще не проснувшись, запустил руку в дорожную сумку, в недалеком прошлом - бурдюк. Приоткрыл глаза. От удивления сон моментально испарился. Не смотря на кромешную тьму, он видел! Видел слегка мерцающий от возбуждения Клык: стены шатра и детишек, сопевших на соседних нарах. Живые тела издавали красноватое свечение, а у Власта - с золотинкой. Точно так же мерцал и он сам.
Браслет вновь сдавил и больше не отпускал.
Леон, сжимая в руке меч, бесшумно, шагнул к выходу.
В его проеме, появился красноватый силуэт, за ним - еще один. У обоих в руках укороченные кридские мечи.
Затаив дыхание, ждал, когда они окажутся в зоне досягаемости.
Резкий поворот, свистящий звук. Как орешки в зубах дракона, хрустнули шейные позвонки. Два обезглавленных тела свалились на пол.
Сквозь шкуру шатра Барель увидел мерцающее пятно и мгновенно направил удар туда. Попал. Ночную тишину разорвал страшный предсмертный крик. Он стал сигналом ночного кошмара. Трехглавому сегодня скучать не пришлось.
Возле фургонов шел неравный бой. Из соседних шатров неслись вопли и звенела сталь. Драконий Клык, почуяв пиршество смерти, молил, нет, требовал: 'Ну, давай же! Давай!'
И Леон дал! Вдоволь напоил его горячей человеческой кровью. Но мечу все было мало! Время исчезло. Клык наслаждался, а дракончик на руке от восторга, пульсировал. Теперь они были хозяевами, а Барель лишь слугой.
Сколько жизней он забрал той ночью? Много, очень много. Когда нападавшие бежали, Леон немного пришел в себя и поспешил убрать меч прочь с чужих глаз. Затем вытащил убитых из шатра, и успокоил проснувшихся детей. Выйдя к месту резни, ужаснулся: кругом валялись трупы. Под ногами чавкала кровь. В кровавом свете факелов оставшиеся в живых охранники 'купца' осматривали поле битвы, подбирали убитых.
Леон уже хотел вернуться в шатер, но тут к нему подошел светловолосый. Хотя вся его одежда была в крови, но сам он, похоже, не пострадал.
- Подойди к огню!
На этот раз, глаза не скользили мимо, а испытующе впились в лицо.
Отразившееся в них пламя костра жгло душу, желая вывернуть ее на изнанку.
- Звать как? Только не ври! Все равно узнаю правду…
- Леон. Леон Странник, - неожиданно вырвалось у Бареля. Но он почему-то не удивился.
- Говоришь, с тобой дети. Благородной крови? Твои?
- Они - сыновья знатного дворянина… Мне поручили найти для них убежище, - не решившись солгать, ответил Леон.
- Имени не спрашиваю. Если захочешь, расскажешь сам. Добро, поедешь с нами. Глядишь, и для тебя работенку подыщем…
Небо за горным хребтом стало понемногу розоветь. Неужели и туда долетели брызги крови? Облака и те испуганно расступились. Господин
Оризис еще долго не желал показывать свой лучезарный лик людям.
Словно горько сожалел о том, что эти кровожадные создания завладели столь прекрасным миром, некогда принадлежавшем древней расе…
Часть ІІ
