Истоки: социокультурная среда экономической деятельности и экономического познания

теории[404] сочтут такое решение безусловно необходимым условием, однако это не есть достаточное условие: не все точки равновесия по Нэшу являются рациональными решениями.[405] Но относительно принятия более совершенных концепций решения согласия нет.

Более того, стандартная теория игр имеет парадоксальные следствия. В игре с дилеммой заключенных и конечным числом повторений при известном числе итераций так называемый аргумент обратной индукции с очевидностью демонстрирует, что единственная рациональная стратегия состоит в уклонении от сотрудничества на каждом ходе. Реальные люди не играют таким образом, они имеют значительно лучшие исходы, чем если бы играли по такой стратегии, претендующей на уникальную рациональность. Неприменимость на практике аргумента обратной индукции может быть предположительно объяснена неопределенностью относительно количества игр, в которых будут участвовать стороны. Но эксперименты показывают, что если индивидам разрешается формировать личные связи (которые, однако, не затрагивают каких-либо обещаний или соглашений в отношении игры), то они, как правило, кооперируются даже при одноразовой игре с дилеммой заключенных.[406] Аргумент обратной индукции сам по себе приводит в замешательство, так как основан на очевидно нелогичной и искусственной аргументации. При том, что все участники знают о совершенной рациональности всех участников, предполагается, что каждый из них задается вопросом, как вел бы себя оппонент в искусственной ситуации, которая не может создаться совершенно рациональными игроками, обладающими знанием о своей совершенной рациональности.[407] В значительной своей части теория игр в настоящее время слишком противоречива, чтобы дать возможность делать этические выводы с какой-либо степенью достоверности.

Остановимся на одном из вариантов теории игр, имеющем свои противоречия, но удачно примененном к этическим проблемам: кооперативной переговорной теории игры с двумя участниками. Согласно классическому анализу Джона Нэша, предполагается, что две стороны обладают кардинальными и не пригодными для межличностного сравнения полезностями. Проблема торга состоит в нахождении точки на закрытом выпуклом множестве S результирующих полезностей, содержащем точку угрозы d, координаты которой – это полезности, которые имели бы два участника при отсутствии сделки. Нэш доказал, что если решение переговорной проблемы удовлетворяет четырем явным условиям (оптимальности по Парето, симметрии, независимости от нерелевантных альтернатив и независимости от позитивных линейных преобразований полезности), то решение максимизирует произведение выигрышей полезности в результате торга.[408] Хотя у решения Нэша есть много защитников, оно ведет к затруднительным последствиям, так как, если осуществимое множество результирующих полезностей расширяется в пользу индивида А, то результат может состоять в том, что А получит меньше, чем раньше.[409] Решение Нэша может быть, кроме того, нежелательным с моральной точки зрения в той мере, в какой оно ставит в невыгодное положение неимущих и не склонных к риску.

Еще одна проблема состоит в том, что согласно эмпирическим исследованиям результаты торга, достигаемые индивидами, систематически отличаются от решений Нэша, даже когда оба участника имеют совершенное знание своих функций полезности. В так называемых бинарных лотерейных играх индивиды договариваются о распределении лотерейных билетов. Поскольку межличностное сравнение функций полезности невозможно, можно выставить условие, что при отсутствии билетов полезность для каждого индивида равна нулю, т. е. вероятность выигрыша равна нулю, а полезность для каждого, выигрывающего приз, равна 1. Тогда полезность у каждого игрока равна процентной доле находящихся у них лотерейных билетов. Решение по Нэшу (а также по Калаи и Смородински) состоит в равном распределении билетов. Это верно, независимо от того, являются ли призы, которые могут выиграть участники, одинаковыми или нет. Если призы различны, то реальные решения переговорных игр содержат два способа – как решение по Нэшу, так и решение, уравнивающее денежные поступления. Элвин Рот, Майкл Малуф и Кейт Мерниган[410] убедительно доказывали, что моральные нормы справедливого распределения оказывают влияние на результаты торга. Индивид, который имеет больше шансов выиграть крупный приз, рассматривается как имеющий более слабые моральные притязания на обладание лотерейными билетами, по сравнению с менее обеспеченным индивидом. Таким образом, представляется, что даже чисто позитивная теория торга должна учитывать моральные обязательства участников переговоров, но при этом совершенно не известно, как этого достичь каким-либо формализованным способом.[411]

Альтернатива решению Нэша, разработанная Калаи и Смородински, послужила основой для предпринятой Готье в русле контрактуалистской теории попытки вывести справедливость из рационального выбора. В решении Калаи и Смородински, названном Готье «относительной минимаксной уступкой», сформулированная Нэшем независимость от нерелевантных альтернатив заменена требованием монотонности. Относительная уступка каждого участника торга составляет (umax – u) (umax – ud), где umax – наибольшая реальная полезность, доступная индивиду, u – полезность при достижении данного соглашения, и ud – полезность в точке угрозы, т. е. в случае отсутствия соглашения. Относительная минимаксная уступка минимизирует самую крупную уступку, которую был бы вынужден сделать кто-либо из участников. Если равная относительная уступка оптимальна по Парето, она совпадает с минимаксной относительной уступкой. Готье полагает, что рациональные индивиды, которые обладают знанием о своей собственной рациональности и о рациональности других, а также о последствиях для полезности в результате ведения торгов, примут решение на основе минимаксной относительной уступки.[412] С точки зрения Готье, этот аргумент достаточен для доказательства справедливости такого решения, хотя он также отмечает, что это решение удовлетворяет таким считавшимся корректными условиям, определяющим понятия справедливости, как, например, беспристрастность.[413] Как уже отмечалось выше (см. с. 184–191 наст, изд.), Готье также считает, что ограничение индивидуальной максимизации и твердое следование такому торгу соответствуют индивидуальной рациональности.[414]

Аргументы Готье встретили сильные возражения,[415] и эти разногласия указывают на сложные взаимосвязи между теорией игр и моральной философией. Ибо характеристика индивидуальной рациональности, на которую опирается Готье, релевантность решений проблемы торга в условиях полной информации, конкретная концепция решения, ограничение, накладываемое на информацию, – все это является спорным. Этот перечень не должен восприниматься как критика новаторской работы Готье или аргумент против применения теории игр к решению этических проблем. Несомненно, что именно благодаря усилиям Готье стали ясны эти аспекты контрактуалистского обоснования принципов справедливости. Даже если сегодня теория игр не располагает возможностями для решения моральных проблем, когда-нибудь она, возможно, сумеет это сделать, но и при ее сегодняшнем состоянии она предоставляет полноценные средства для постановки и обдумывания проблем.

5. Заключительные замечания

За последние двадцать лет (1970–1980 гг.) экономисты и моральные философы возобновили обсуждение, прерванное в период расцвета в обеих науках позитивистской методологии. Хотя между этикой и экономической теорией остаются значительные разрывы в способах выражения идей и традиционных направлениях мысли, что несомненно может подтвердить каждый, прочитавший данную статью, мы надеемся, что она также показала наличие значительного потенциала для продуктивного междисциплинарного общения. Для тех, кто намерен проводить исследования в данной области, наш обзор предлагает ряд многообещающих направлений. Их спектр очень широк – от исследования преимущественно технических аспектов теории игр и общественного выбора до получения ответов на концептуальные и эмпирические вопросы о природе равенства, благосостояния и других морально значимых понятий. Хотя здесь мы не останавливались на них подробно, приложения этической аргументации к противоречивым аспектам государственной политики, в том числе, например, в области ликвидации расовой дискриминации, природоохранного регулирования, мер социального обеспечения, также представляют