38.
'Откуда здесь Ромка? - вяло ворочая мозгами, подумал Лёхин. - Что происходит в Камень-городе, если он очутился здесь, после того как ушёл с Соболевым?.. Впрочем, случись что плохое - он бы, наверное, сразу потребовал поговорить со мной. Ладно, дождусь их приезда - всё выясню'.
Убрав мобильник в карман, Лёхин первым делом огляделся и обнаружил напротив скамейки, где сидел, детскую площадку. По вечернему времени она, естественно, пустовала. А поскольку время ещё и довольно прохладное, то на ней не наблюдалось и подростков, которые обычно засиживали все детские строения после восьми вечера.
Как минимум полчаса - со всеми светофорами перед машиной Олега - есть. Лёхин обеими руками поднял сумку за ручки, с тревогой ожидая, не раздастся ли треск рвущегося материала. Обошлось. И он осторожно, 'на цыпочках', перенёс сумку с сосудом к скамейке с высокой спинкой, куда, на скамейку то есть, её и водрузил. Сюда направленный свет во дворе дома не доходил. Никто не будет раздражён из-за спящего во дворе человека. Лёхин сел чуть боком, положил на спинку скамейки руку и, пристроившись на ней щёкой, уткнувшись носом в слегка высунувшуюся из рукава манжету джемпера, мгновенно уснул.
Насупленные Шишики, учуяв странный покой человека, явились на свет Божий: один выкатился из кармана куртки, другой - из-под неё, поверх полурасстёгнутой 'молнии'. Подняв мрачные глазища, 'помпошки' в первые секунды остолбенели, созерцая спящего глубоким сном хозяина. А потом - наперегонки ринулись к голове! Какие яркие сновидения кружили вокруг этой прекрасной головы! Цветные, радостные, вкусные!.. Торопясь наверх, пыхтящие Шишики ничего не замечали, сами воссияв радужным, невидимым для человеческого, но не паранормального глаза светом. А из кустов за ними наблюдали два леших-Палисадничих. Для них сияющие 'помпошки' - хорошая примета. Так что, переглянувшись, они торжественно пожали друг другу руки и разбежались по делам.
А Шишики тем временем взгромоздились на коротко стриженную голову человека, и, ухватившись за белый волос, чтоб не свалиться, погрузились в царство лёгких сновидений - лёгких, несмотря на страшный груз, таящийся в сосуде, спрятанном в самую обыкновенную сумку.
… Два наблюдателя 'от Егора Васильевича', сидевшие в невзрачной на вид машине, бесстрастно проследили, как во двор свернула 'лада' и медленно проехала по дороге перед домом. Машина остановилась напротив детской площадки. Вышедшие двое нерешительно подошли к спящему Лёхину. Потом один снова сбегал к машине и вынул из неё толстенный пакет. Минуты через две неизвестные добудились Лёхина - и вот тогда-то наблюдатели немного всё-таки проявили эмоций: оказывается, двое приехали кормить его!.. Правда, чуть позже выяснилось, что не только кормить.
Накормленный Лёхин зачем-то взял со скамейки свой груз, с которым и до того обращался очень нежно, если не сказать - осторожно. И постоял так, словно к чему-то прислушиваясь. Причём приехавшие кормить его почтительно смотрели на него и на его груз, даже немного отступив. А потом Лёхин решительно зашагал в машину…
Занятая наблюдением охрана видела объект, с трудом поднявший сумку, только с затылка, поэтому не могла заметить, как шевелятся губы Лёхина…
- … Наобум тоже не хочется. Ну, сумка или сосуд, куда дальше? Что-то мне кажется - нужно наведаться к профессору Соболеву. Я прав?
- Если ты и прав, то нам всё равно туда не попасть, в эту квартиру, - скептически отозвался Олег. - Там ведь хозяев дома нет. И что - будем перед закрытой дверью валандаться?
- Для нас нет закрытых дверей, пока рядом дядя Лёша, - ухмыляясь, сообразил Ромка. - Домовые ведь и в квартире Дмитрия Витальевича есть. Я прав, дядь Лёш?
И сумка потянула к машине. Решили считать, что она ответила на вопрос и что придётся посетить дом профессора. А Лёхин вздохнул: промелькнула утром мысль, что надо ехать к Даше и к Феликсу и неплохо бы предупредить и родителей девочки, и подругу Феликса, чтобы приготовились к его приходу. Хорошо, что не предупредил. Ждали бы его сейчас зря… И чувствовал себя немного виноватым: надо бы обязательно к ним съездить, но, кажется, Вертушинка этой загадочным сосудом предусмотрела нечто иное, чем полностью прорабатывать весь город, освобождая зараз всех спящих. И ещё каким-то мистическим чутьём чуял Лёхин, что сосуд, оплетённый травами, почти переполнен, что поездка к Соболеву будет последней…
Он свалился на заднее сиденье в обнимку с сумкой. Свалился, потому как чувствовал себя жутко отяжелевшим: ребята в меру своего представления о голодном Лёхине накупили столько, что в первые минуты он волком набросился на 'сухой паёк'. Правда, к 'сухому' друзья присовокупили ещё и пакеты с молоком и соком. В общем, Лёхин набил животину, чему был и рад, но, с другой стороны, слегка опасался, не пришлось бы пожалеть об излишне сытом желудке.
Ромка сел рядом с Олегом и гордо продемонстрировал Лёхину оружие:
- Во у меня чего есть! Съездил всё-таки к братану, забрал у него пейнтбольные игрушки. Сказать, конечно, не сказал зачем. Пойдёт попугать издалека?
- Только пугать? - Лёхин с трудом разлеплял веки, размякший в тепле и сытости.
- Ну, я думаю, в Камень-городе эти игрушки будут выглядеть несколько иначе, - небрежно сказал Роман и провёл ладонью по стволу 'пистолета'.
Шишики хмыкнули на 'пистолет' и деловито покатились к висюлькам на ветровом стекле. На свете много машин с интересностями для 'помпошек', но только в Олеговой все эти интересности куплены ради их нужд.
- Ромка, а ты вообще как здесь? Ты же с профессором ушёл?
- А там есть такая Малуша. Она велела возвращаться и тебя, дядь Лёш, искать. И чтоб от тебя не отходил, пока ты в Каменный город идёшь. А лопату мне отдать пришлось. - Последнее он сказал задумчиво, словно вспоминая что-то хорошее, отчего и сожалел об отобранной лопате, и радовался, что она оказалась нужным предметом в таком месте, как оккупированный змеями Каменный город.
- Как там сейчас у них?
- Эти гады ползучие теперь знают, где у горожан основной припас. Блокировали все лабазы и не подпускают туда никого. Даже профессор с ребятами теперь туда не дойдёт. Раньше хоть налёты могли устраивать, а сейчас - какие налёты, когда змеюг там тучами - друг по дружке ползают!
Ромка так расстроился, вспоминая, что, выпалив все новости, тут же развернулся к ветровому стеклу.
Каменный город… Да… Голова Лёхина, замороченная сумкой и её тяжким содержимым, начала проясняться. Он даже, кажется, сообразил, отчего с послеобеденного времени ходит смурной, как будто заболевший. Считая пациентов 'скорой помощи', он обошёл за сегодня человек шестьдесят. Громадная цифра, если учесть, что это за люди. И каждый раз при встрече с сновидческими кошмарами его самого словно били под дых. А если бить постоянно в одну точку - и точка немеет, и у человека от боли начинает мутиться сознание.
Вскоре голова стала настолько ясной, что он кое-что вспомнил и внезапно обиделся. Он даже вытащил мобильник и снова, уже внимательно просмотрел все пропущенные звонки. Нет, звонка от Ани не было… А потом он встревожился: а если она, проснувшись и не найдя его, всё-таки решилась ехать в квартиру брата, несмотря на странное и неприятное, что там её ожидало?
И тут снова прозвонился Елисей. И - запричитал, едва услышал голос хозяина:
- Что ж ты, батюшка Лексей Григорьич, делаешь?! Можно ль так пугать-то меня?! Хоть звоночек бы позвонил - утешил всех нас! Для чего тебе мобильный телефон даден, а?! Окаянный! Мы ж тут чего только не передумали, на ночь глядючи?! Страхов каких только не напридумывали!
Лёхин слушал и невольно улыбался. Теплом домашним ложилась на сердце взволнованная речь домового. И, вклинившись в суматошное повествование Елисея о переживаниях домочадцев, он постарался обстоятельно рассказать всё, что с ним случилось с того момента, как его из дома вывела Вертушинка.
Домовой выслушал историю о приключениях человека, затаив дыхание. А уж по тому, как в трубке время от времени раздавалось взволнованное сопение, охи-ахи и шепоток сразу нескольких существ, можно
