результатом – когда выжила жертва или нет сказать было нельзя. Все это привело к тому, что тот же А. полагал главным критерием – результат, а именно – смерть. Именно такой подход прижился как наиболее рациональный.
Многие думали о том, что же убийство врага расы и нации ознаменует хорошего – если технический эффект от той же отправки на инвалидность бывает и лучше, в том числе террористический. На самом деле, шнурки были нужны в первую очередь самим участникам наших историй – и как символ перехода некоего рубежа, вроде инициации; и как непременное условие новой логики и новой системы ценностей. От образа мышления нормальных людей эту логику отличало то, что ответ на каноничный вопрос «резать мне или простить ту или иную гниду» лежал не в моральной плоскости, а в плоскости чисто технической. Убийство как способ решения проблем становилось делом техники – не всегда приятным и веселым, но совершенно допустимым и иногда желательным. В те годы никто не понимал, куда это ведет – а между тем со временем личности наших героев приобретали совершенно определенные черты, где неясно – в каком месте пролегает граница между патологией и нормой?
***
С момента той встречи с цыганкой прошло несколько лет. Виктор за это время прожил, пожалуй, три жизни – нормальную, с рождения и до шестнадцати лет; ту, которая была в Движении, и начал новую – странное существование полукоммерсанта-полубандита. У него все получалось – деньги приходили словно сами собой, девочки давали а жизнь радовала новыми красками. События тех лет, когда все это было – акции, нападения, отходы, пьянки и Дендрарий – словно потеряли яркость, как выцвевшая акварель. Где-то встречались старые знакомые, иной раз щемило сердце у знакомой подворотни… и Виктор бы мог в какой- то момент сказать, что все правда осталось в прошлом.
Когда случилась странная история…
Той осенью с Виктором случилось удивительное дело: он влюбился. Дело это было не новым, но и не слишком часто встречающимся в его жизни. По сложившемуся обыкновению влюбленным частенько полагается страдать от этого – но в жизни Виктора все было иначе. От его любви стабильно страдали окружающие, причем, иногда, достаточно сильно.
…Как же это было? Зеленоглазая девочка, натуральная блондинка. Валькирия – именно такими их видели Васильев, и, наверное – Вагнер, только более стройная. Блондинки приносят удачу… и Виктор во всей полноте прочувствовал это на себе. Конечно, она была занята. Разумеется – ее отношения с предполагаемым будущим мужем были хорошими, стабильными и красивыми, а кандидат в мужья – состоятельным и позитивным.
И, как водится – Виктору повезло. Пьянящая ночная трасса, дорогие кабаки, люксы и загородные гостиницы, все почти как всегда. От любви забирало обоих, и забирало сильно. Но – все равно оставался тот, другой. Обычно Виктору было наплевать на чувства и на предполагаемых соперников – наоборот, нет занятия приятнее, чем спать с чужой женщиной, когда от этого срет кирпичами ее мужик. Но тут все было иначе, и где-то это радовало, но во многом и пугало.
Когда Виктор представлял себе свою Валькирию с кандидатом в мужья, его натурально трясло от злости. Безразличие, цинизм и крайнее презрение к окружающим куда-то делись, а в душе остались совершенно позабытые чувства: ревность, перемешанная с черной злобой; и ощущение зовущей куда-то пустоты.
С этой пустотой нельзя просто сидеть дома, и алкоголь от нее не помогает. Это когда тянет на улицу, где манит темнота и спальные районы, где притаилась дичь. Там – адреналин, яркие краски, и ощущение целостности самого себя. Там решает то, кто четче и резче, а также удача, скорость и злость. Нет никакой связи между случайной дичью и твоими проблемами… но от чего-то после акции становится хорошо и спокойно.
От всех своих амурных переживаний помолодел Виктор по ощущениям лет на пять. Давно, очень давно он не испытывал ничего подобного…
Все, как тогда – только с поправкой на современность. Новомодные «эирмаксы», неброские брюки, худи с капюшоном, сверху бомбер. На руки – тонкие перчатки. Только в зеркале – не подросток, а довольно здоровый молодой мужик спортивного телосложения с тяжелым взглядом.
Стояла одна из последних относительно теплых осенних ночей. Виктор сделал несколько шагов – и глубоко вздохнул, словно втягивая аромат свободы. Когда-то привычное, а теперь забытое состояние, одновременно пьянило и окрыляло.
….Мысли не приходили в порядок. Ноги несли Виктора по привычному маршруту: Дендрарий, тот самый мостик у гук-общаг, потом дальше – в сторону набережной, и вдоль реки. Тело помнило больше чем память – он шел рваным зигзагом, привычно проходя вдоль забора, под оградой, по неприметной тропинке… В голове Виктора переплетались видения белокурой девочки и мужика в койке с совершенно другими картинами.
«Убей» - шептала листва. «У-бей» - поскрипывала тропинка у гук-общаги.
А и правда… так просто и так удобно. Идиот жил в самом что ни на есть охотничьем угодье – где Виктору доводилось бывать неоднократно; практически в сердце одного из городских гетто. Все очевидно: бетонный забор, вдоль него дорожка, за ним тропинка, позади помойка, а впереди парковка. Вот еще живой покойник паркует машину, и как обычно идет в сторону дома. Навстречу прохожий в капюшоне… ну и пусть себе идет. Если и был повод напрячься, то человек все равно прошел мимо… и ударил сзади, ножом – рванув на себя, в область почек два раза, и в шею сбоку. Два шага и три удара – единственное, что нужно сделать для решения проблемы. Со своим опытом Виктор был уверен в почти полном отсутствии палева – влипнуть можно было только случайно. «Дорога жизни» от той парковки была разведана еще приснопамятным А. и его бригадой.
«У-БЕЙ! У-БЕЙ» - пульсирует в голове в ритме «скерцо Кольца», слышного из плеера. Обрывки мыслей о том, что может не надо, может не стоит – попросту не слышно, как и многих рациональных доводов.
Тогда-то и пришло понимание. Убить несложно, ибо дурное дело нехитрое. Сложно – этого не делать, когда это так просто. Это для нормальных людей есть много сложностей – когда рядом всегда есть очень короткий и простой путь. Просто взять и зарезать нахуй – причем не от отчаяния, представляя шконку в бараке, а совершенно спокойно и без палева. Опыт так и говорит – а что будет? А ничего не будет. Какая разница между азербайджанским торговцем, гуком из общаги, соперником за девочку, или источником неприятностей в бизнесе? Все они сделаны из мяса и костей, да и город жрет всех одинаково – каждый день травмпункты и морги пополняются новыми телами. Глупая бытовуха, пьяные драки, просто идиотские убийства – в этом вале очень часто бесследно теряются выступления таких, как Виктор.
Жизненный опыт намекал, что делать так не надо – короткий путь не означал решение проблемы. Даже если бы девочка не уловила взаимосвязь между событиями, дальнейший расклад был бы под большим
