его закончилась трагически.
По свидетельству самого писателя, при работе над образом Григория Мелехова он взял только военную биографию X. Ермакова, «служивский период, война германская, война гражданская». Но если это так, то из поля зрения исследователей совершенно выпадает дослуживская биография Григория Мелехова. А ведь это еще в большей степени, чем все другие образы в романе, собирательный тип, и нас глубоко интересовало то, как собирался этот образ. Каково же было наше удивление, когда на наш вопрос, не был ли кто в хуторе Плешакове похож на Григория и Петра Мелеховых, старый казак Алексеев Иван Алексеевич воскликнул: «Какие Мелеховы? Это же Дроздовы ребята, Алексей и Павло, а Дарья, Петрова жена, это Мария, Мария Андреяновна».
В дальнейших беседах со старыми казаками мы старались выяснить, в чем же находили хуторяне сходство между Григорием Мелеховым и Алексеем Дроздовым, Петром Мелеховым и Павлом Дроздовым, Дарьей Мелеховой и Марьей Дроздовой.
Павел Дроздов напоминал Петра Мелехова далее внешне. Когда мы слушали Наталью Васильевну Парамонову, родную племянницу Павла и Алексея Дроздовых, мы находили это внешнее сходство с портретом Петра, данным в «Тихом Доне»: «небольшой, курносый, в буйной повители пшеничного цвета волос», «с пшеничными усами». Наталья Васильевна говорит: «Дядя Павел был беленький, он был небольшого роста. Я дядю Павла помню, фотокарточки видала и живого все-таки помню его. Красиво он одевался, полушубок у него был вот тут опушенный. Дядя Павел офицер белый был».
Старый казак хутора Кривского Дергачев Матвей Иванович в молодости был знаком с Алексеем и Павлом Дроздовыми, встречался с ними на плешаковской мельнице; с Алексеем Дроздовым ветречался в последний раз, когда тот вернулся с фронта германской войны. На наш вопрос, находит ли он сходство между Павлом Дроздовым и Петром Мелеховым, он твердо сказал: «Это не то, что похоже, это точно, никуда не денешься, ведь он же был командир восставшей сотни в 19-м году».
И погиб Павел Дроздов так же, как Петр Мелехов в «Тихом Доне». Старожилы хорошо помнят, как жена Павла, Марья Дроздова, охваченная злобой и чувством мести, убивала своего кума, Сердинова Ивана Алексеевича, который выведен в романе как большевик Котляров Иван Алексеевич. В революцию большевик Сердинов и белый офицер Павел Дроздов неизбежно должны были столкнуться. Это столкновение произошло. Иван Алексеевич участвовал в том бою между красными и белыми, в котором погиб Павел Дроздов. Это дало повод для Марьи Дроздовой считать, что Иван Алексеевич убил ее мужа. И когда Ивана Алексеевича, страшно избитого, в числе других пленных, конвоиры вели через хутор Плешаков, Марья Дроздова крикнула ему: «Расскажи, кум, как ты моего мужа убивал…» – и стала избивать его, несмотря на то, как говорит Наталья Васильевна Парамонова, «что он просил ее, что, кума, я не бил кума» (они кумовья), потом Марья выхватила винтовку у рядом стоявшего конвоира и выстрелила в Ивана Алексеевича.
Вот как это описано в романе:
«– Расскажи-ка, родненький куманек, как ты кума своего… моего мужа… – Дарья задохнулась, схватилась руками за грудь. Ей не хватало голоса.
Стояла полная, туго натянутая тишина, и в этом недобром затишном молчании, даже в самых дальних рядах услышали, как Дарья чуть внятно докончила вопрос:
– …Как ты мужа моего, Петра Пантелеевича, убивал-казнил?
– Нет, кума, не казнил я его!
– Как же не казнил? – еще выше поднялся Дарьин стенящий голос. – Ить вы же с Мишкой Кошевым казаков убивали? Вы?
– Нет, куча… Мы его… я не убивал его…
– А кто же со света его перевел? Ну, кто? Скажи!..
– …Был и я в том бою… – Левая рука Ивана Алексеевича трудно поднялась на уровень головы, поправила присохшие к ране перчатки. В голосе его явственная оказалась неуверенность, когда он проговорил: – Был и я в тогдашнем бою, но убил твоего мужа не я, а Михаил Кошевой. Он стрелял его. Я за кума Петра не ответчик».
Дарья не сразу осознала то, что совершила, и только тогда поняла, о ком говорят, когда услышала, как стонет Иван Алексеевич, принявший смерть от ее руки.
В романе есть и описание того, как награждал генерал Сидорин тех женщин хутора Татарского, которые «особенно отличились» в вооруженной борьбе против красных. Он назвал их героинями-казачками. В их числе была и Дарья Мелехова. И получив от генерала медаль на георгиевской ленточке и пятьсот рублей, она «неловким движением сунула в разрез кофточки деньги».
В станице Еланской мы встретились с 90-летней Анной Ивановной Оводовой, которая хорошо знала женщин семьи Дроздовых еще с дореволюционных пор, так как часто шила им. («Большие, бойкие женщины».) Анна Ивановна лично наблюдала эту сцену награждения. Она рассказывает: «Приехал генерал, а с ним еще двое (на них совсем другая форма). Тогда на фронт что-то не дюже шли казаки, генерал хотел воодушевить их. И этот генерал им, сестрам Дроздовым, по 500 рублей привез. Они в белых платьях длинных, с оборками, в черных коклюшных шарфах, нарядные. На столе лежат деньги, кучки 500 и 500. Это вот они убивали, это им награда. Вот одна подходит, берет деньги и – за пазуху, и другая за ней».
Михаил Александрович Шолохов вспоминает: «В это же время, когда был Сидорин, я был в Плешаках, но меня отец не пустил туда».
Так в действительные события революционных лет вплелась судьба семьи Дроздовых, и братья Дроздовы стали прототипами братьев Петра и Григория Мелеховых.
По признанию самого Шолохова, семья Дроздовых послужила в какой-то мере основой для написания первой книги романа, в которой большое место отводится как раз казачьей семье Мелеховых.
Наталья Васильевна Парамонова вспоминает: «Дядя Павел – офицер белый был, это известно. А уж вот дядя Алешка, этот же в красных служил… Дядя маленький Павло, а Алексей повыше ростом, он такой натоптанный. Одевался просто, парень был вольный, пригуливал хорошо…»
Михаил Александрович рассказал нам, что Алексей Дроздов на свидания к невесте своей ездил в Сингин, за 12 километров от Плешакова. Это было не просто, уехать на игрища верхом на коне, так, чтобы отец не видал, и вернуться до зари. Конь запотеет, Алексей трет его мешком досуха, чтобы не навлечь гнев отца. И запаливать коня нельзя было. Хозяйство было небогатое, два коня, пара быков – и все. Так что коня надо было беречь. Дроздовы работали без батраков. Наталья Васильевна Парамонова рассказывает: «И рабочих рук и тягла не хватало, кое-когда слаживались пахать, может быть, – но не часто».
Люди, знавшие Дроздовых, подтверждают, что все в семье были работящие, дружно управлялись по хозяйству. Это трудолюбие отличает и семью Мелеховых в «Тихом Доне». Пахали, сеяли, косили, убирали урожай, ездили на мельницу, на ту самую мельницу Симонова в хуторе Плешакове (а по роману в Татарском), на которой работали братья Бабичевы, Давид и Василий. О Давиде мы знаем, что он до недавних пор работал в совхозе «Калининский».
В работниках у Мохова был помощник вальцовщика, молодой белозубый парень Давыдка, который говорил молодому хозяину о том, какой у него скупой, «жила», отец.
На этой же мельнице работал машинистом Иван Алексеевич Сердинов. В романе изменена только фамилия. Ивана Алексеевича Сердинова, первого председателя Еланского ревкома, помнят многие и в Еланской, и в хуторе Плешакове. Сын Ивана Алексеевича, Иван Иванович Сердинов, пишет: «Все, что я слышал об отце от матери и старших, почти целиком совпадает с тем, что рассказывает М.А. Шолохов в романе «Тихий Дон». Мы жили в хуторе Плешакове. Отец работал машинистом паровой мельницы, принадлежащей Симонову. Был он статным, красивым казаком, веселым, общительным, хорошо пел и танцевал. Был кумом чуть не всему хутору. Люди уважали его, хуторяне приходили к нему за советом. Выучился грамоте. Как только на Верхнем Дону установилась Советская власть, его сразу же избрали председателем Еланского станичного ревкома.
Ярко запал в память день, когда я последний раз виделся с отцом. Это было весной. Отец приехал в Плешаков утром. Мать бросилась к нему на шею, обняла его и сказала: «Доколе ты будешь скитаться?» Он ласково погладил ее по голове и ответил: «Эх, Дарья, ничего ты не поняла. Мы строим новый мир».
Когда из-за предательства командования Сердобского полка мой отец и его товарищи попали в руки восставших и их погнали из Еланской в Плешаков, то всю дорогу их зверски избивали. Отцу выбили один
