племени, степенью его богатства, сношениями с другими племенами и т. п. В «Критике» Маркс говорит, что роль денег выполняла обычно «наиболее всеобщая потребительная стоимость», образующая «наиболее значительную составную часть материального богатства» данного племени (Kritik, S. 29 и рус. перев., [с. ] 52).[828] В «Капитале» Маркс детализирует это замечание. Роль денег выполняли: либо наиболее важные предметы, которые получались извне, путем внешнего обмена, и потому представляли собой как бы естественную форму проявления меновой стоимости туземных продуктов; либо же предмет потребления, составлявший главный элемент туземного отчуждаемого имущества, напр[имер] скот, рабы и т. п. (К[апитал] I, с. 56–57).[829] В общем эти замечания Маркса находят полное подтверждение в новейших данных этнографии и археологии. [К.] Гельферих резюмирует эти данные в следующих словах: «У охотничьих народов средством обмена служит прежде всего оружие, у пастушеских – скот, у племен, ведущих торговлю с чужими купцами, товары, получаемые от последних или отдаваемые им в обмен».[830] Наряду с этими группами предметов, служивших наиболее часто первоначальными деньгами, Гельферих помещает также группу предметов украшения, куда входят и благородные металлы. Не следует, однако, упускать из виду, что предметы украшения очень часто подходят под первую из указанных Марксом групп (т. е. предметов ввоза) и, кроме того, металлы вообще, а частью также благородные, у первобытных народов являлись одним из важнейших средств производства (Kritik, S. 158 и рус. перев., [с. ] 126).[831]
Первоначально металлы выполняли роль денег наряду с другими товарами. Иногда у одного и того же племени товары расценивались одновременно в металле и скоте и т. п. Но постепенно металлы вытесняли другие товары, выполнявшие функцию денег. Причину этого следует искать в общеизвестных естественных свойствах металлов, благодаря которым они наилучшим образом могут выражать количественные различия: это – их однородность и делимость. Сюда присоединяются их высокая прочность, а для благородных металлов их высокая удельная стоимость, благодаря которой они постепенно вытеснили более простые металлы, оставив последним сферу разменных денег (Kritik, S. 156–158 и рус. перев., [с. ] 124–126).[832] «Деньги по природе своей суть золото и серебро, хотя золото и серебро по природе – не деньги» (там же и К[апитал] I, с. 57).[833] Превращение благородных металлов в деньги предполагает определенную социальную структуру общества, основанную на товарном хозяйстве и развитом обмене; но наличие последних неизбежно вызывает появление денег и фиксацию за каким-нибудь товаром общественной функции денег, которая в конце концов наилучшего для себя носителя находит в благородных металлах. Вообразим, что на земле совсем не было бы предметов, отличающихся однородностью и делимостью в столь идеальной степени, как благородные металлы. В таком случае развитие обмена фиксировало бы функцию денег за каким-нибудь другим продуктом труда, хотя, несомненно, обмен встречал бы тогда ряд технических неудобств, устраняемых применением благородных металлов в роли денег.[834] Появление денег является следствием исключительно социальной структуры хозяйства, фиксация же этой функции именно за благородными металлами объясняется в первую очередь естественными свойствами последних.
Первоначально металлы употреблялись в виде кусков, брусков, колец и т. п. При платежах металл взвешивался, отчего во многих языках глаголы «платить» и «взвешивать» происходят от общего корня. С течением времени, для удобства платежей, металлы начинают изготовляться в виде брусков, кусков и т. п. известной пробы и определенного веса. В Вавилонии, где благородные металлы ранее всего заняли место денег, вырабатывается особая весовая система: определенный вес, названный талантом, делится на 60 мин, а каждая мина – на 60 шекелей. Система эта, основанная на «таланте», получила очень широкое распространение и перешла в видоизмененной форме в Египет, переднюю Азию и Грецию. Передняя Азия, центр оживленнейших торговых сношений на перепутье между Грецией, Египтом и Ассиро-Вавилонией, естественно, стала и центром дальнейшего развития благородных металлов в роли денег. Богатые финикийские купцы снабжали слитки металлов своим штемпелем, удостоверявшим их пробу и вес. Отсюда был уже один шаг до чеканки монеты, которая представляет собою не что иное, как куски металла определенной пробы и веса, снабженные штемпелем местной государственной власти. Первые монеты появились также в передней Азии, в VIII–VII веках до Р[ождества] Х[ристова], по мнению одних ученых, в Лидии, по мнению других, – в греческих колониях Малой Азии. Они быстро распространились в других странах.
Появление монеты имело колоссальное значение в истории денежного обращения. Отныне металл в его функции денег или носителя меновой стоимости внешним, видимым образом обособился от того же металла как потребительной стоимости. В пределах данного государства только государственная монета является узаконенным и обязательным к приему средством обмена и платежей. Участник обмена, принимая монету, не интересуется фактическим весом и пробою содержащегося в ней металла. С другой стороны, металл в слитках внутри страны в качестве денег не функционирует. Тем не менее значимость монеты как узаконенного средства обмена и платежей находится и в настоящее время в тесной, хотя и не всегда прямой, связи со стоимостью благородного металла. Многократные попытки государственной власти использовать свою монетную регалию (монопольное право чеканки монеты) или право выпуска бумажных денег для того, чтобы окончательно оторвать денежную систему страны от металлической основы, обычно кончались неудачею и вызывали сильнейшую реакцию со стороны товарного обращения. Наглядным подтверждением этого служит факт возвращения в настоящее время России, Германии и других государств к денежной системе, хотя и не основанной на непосредственном золотом обращении, но все же «прислоненной» к золоту. Поскольку предметом нашего изучения является не степень и формы воздействия государственной власти на денежное обращение, а внутренние законы последнего, определяемые развитием товарного обмена, мы не можем усмотреть никакой пропасти между домонетным и монетным обращением, между «пензаторными» и «хартальными» платежными средствами, по выражению [Г.Ф.] Кнаппа.[835]
Тем менее можно утверждать наличие такой пропасти с точки зрения эволюционно-исторической. Чеканка монеты была одним из этапов эволюции, начавшейся гораздо ранее появления монет, и нельзя, как то делает Кнапп, первыми деньгами считать только первые монеты. В чеканке первых монет государственная власть констатировала и узаконивала положение денежного обращения, сложившееся до ее вмешательства, на основе массовых бессознательных действий товаровладельцев, вызываемых потребностями товарного обмена. Государственная власть брала для чеканки монет тот самый металл, который и раньше фигурировал в качестве денег. Она не могла изменить стоимость этого металла, т. е. пропорции обмена его на разные товары. Даже вес монет большею частью не устанавливался произвольным актом государственной власти, а сообразовался с весом металлических слитков, фигурировавших в обращении до появления монеты. Новейшие данные пролили яркий свет на тесную преемственность, связывавшую различные стадии денежного обращения. Так, например, известный ученый [У.] Риджвей полагает, что золотой талант представлял собою первоначально кусок золота, равный как раз цене быка. Когда металл вытеснил скот в роли денег, денежная единица металлического обращения была определена на основе преемственной связи с прежнею денежною единицею, каковою служил бык.[836] Этим Риджвей думает объяснить поразительное совпадение веса древних золотых монет и золотых предметов, служивших в качестве денег у самых различных народов. Риджвей делает гипотезу, что на всем протяжении Европы и передней Азии цена скота была приблизительно одинаковая, чем и объясняется приблизительно одинаковый вес указанных золотых предметов и монет (вес около 130–135 гран), выражавших первоначально цену быка.[837] Поэтому же на древних монетах так часто встречается изображение быка и вообще скота, и самое название денег во многих языках происходит от названия скота.
Первоначальные названия монет также указывали на связь их с определенным весовым количеством металла. Монета получала название соответствующей весовой части металла – талант, фунт и т. д. «Готовые названия весового масштаба всегда образуют первоначальные названия денежного масштаба, или масштаба цен» (К[апитал] I, с. 65).[838] Только в процессе длительного исторического развития денежный масштаб отделяется от весового масштаба и самостоятельно устанавливается государственною властью. Последняя может произвольно установить вес и название каждой монеты, но она ограничена как в выборе металла, так и в стоимости его, которая
