Цыганка

том же месте, где отец снискал бессмертие -- мелкий, ничего не значащий ручей, при котором лежит и местечко. Видели и несколько других местечек и городов на ту же стать, но менее славных в истории, менее известных. Невольный ужас обнимал нас, когда проездом находили мы в Бузео, в Фокшанах одни пустые, заглохшие улицы, покинутые дома без жителей, без окон, без дверей, и все мертво и тихо; кучи дымящегося навоза доказывали только, что кой-где теплится еще сокрытая жизнь -- это следы чумы, которая подобным образом опустошила целые деревни, местечки и города! Между прочим, проезжали мы и Бирлад, уже наполненный стекшимися жителями. В нем чума давно прекратилась. Темный, тихий прекрасный вечер разливал осеннюю прохладу. Генерала ожидали и потому наделали много шуму и тревоги. Множество экипажей, мало известных в этой глуши, крик ямщиков, ездовых, передовых, конвойных, проводников подняли на ноги все местечко. Мы скакали во весь дух за генеральскою коляскою, по обеим сторонам нашим мчались сотские в багровых турецких плащах с факелами на длинных жердях; исправники в золотых епанчах скакали за нами; мирные любопытные зрители и обыватели выставляли во мраке головы свои из окон, дверей, ворот и переулков -- мимолетные факелы последовательно и бегло их освещали; толпа народа стояла по обе стороны тесной мощеной досками улицы, и в ней-то увидел я при свете летучих факелов бородатого молодого цыгана с кожаным мешком за спиною, а рядом с ним стояла цыганка -- не простоволосая, но в платке, который длинным хвостом своим падал ей на спину. Она держала черномазых, курчавых голых двойников на руках. Это -- Радукан и Кассандра! Они кланялись, увидев меня, и Кассандра несколько шагов бежала за коляскою -- но быстро пронеслись мы по тесным улицам Бирлада; смоляные факелы на длинных жердях своих скоро догорели и гасли, разбросанные поодиночке на чистом поле Бирладского цынута {Уезд (молд.).}, почетная конница наша мало-помалу начала отставать, темная ночь налегла на ослепленные кратковременным ярким блеском глаза наши -- усталый товарищ мой храпел у меня подле боку, нежась в покойной генеральской коляске, и однозвучный стук колес и топот лошадей перерываемы были только изредка одиноким, голосистым воем перекликающихся, как часовые, ямщиков наших: ау-й-га-гой!..

КОММЕНТАРИИ

При составлении настоящего сборника принималось во внимание то, что современный читатель имел до сих пор очень ограниченное представление о прозе В. И. Даля. В XX веке вышло лишь два сборника его художественных произведений -- 'Повести. Рассказы. Очерки. Сказки' (М.--Л., 1961; переиздано с некоторыми сокращениями: Горький, 1981) и 'Повести и рассказы' (Уфа, 1981). Вполне естественно, что за рамками этих двух изданий остались многие произведения писателя, представляющие несомненный интерес.

Настоящий сборник является попыткой познакомить современного читателя с некоторыми из них. Представленные здесь повести и рассказы в советское время не переиздавались.

Как правило, все свои художественные произведения Даль публиковал в журналах и альманахах. В то же время писатель составлял сборники своей прозы, а затем подготавливал и издание собрания сочинений. В 1833--1839 гг. вышло четыре книги сборника 'Были и небылицы Казака Луганского'. В 1846 г. напечатано собрание сочинений в четырех частях -- 'Повести, сказки и рассказы Казака Луганского' (на шмуцтитуле указывалось: 'Полное собрание сочинений русских авторов'). Появляются сборники 'Солдатские досуги' (1843) и 'Матросские досуги' (1853). В 1861 г. М. О. Вольф осуществил издание 'Сочинений' В. И. Даля в 8 -ми томах (с указанием: 'Новое полное издание'). При жизни Даля это было последнее собрание его сочинений. Переиздано оно в 1883--1884 гг. 'Товариществом М. О. Вольф'. Наконец в 1897--1898 гг. то же издательство выпустило десятитомное 'Полное собрание сочинений Вл. Даля (Казака Луганского). 1-е посмертное полное издание, сверенное и вновь просмотренное по рукописям, как 'Бесплатное ежемесячное приложение к журналу 'Новь'.

Для настоящего издания была осуществлена научная подготовка текстов. За основу принималось последнее прижизненное издание. Текст его сверялся с предшествующими публикациями, а когда это было возможно, с авторскими рукописями. В тексты вносились обоснованные исправления. Особенности поэтики Даля, его стремление воспроизводить с большой точностью в своих произведениях живую речь современников заставили при приведении текстов в соответствие с современными орфографическими нормами сохранять во многих случаях авторское написание, дающее представление о речевой атмосфере эпохи.

Сохранены все подстрочные примечания автора. Остальные пояснения и комментарии подготовлены впервые. Сборник открывается самым значительным из публикуемых сочинений -- повестью 'Похождения Христиана Христиановича Виольдамура и его Аршета', далее произведения следуют в хронологическом порядке.

Повесть была впервые напечатана в 'Московском телеграфе' (1830, ч. 36, No 21--22) и названа издателем журнала Н. А. Полевым 'превосходным сочинением' (там же, No 24, с. 544). Посылая ее в печать, Даль сообщал 16 ноября 1830 г.: 'Возвратившись из многотрудного похода, отдыхая и вспоминая протекшее, написал я в один вечер следующую при сем быль…' (ОР ГПБ, ф. 124, оп. 1, ед. хр. 1445, л. 2). Для второго издания ('Были и небылицы Казака Луганского', кн. 1. Спб., 1833; автограф -- ОР ГБЛ, ф. 473, оп. 1, ед. хр. 2, лл. 33 об.-- 53 об.) произведение было несколько переработано и расширено. Перепечатано в 'Повестях, сказках и рассказах Казака Луганского' (ч. 1. Спб., 1846), собраниях сочинений Даля 1861 (т. III), 1884 (т. VIII) и 1898 (т. VII) гг. Н. А. Полевой писал о повести, что в ней 'превосходный рассказ соединен с изяществом основной мысли. Эта бедная, покрытая рубищем Кассандра -- какое поэтическое лицо! И как хороши все подробности, все лица, все оттенки в этой повести! Какое знание сердца человеческого!' ('Московский телеграф', 1833, No 6, с. 243). П. А. Плетнев замечает в письме к В. А. Жуковскому от 17 февраля 1833 г., что 'Цыганка' Даля 'очень замечательна. У него оригинальный ум и талант решительный' ('Сочинения и переписка П. А. Плетнева', т. III. Спб., 1885, с. 527). '…Повесть Даля 'Цыганка' (в 'Телеграфе') не без достоинства, -- отметил в дневнике В. К. Кюхельбекер, -- особенно хороши главные два лица -- Кассандра и Радукан ‹…›' (В. К. Кюхельбекер. Путешествие. Дневник. Статьи. Л., 1979, с. 299).

Действие повести происходит в Молдавии (Молдове) и Валахии (территории нынешней Социалистической Республики Румынии), где Даль побывал во время похода 1828--1829 гг. Оба эти княжества (господарства) незадолго до этого (1826) освободились из-под ига Турецкой (Османской) империи, получив автономию, гарантом которой выступила Россия. России же принадлежала Бессарабия (территория нынешней Молдавской ССР между Днестром, Прутом и низовьями Дуная), отошедшая к ней в 1812 г. на основании Бухарестского мирного договора. Автономия Молдавии и Валахии была подтверждена и расширена Адрианопольским мирным договором 1829 г., завершившим русско-турецкую войну 1828--1829 гг. С 1828 по 1834 г. оба княжества находились под управлением России.

Стр. 268. Стихотворное посвящение принадлежит В. И. Далю.

…Родного сердца память эта…-- Понятие 'память сердца' стало необычайно популярным после появления стихотворения К. Н. Батюшкова 'Мой гений' (1816), начинавшегося так:

О, память сердца!

Ты сильней

Рассудка памяти печальной…

На слова этого стихотворения М. И. Глинка написал впоследствии романс 'Память сердца'. Сам Батюшков указывал, что выражение это принадлежит французскому педагогу Ж. Массьё (1772--1846).

Стр. 269. Эпиграф к главе 1 взят из статьи H. M. Карамзина 'Афинская жизнь' (1793). По мнению зарубежного исследователя И. Баэра, в 'Цыганке' сказалось влияние на Даля стиля Карамзина.

Скуляны -- местечко в долине реки Прут.

…в …казавейках или скуртайках…-- то есть в коротких