от холодного пронизывающего ветра. Он-то сам, понятно, почему мёрзнет. Уже настоялся на воздухе без движения. Да и залив - место, открытое всем ветрам. Но деды… Им же вроде как положено жить в гармонии с природой. Ясно же, что они здешние, от залива!.. И тут что-то торкнуло его: залив-то - дело недавнее, а деды…
- Дедушки, меня зовут Алексей Григорьич. Простите моё любопытство. С кем имею честь разговаривать? - До последнего момента Лёхин и не подозревал, что может так лихо завернуть фразу
Мокрые деды уставились на него, буравя тяжёлыми взглядами, затем переглянулись, и тот, чьи кустистые брови казались светлее, ответил:
- Ручейники мы - при ручье, вишь, ранее состояли. Я вот Ивыч - дом у меня под корнями ивовыми был. А это Кленок.
- Очень приятно, - серьёзно сказал Лёхин, снова облокачиваясь о перила, чтобы не смущать гуляющий народ разговором в воздух - на посторонний взгляд.
- Приятно ему, - проворчал Кленок. - Ты, Лексей Григорьич, знать неспроста сюда заявился. Что ж, сначала разговоры вежливые говорить будешь, али сразу скажешь, пошто пришёл к нам?
- А… почему вы решили, что я к вам?
- А у дома-то звал кого?
Лёхин глубоко вздохнул и признался:
- Я б хотел сразу, но ведь невежливо.
- Ты говори-говори про своё. Мож, нам тоже какая-никакая выгода от твоего разговора выгодится.
И Лёхин сказал всё, как на духу:
- Не позднее чем через три дня мне нужно найти связующую нить. Мне раскинули карты, и вышло, что человек, который про неё знает, живёт… жил около тира в старом парке. Тир раньше стоял примерно в этом месте. Я думал, может, тот человек сейчас уже призрак. Вот и позвал возле домика, чтобы с ним поговорить.
Дедки-ручейники снова переглянулись - и вдруг глаза их загорелись торжеством. И - такой надеждой, что Лёхин и без пронизывающего ветра похолодел: 'Дедушки, вы все по-своему хорошие, но - ёлки-палки! - не надо так истово на меня надеяться! Я ж боюсь, что не смогу сделать того, чего от меня ждут! Лучше не надо! Пожалуйста!'
- Слышь, Лексей Григорьич, - нерешительно начал Ивыч, - мы, пожалуй, тебе скажем… Ведь карты легли на живого, не просто на человека. Значит, на нас.
- А вы знаете?
- Где ниточка та - нет, не знаем, но знаем другого, кто знает. Тока… Баш на баш, Лексей Григорьич. Мы тебе про знающего, ты нам одно желание исполняшь.
- Какое? - безнадёжно спросил Лёхин.
- Знаешь ли, Лексей Григорьич, речку, что в залив впадает? - тревожно вглядываясь в него, спросил Ивыч. - Нам туда посуху не добраться, а по воде… Мы ж к такой большой непривычны. Сколько годков мучаемся…
- И всё? - с облегчением спросил Лёхин, разгибая спину.
- Нет, Лексей Григорьич, не всё это, - уже просительно сказал Кленок. - Нам не просто перебраться надобно. Вон, вишь, каменюка у дверей домишки лежит? Куда ни уйдём - притянет. Надо бы отбить от него кусок, тады останемся там, где хотим. Что скажешь, Лексей Григорьич?
Лёхин протянул ладони Шишикам, которые резво взбежали на его плечи, и снова спустился к домику, присмотрелся к глыбе. Камень не совсем чтобы настоящий, а явно известняковый. Но тем не менее инструмент нужен достаточно твёрдый. Он поднялся и, ни слова не говоря Ручейникам, подошёл к машине.
- Ну, что там? - спросил Ромка, выглянув из салона.
- Нужен инструмент, которым можно отколоть кусочек камня.
- Это и есть связующая нить? - удивился Веча.
- Нет. Сторговались тут с Ручейниками: я переношу их и камень к речке, а они мне рассказывают, где человек, который знает про нить.
Олег молча полез в багажник машины и вынул какой-то металлический инструмент. Даже на взгляд незнакомого с ним Лёхина видно было, что его нижний край достаточно острый и прочный.
- Покажи, где камень. Попробую его домкратом.
Они бегом спустились к камню, где их уже поджидали взволнованные Ручейники. Вдвоём легко, не поднимая, перевернули глыбу объёмом примерно с табуретку и обнаружили довольно плоский выступ.
- Сколько надо?
- Скока получится, стока и хватит, - охрипшим голосом проговорил Ивыч. А Кленок стоял рядом и отчаянно блестел глазами. Лёхин вспомнил: Ручейники - и посмотрел на залив. Да, искусственный водоём- громада не привычная уютная местность ручья. Неужели с самого начала Ручейникам пришлось столько перетерпеть?..
Олег примерился и ударил краем домкрата по выступу. Ручейники вздрогнули и вытянули шеи поглядеть. Олег потрогал камень и снова замахнулся.
- Подожди, - остановил его Лёхин. - Не здесь. Давай бей сюда. По-моему, здесь скол появился.
После второго удара выступ легко упал на асфальтовую площадку перед входом в домик смотрителя. Лёхин только руку протянул за обломком, как мимо ладони прошмыгнули дедки - и влетели в камень. От неожиданности сидевший на корточках Лёхин чуть не упал назад. Олег поддержал его за шиворот.
- Ноги не держат?
- Какое не держат?! Эти двое вошли в камень!
Лёхин бережно поднял обломок со спрятавшимися в нём Ручейниками и поспешил за Олегом в машину. Быстро захлопали двери, и машина почти сразу взяла с места.
- Дядь Лёша, а Ручейники где?
Лёхин поднял камень и невольно улыбнулся: на манжетах куртки сидели Шишики и внимательно изучали камень в его руках. Шишик Ник даже настолько приблизился, что прислонился к камню. Подслушивает?..
- Лёхин, где их высадить? - с улыбкой в голосе спросил Олег.
- Останови у моста, разделяющего залив и речку. Я отнесу их к кустам.
- Там по весне заливает здорово, - вмешался Веча. - Мы с приятелем рыбачить ходили - видели. Может, лучше у моста при старой кондитерской фабрике?
- Про него я и забыл, - пробормотал Олег. - А ведь там к кустам и идти не надо - только спуститься к мосту и под него. Поехали.
Он дал небольшой полукруг и притормозил у огромной ивы. Микрорайон при заливе только-только начинали обустраивать, и первое, что здесь появилось, - именно хорошие дороги, заметно разгрузившие центральные трассы города.
Лёхин выждал, пока выскочивший Роман откроет ему дверцу (руки-то камнем заняты), и вышел. Шагов двадцать по пешеходной дорожке до спуска к старому мосту, сам спуск до моста по остаткам асфальта и камням, забитым землёй, осторожные шаги по пожухлой, побуревшей траве - не поскользнуться бы. Шагнув под мост, Лёхин нерешительно огляделся и опустил камень на землю. Что-то ему это место не очень понравилось. Несмотря на заморозки, припахивало здесь тухловатым, да и под ногами почва была нехорошо мягкой. На трясинах Лёхин никогда не стоял, но представлял её именно такой - угрожающе и вкрадчиво мягкой.
Ручейники вышли из камня и замерли, оглядываясь. Лёхин посмотрел на них, потом тоже огляделся и попробовал увидеть место их глазами. Так, первый недостаток он высмотрел: космы мёртвой травы, облепившей стволы деревьев. Значит, вода по весне здесь тоже поднимается. Второе, что не понравилось…
Резкий треск - Лёхин обернулся и замер: напротив стояла высокая костлявая старуха в жутких лохмотьях. Скуластое голодное лицо, перекошенный от злости рот, глаза неуловимо зелёного сияния… Дедки попятились. Лёхин нагнулся и скомандовал:
- Быстро в камень!
Ручейники беспрекословно юркнули в обломок.
