спросил Лёхин: высказывая последнее, Альберт слегка жестикулировал - и от этой жестикуляции у Лёхина почему-то начинала болеть голова, а в глазах мутиться.
- Могу. Цена настолько хороша, что вы вряд ли откажетесь от неё. Итак, моё предложение: вы отдаёте мне требуемое - я ухожу из города вместе со своими наёмниками. Навсегда. Ваше решение, Алексей Григорьевич. Нет или… да?
Последнее слово прозвучало странно бархатно для Лёхина, который всё никак не мог отвести глаз от рук Альберта, продолжающих коротко двигаться. Кроме того, с глазами Лёхина творилось что-то болезненное: он моргнул раз - Альберт сидел, моргнул второй - Альберт почему-то стоял уже очень близко от него… Секундный отрезок времени выпал из памяти Лёхина, пока он старался вообще открыть отяжелевшие глаза. С величайшим трудом он распахнул веки. Чёрная фигура высилась прямо перед ним, и вкрадчивый голос мягко проговорил:
- Идите, Алексей Григорьич, и принесите мне связующую нить и сосуд. Быстро.
Чёрная фигура только ещё договаривала последнее слово, а Шишики уже очутились на кисти хозяина. Глянули друг на дружку - и решительно вонзили острые зубы в мякоть его ладони. От пронзительной боли Лёхин вскрикнул - и почувствовал, что телефон, еле державшийся в рукаве, слетает на землю. С испугу - разобьётся мобила! - он суматошно замахал руками, ловя выскальзывающий из рук аппарат. А поймав, крепко стиснул его, не заметив, что нажал на кнопку 'входа' - в последний звонок, специально установленный Романом.
В первые мгновения испуга он не увидел, как шарахнулся от него Альберт, не слышал, как он, обернувшись, к кустам, что-то коротко рявкнул.
Только когда Лёхин оказался на ногах, он попятился, с первым же шагом назад, едва не свалившись на первую ступеньку лестницы: к нему бежали крысюки!.. И сколько их было-о!..
Все, как один, в чёрных деловых костюмах, они бежали быстро, тихо и целеустремлённо. С их появлением Альберт отступил в сторону, словно этим шагом говоря: всё, я умыл руки - делайте что хотите!
Толпа… Лёхин быстро подскочил к подъездной двери, дёрнул ручку. Закрыта. Холодное бешенство. Стремительное движение сверху вниз по куртке. 'Молния' разъехалась. Пискнули прятавшиеся в куртке перепуганные Шишики, порскнули в стороны - кажется, в подмышки. Стремительное движение - на этот раз задрать край джемпера. Ладонь на рукоять меча-складенца… На этот раз тёпленьким, как на остановке, не возьмёте.
Сердце зашлось сумасшедшим стуком, когда с обеих сторон крыльца затрещали кусты - и побежали какие-то люди. Первая мысль, конечно - крысюки обложили со всех сторон, но крысюки, бежавшие прямо на него, начали почему-то замедлять скорость и вообще останавливаться, а те, что мчались со стороны, закричали:
- Лёхин, держись! Ща поможем!
А тут и дверь радостно запиликала и врезала Лёхину по спине.
- Дядь Лёш, мы здесь! Что случилось?.. Крысюки?!
Высокая чёрная фигура кинулась по дорожке к памятному повороту среди кустов. Крысюки оглянулись на неё и нестройной толпой бросились за ней. Люди от кустов и Олег с Ромкой преследовали их буквально несколько шагов, а потом остановились и повернулись к Лёхину. Растерянные, они переглянулись, и Лёхин сам пошёл к ним.
В свете яркого фонаря он узнал бежавших от стены дома к нему и сам растерялся:
- Ребята, вас Комов прислал? Андрюха, ты?
- Я, я! - с веселым облегчением сказал комовский охранник, обрадовавшись, что узнан и много говорить не надо. - Старик послал следить за тобой. А если что - помочь. Лёхин, мы тебе сейчас помогли или как?
- Конечно, помогли! Ребята, а вы надолго?
- А что? Говори сразу!
- Ну, раз такое дело, проводите нас до моста. Меня и этих ребят. Как?
- За чем дело стало? Поехали!
Сбегали за сосудом и компанией отправились на магазинную стоянку, где рассредоточились по трём машинам. Больше всего пассажиров получилось у Олега, разумеется: сам, да Лёхин, да Ромка, да два Шишика с Вертушинкой. Комовских ребят оказалось шестеро на двух машинах. Как выяснилось по дороге на стоянку, одна шла по пятам за Олеговой машиной, вторую ребята вызвали на всякий случай, когда на стоянке появился чёрный джип со странными типами, а потом подъехал ещё один, набитый такими же подозрительными типами крысиного вида.
- Лёхин, мы в твои дела лезть не хотим - можешь не рассказывать (хоть и любопытно). Ты нам - главное - говори, что нужно делать. Старик сказал: если Лёхин что попросит - сделать.
- Андрюха, вот те крест - лучше не знать, что происходит. Спать не сможешь. Только своим гаврикам скажи, чтоб не расслаблялись. Нам к мосту надо, на Гражданской, но эти крысюки тоже знают про мост.
- Хоккей - не расслабляться!
И все три машины помчались вниз, по старому проспекту, с которого вскоре свернули налево, к первому мосту из трёх.
- Дядя Лёша, а как мы им объясним про лестницу? - озабоченно спросил Роман. - Они же увидят, что мы входим? А потом - бац, и нас нет.
- Ты же слышал, я предупредил ребят, что лучше им не знать про наши дела.
- Так-то так, но всё-таки…
- Ничего, - сказал Олег. - Если не поверили сейчас Лёхину и, возможно, даже обиделись, то после нашего исчезновения точно поверят, что дело жутко загадочное и непостижимое. - И вздохнул. - Мы ведь опять всей компанией туда? Роман вон говорит, Павел и Леонид тоже там?
Лёхин подтвердил - там. И загляделся на Вертушинку, которая гуляла по панели под ветровым стеклом. Та нисколько не переживала, что места маловато, зато Шишики смотрели на неё, словно вздохнуть собрались да забыли о том. Как забыли об игровых подвесках, на которых так здорово качались совсем недавно.
Облокотившись на спинки передних сидений, носом между ними, Лёхин сразу предупредил:
- Ребята, я сейчас с Вертушинкой говорить буду.
- А чего это со мной говорить? - задорно поддразнил вихорёк. - Собеседница из меня не очень - многого не скажу.
- А мне и не надо, чтобы ты говорила. Я кое-какие свои догадки озвучу. Начнём с тебя. Ты ведь не Нить. Ты - Связующая. Так? А Нить - то, что ты связываешь.
Вертушинка приглушённо хихикнула, скрутившись вьюжной петлёй.
- Так. Значит, я догадался правильно. Дальше. Альберту ты нужна, но сам он тебя взять не может. Поэтому ему понадобился человек, который на данный момент является держателем той Нити, которую ты связываешь. Если бы я добровольно отказался от тебя и сосуда, я оборвал бы свою Нить, а ты начала бы связывать Нити для Альберта.
- Да, хотя предпочла бы связывать для тебя.
- Поэтому тебя нельзя забрать иначе, как заставив отказаться от тебя?
- Таково моё назначение, - кивнула Вертушинка и усвистала от руля в сторону вздрогнувшего Романа. Вернувшись, она заметила: - Ишь, мальчик-то видит чуток. - И объяснила: - У меня нет эмоций. Я соединяю все Нити, и для меня главное - завершить плетенье, которое складывается.
- Но почему ты меня послала к Альберту в одиночку? А если бы он на меня морок навёл, как говорит Елисей? И ведь он попытался это сделать!
- От него тянулась тоненькая нить, судьбу которой ты должен был решить. Сам. Вот и послала одного.
- У тебя нет эмоций. Тогда почему ты возишься со мной? Почему предпочитаешь связывать для меня?
- А вокруг тебя столько разноцветных Нитей повязано!.. Знаешь, как интересно все сплести! А у Альберта Нить одна - серая, скучная. Попади я к нему, с тоски бы выла.
