Ворчун улыбнулся и прошептал заклинание. Он шептал так тихо, что Митя не разобрал ни слова.
Неожиданно мальчик почувствовал, что с ним творится что-то невероятное. Его руки и ноги удлинялись прямо на глазах, а голос становился грубее.
– Ой-ой-ой! Что со мной? Я расту! – испугался Митя. За одну минуту он стал выше на полметра, плечи его расширились, а голос огрубел.
– А теперь подойди к зеркалу и посмотри на себя! – велел Ворчун.
Митя подбежал к зеркалу и не поверил собственным глазам. Ему показалось, что там он увидел своего папу! Так вот что придумал Ворчун! Он превратил Митю в точную копию папы. Теперь Митя мог спокойно отправиться на родительское собрание, и учительница думала бы, что видит Митиного отца!
– Ты настоящий друг, Ворчун! – Мальчик схватил Ворчуна и от радости подбросил его к самому потолку.
– В следующий раз я превращу тебя в гусеницу! – Ворчун вывернулся из Митиных рук и недовольно отряхнулся. Он не любил, когда с ним так бесцеремонно поступают.
Митя уже был на пороге, когда леший окликнул его:
– Погоди! Возьми эту сухую веточку! Если что-нибудь пойдёт не так, сломай её! Но помни, волшебство будет действовать только пять минут.
Митя небрежно спрятал сухую веточку в карман. Он был уверен, что она ему не пригодится. Что может пойти не так, когда даже родная бабушка не смогла бы отличить его от папы?
И Митя помчался в школу. По времени выходило, что он и без того уже опоздал на собрание.
На школьном дворе Митя встретил пятиклассника Медведева, известного всей школе хулигана. Он был занят тем, что закидывал шапку какой-то девчонки на дерево. Девчонка, понятное дело, ревела и кулачками растирала по лицу слёзы. Митя вспомнил, что теперь он взрослый, и решил проучить Медведева. Он подкрался к Медведеву, сорвал с него шапку и забросил её высоко на дерево. Шапка зацепилась за сучок и повисла рядом с шапкой девчонки.
Увидев, что сделал с его шапкой здоровенный дядька, Медведев заморгал и разревелся. Так и ревели на пару бесшапочный Медведев и бесшапочная девчонка.
А Митя поспешил на родительское собрание. Он уже и так опоздал почти на десять минут.
Взбежав на второй этаж, Митя с разбегу толкнул плечом дверь класса. Он привык, что дверь открывается туго, но забыл, что теперь стал намного сильнее. От его толчка дверь едва не сорвалась с петель и врезалась в стену. Митя влетел в класс, где проходило собрание.
Учительница Ирина Максимовна стояла у доски и объясняла что-то сидевшим за партами родителям, когда неожиданно ворвался растрёпанный мужчина в выбившейся рубашке.
– Вы кто? – строго спросила учительница.
– Кто я? Разве вы меня не узнаёте? Я Ми… то есть папа Мити Журавлёва, – радостно воскликнул мужчина.
– Хорошо, что вы пришли. Я хотела поговорить с вами о поведении вашего сына. Но это уже, так сказать, в процессе… Присаживайтесь!
Обычно Митя сидел на предпоследней парте в среднем ряду, но сейчас на его месте расположилась чья-то мама в очках. Мите это не понравилось. У них в классе было не принято занимать чужие парты.
– Это моё место! – сказал Митя.
Мама в очках взглянула на него и поспешно пересела, а Митя уселся за свою парту. Только теперь стульчик показался ему крошечным, а колени не умещались под столом.
Собрание продолжилось. Учительница стала долго и нудно говорить что-то о школьной программе и о необходимости самостоятельно заниматься с детьми дома. Митя несколько раз зевнул и от скуки принялся рисовать на парте машину. Машина получилась большой и заняла почти всю поверхность стола. Какой-то папа с соседней парты бросал на рисующего Митю непонятные взгляды.
«Какой надоедливый дядька! Наверное, тоже хочет порисовать, но стесняется!» – подумал Митя и хотел предложить ему фломастер, но неожиданно услышал, как Ирина Максимовна произносит его фамилию.
– Мне хотелось бы обратиться к папе Мити Журавлёва. Ваш мальчик в последнее время стал лениться и получил несколько неудовлетворительных отметок. А ещё он шалил и разбил стекло в шкафу.
– Это не я… то есть не мой сын… виноват, – воскликнул Митя. – Это всё Сидоров!
С соседнего ряда вскочил тот самый папа, который тоже хотел нарисовать гоночную машину, но стеснялся.
– Я отец Сидорова! – возмутился он. – Не понимаю, при чём здесь мой Алёша?
– Очень даже при всём! Я, то есть мой сын, бросал в Сидорова портфель, а Сидоров увернулся. Я вам сейчас покажу!
Митя наклонился, поднял с пола чью-то сумку и кинул в папу Сидорова. Но папа присел, и сумка угодила в шкаф. Раздался звон, посыпались осколки.
– Я не хотел разбивать. Я хотел только, чтобы вы поняли, как всё было, – смутился Митя.
Родители повскакивали с мест и заговорили все хором. Мамы охали. Папы кипятились.
– Безобразие! Представьте, какая у его ребёнка должна быть наследственность! Отец называется! Как его только пустили в школу!
Папы стали надвигаться на Митю, засучивая рукава, а мамы хотели бежать кому-то жаловаться. Митя понял, что дело плохо.
К счастью, в этот момент мальчик вспомнил про волшебную веточку Ворчуна. Он вытащил её и поспешно надломил. На мгновение класс заволокло золотым туманом. Потом он рассеялся, и Митя понял, волшебство подействовало.
Мамы его одноклассниц превратились вдруг в смешливых, ловких, как обезьянки, девчонок. А папы стали мальчишками, которые даже мимо ржавой гайки не могут пройти без того, чтобы её не поднять.
Папа-Сидоров сделался маленьким лопоухим мальчишкой, похожим на своего сына как две капли воды. Он схватил с пола сумку и швырнул ею в Митю, но вместо Мити попал в папу-Васильева. Папа-Васильев и папа-Сидоров сцепились и покатились по полу.
– Вот тебе, вот! – бормотал папа-Васильев, тузя папу-Сидорова.
– Я маме расскажу! – ныл папа-Сидоров.
Толстощёкая серьёзная девочка, немного напоминавшая учительницу Ирину Максимовну, жадно уплетала конфеты, коробка которых лежала у неё на столе. Лицо учительницы было перемазано шоколадом. Она посмотрела на Митю и сказала:
– Иди отсюда! У меня у самой мало!
В другом конце класса несколько мам бережно пеленали в занавеску котёнка, а чей-то папа с восторженными воплями стрелял из водяного пистолета.
Кто-то из мам нашёл у себя в сумочке губную помаду и пудреницу. Через минуту все девочки в классе были накрашены от ушей до кончика носа включительно.
Папа-Васильев поколотил папу-Сидорова и теперь хотел отобрать конфеты у Ирины Максимовны. Но Ирина Максимовна, воинственная, как дикая кошка, двинула папу-Васильева журналом по голове. Папа- Васильев с позором бежал и спрятался под парту.
Недопелёнутый котёнок вырвался из цепких рук девочек и забрался по занавеске под самый потолок.
Митя взглянул на классные часы. Пять минут истекли. Колдовство Ворчуна начало понемногу проходить. Один за другим дети опять превращались во взрослых. Ирина Максимовна в недоумении смотрела на свои вымазанные шоколадом руки и не понимала, что это на неё нашло. Папа-Васильев и папа-Сидоров, минуту назад подравшиеся, теперь извинялись и отряхивали друг у друга испачканные пиджаки. А лица мам оказались выпачканными губной помадой и румянами от носа и до ушей.
Естественно, про странное поведение Митиного папы все забыли. Да до того ли им теперь было!
Ирина Максимовна поспешила закончить родительское собрание.
– Никто не должен знать о том, что с нами произошло! – предупредила она на прощание. – Вы же не хотите потерять авторитет у собственных детей? Помните, что мы, взрослые, должны подавать им пример!
