В общем, сторожить Лёхина устроился на его кровати лишь Джучи.
От Шишиков паранормальный народ узнал почти всё о путешествии хозяина в подвал, к подземной реке, и битве на выходе.
Дормидонт Силыч всё удивлялся, почему хозяин не выдюжил против крысюков, которых всего-то пять штук и было. Шишики показали: магическая ловушка Альберта висела прямо на двери пристроя. На остановке Лёхин сидел долго и получил в тайной западне по полной - да так, что драться вообще не мог. А здесь, в нынешней магической плетёнке, он пробыл от силы минуту, пока открывал замок. Биться мог, но пятеро для него оказались непосильным противостоянием. Минута минутой, но ловушка из него силушки высосала немеряно.
Потом Шишики показали, что нужно делать, чтобы видеть Вертушинку.
Но чего 'помпошки' не смогли, так это объяснить своему домовому: Вертушинка - обманщица (вихорёк считал себя проказником), и хозяин не обзывал Елисея болтуном, на что домовой сильно оскорбился, хотя виду не подавал (Шишики-то видели). Поэтому 'помпошки' и обиделись на непонятливого домового.
На два вопроса ни Шишики не знали ответа, ни паранормальный народ.
Что собой представляет Вертушинка и откуда она взялась? 'Помпошки' предпочли бы задаться ещё одним вопросом, риторическим: и зачем она сюда влезла? Больно нужно здесь такое хулиганьё…
Откуда появилась Осенница, пока Шишики бегали за помощью к домовым?
Последнее сочли настоящим чудом и приписали везучести хозяина.
Вертушинку, летавшую вихрем и виражами по всем комнатам, пугая всех и каждого внезапным появлением из-за углов, утихомирили быстро, предложив прыгнуть на стол с компьютером. Любознательная дамочка надолго замерла в вечном кружении перед экраном, после того как Глеб Семёнович подсказал найти для неё страницы, посвящённые вихрям, смерчам и торнадо. Никодим взялся стреножить вихорёк, уловив его интерес к предложенной теме, и принялся читать статьи вслух.
Последняя пробежка к хозяину показала, что рана на лице не заживает ни на капелюху-капельку. Елисей закрыл лицо руками и стоял так долго, что бурно, пусть и негромко обсуждающие проблему паранормальные народы вовсе замолчали. Но домовой отнял ладони от лица, зажал в горсти бороду и высказался почти по-деловому:
- Так дело не пойдёт. Соседушки, проявите милосердие! Не за себя мой хозяин старается. Разошлите весточку по соседним домам. Мож, у кого из тамошних домовых или Леших-палисадничих травы для лечебного зелья осталось? Не вполне вижу, но есть подозрение у меня, соседушки, что цепь та страшная заговорена была на рану незаживающую. Помогите, соседушки! Одна надёжа на отвары.
Домовые-соседи переглянулись и побежали из квартиры разносить весть о помочи. А Елисей помчался снова проведать хозяина. Но у того всё оставалось по-прежнему, как будто только что принесли его после битвы. Так что домовой лишь снова сменил тряпочку на разорванной коже да вытер собравшуюся под предыдущей кровь.
Вернувшись на кухню, домовой постоял в горечи, не слушая привидений, которые тихонько переговаривались между собой…
Джучи ворвался на кухню меховой бомбой, взлетел на подоконник и задом вжался в уголок между рамой и стеной. Выглядел кот, как увидевший нечто жуткое: взъерошенный до дыбом стоящей шерсти (настоящий медведь - только маленький!), глаза переливаются адски-зеленоватым огнём, когти выпущены, будто на пороге вот-вот появится страшенный враг, с которым волей-неволей, а драться придётся. И - долгий рык с отчётливыми угрожающими интонациями. Запугивал, в общем. С испугу-то.
Привидения в полном обалдении уставились на встревоженного зверя. Елисей даже, забывшись, рот раскрыл.
- Джучи, котеюшка, что с тобой?
Он залез на стул, перебрался на стол, с него - на подоконник. Медленно, даже с опаской подошёл к черно-белому зверю. Тот словно и не заметил домового - сверлил глазищами дверной проём. Того и гляди, косяк вместе с дверью вспыхнет от направленного кошачьего зелёного огня.
Елисей осмелился шагнуть вплотную к коту и занёс ладонь погладить зверя по вздыбленному загривку. Джучи пригнулся, а рычание стало ниже и ещё более угрожающим. Домовой ладошку отдёрнул, постоял немного в недоумении - и вдруг вспомнил, где был кот до сих пор.
- Батюшки, Лексей Григорьич!
Он слетел с подоконника и кинулся в спальню на такой скорости, на какой никогда раньше не бегал. Привидения свистнули за ним.
Но дальше порога пройти не смогли.
Что-то невидимое, но давящее надвинулось на домового, едва он с разбегу переступил порог. Это нечто буквально выпихнуло Елисея назад, в коридор рядом с кладовкой. Холодное, поганое… Линь Тай и Глеб Семёнович со всего лёту размазались будто по плотной злобе, вставшей стеклом в середине дверного проёма, а Дормидонту Силычу повезло: успел затормозить, когда домового откинуло от двери.
- Что-о… это?! - выдохнул Елисей.
Привидения, облепив косяк, а домовой с пола тревожно всматривались в комнату, благо горела в ней оставленная на всякий случай включённой настольная лампа.
Хозяин в привычной для них позе, на спине, лежал на кровати. И хозяин, полупрозрачный, еле шевелясь, плавал в воздухе. А перед ним сгущалось что-то тёмное, что постепенно обретало очертания темноволосой женщины. Хозяин протягивал к ней руку, а она медленно поворачивалась и уходила, исчезая… И снова хозяин стоял в одиночестве, и снова сгущалась перед ним женская фигура… И снова уходила…
Привидения переглянулись с ужаснувшимся домовым. Говорить не пришлось. Всё ясно и без слов. Лёхина поймали в ловушку сна. Но… как? Почему это произошло с ним? И что теперь делать? Бежать за Вечей? Звонить Олегу Максимычу?
Прикатились Шишики, но сунуться в комнату с хозяином даже не попытались. Взглянули на домового - и тот машинально поднял их. Едва Елисей прикоснулся к 'помпошкам', даже потерянный, в раздраенных чувствах, он вдруг сообразил, что случилось, и в изнеможении прислонился к косяку: хозяин оказался беззащитен в беспамятстве - и страшный сон, подобный смерти, сумел подстеречь его. Если, принесённый с остановки, он быстро пришёл в себя, то сейчас, попав во второй раз в одну и ту же ловушку, сопротивляться он уже не может…
… Джучи между тем чуть успокоился - и принюхался. Мимо потянуло сквознячком - с прохладно- сыроватыми запахами бетона и кирпича. Кот спрыгнул с подоконника и, крадучись, прижав уши, потрусил на полусогнутых в прихожую - в надежде, что Елисей забыл закрыть дверь и можно удрать из квартиры, где всё вдруг стало так гнетуще…
Дверь и в самом деле оказалась открытой - не настолько, правда, чтобы просунуть в щель башку. Но Джучи считал себя специалистом: можно открыть любую дверь, если она хоть чуточку сдвигается, когда её подцепишь когтями - или, наоборот, когда дуром, набычившись, полезешь в мало-мальскую щель.
Но опасности везде подстерегают легкомысленных котов, а Джучи себя к таковым не относил. Поэтому, услышав нарастающий гул лифта, он насторожился и принялся одним глазом подглядывать в щель, не откроются ли двери машины, доставляющей людей по домам, на их этаже.
Гул смолк. Двери лифта были с другой стороны коридора, и Джучи терпеливо ждал, появится ли кто из-за угла: в любом случае все три квартиры лестничной площадки перед ним как на ладони.
Кошачьи уши навострились. Послышался звук разъехавшихся дверей. Шаги. Лёгкие и звонкие. Женщина. Коридорная лампа светила сверху, и напрягшийся кот из тёмной комнаты видел только неясный силуэт. Женщина остановилась перед квартирой Лёхина и подняла было руку позвонить, но опустила почти сразу: кажется, она заметила, что дверь открыта.
Пока Джучи лихорадочно соображал, сбежать ли, если незнакомка откроет дверь пошире, или остаться и посмотреть, может, она принесла что-нибудь вкусненькое, она снова подняла руку и нажала на кнопку звонка. Тишина. Звонок у Лёхина так хитро устроен, что при открытой двери безмолвствует.
Женщина помедлила и нерешительно потянула за ручку.
Джучи попятился.
Она вошла так осторожно, будто знала, что в квартире неладно. Дверь она за собой закрыла. В прихожей нашарила кнопку на стене и включила свет, сняла пальто и повесила на вешалку. Пока она
