продолжении одной и той же эпидемии редко вторично заболевают.
Глава XII
Не по хорошу мил,
А по милу хорош!
Было поздно, как мы улеглись; еще позднее, когда успокоилось несколько изнеможенное, мечтательными предприятиями взволнованное воображение мое и погрузилось в полусонное забытье, то есть, говоря по-русски, когда усталость меня одолела и я уснул; а когда пробудился, то луч солнца, упадавший на средину пола, возвещал мне уже не раннее утро. Я был один. Все, вчера со мною сбывшееся, казалось мне чудным и беспокойным сном. Едва успел я одеться, чтобы отправиться домой, как слышу на улице страшный крик, необыкновенные воззвания и голоса. Бегу за ворота. Здесь неожиданное явление меня поразило. По улицам водили и наказывали по здешним обычаям двух преступников: жида и цыгана. Голые по пояс и высмоленные, шли они, громогласно взывали к народу, каялись и высказывали, что зарезали двух русских маркитантов на большой дороге. Палач шел за ними; чиновник в багровом плаще впереди читал вслух приговор, арнауты, стражи, их окружали; народ кучами валил и волновался вслед. Я стоял: куча теснилась и волновалась по узкой улице неугомонной толпой мимо меня -- вдруг слышу за собою знакомое: 'Здравствуй, бояр!' -- оглядываюсь и вижу моего Радукана! 'Ты здесь?-- сказал я.-- Здравствуй, братец, зачем же ты доселе не приходил ко мне за деньгами?' -- 'Когда случилось мне несколько времени после встречи нашей быть в городе, то я вас более в
'Вот земляк твой',-- сказал я Кассандре, бежавшей с лестницы второго жилья, когда я вступал вместе с Радуканом в сени.
'Радукан, бояр!' -- закричала она. Это был тот самый, кого она по заключении мира считала еще на работе в турецкой, несуществующей крепости. Радукан, улыбаясь, поклонился и, медленно подходя к ней, взглянул весело на меня и сказал, указывая на нее: 'Кассандра, бояр!'
Они рассказывали друг другу так много и проворно, что и сам буковинец мой мало мог понимать. Но тем более смеялся он опять мне и новому сопернику моему, который был, казалось, поопаснее первого, ибо Кассандра уже три раза поцеловала его и понесла от каждого поцелуя по черной печати на устах и щеках. 'Кто из вас лучше, Радукан?' -- спросил я шутя. 'Оба лучше',-- отвечал он махнув рукою. Лучше и хорошо были у него тождесловы.
Странная противоположность! Она -- в алом платье, в желтых мештях и синей скуртайке; черные, длинные волосы волнами упадали на плеча, длинная и широкая в ладонь коса опускалась вдоль спины, лицо и руки смуглые, но по чести опрятные, он же -- в лохмотьях; курчавые, сбитые войлоком волосы, отроду гребня не видавшие и походившие на черную, как смоль, всклокоченную овчину; лицо и руки, голая грудь и все тело, покрытые пылью, пеплом, сажей… 'Кассандра!-- хотел я спросить.-- И он тебе может быть милым?' Но вместо того пошел тотчас вместе с приятелем моим З… к племяннику моей куконы. Храбрость свою он уже показал, не осмелясь беспокоить крепостной цыганки своей, когда увидел, что она состояла под особым моим покровительством. Молдаваны робки от природы, а у кого совесть нечиста, тот всегда не смел, итак, в нем, племяннике, было в одной особе два труса. Я решительно и без всяких обиняков объявил ему, чтобы он или тетка его продали мне Кассандру. 'Иначе,-- сказал я,-- вы от меня, ей-ей, ничем на свете не отделаетесь; я пойду просить на вас к генералу, заведу тяжбу и ссору, буду лично с вами иметь дело,-- а я сказал уже, что племянник воспитывался в немецких училищах и потому понимал
И половины сказанного было бы довольно, чтобы убедить племянника нашего в необходимости покориться обстоятельствам. Он, свободно объясняясь на нескольких языках, обратил все прошедшее в одну шутку, уверял, что душевно радуется случаю оказать мне столь пустую услугу, которую я возношу гораздо выше цены ее, и, наконец, ласково повел меня к тетке своей.
– - Сто шестьдесят левов,-- сказала она после надлежащего обоюдного объяснения.-- Заплатите вы мне за цыганку мою, на слово, без весу! -- Надобно знать, что здесь все продается на вес и меру. Незадолго пред сим ни один крепостной или крепостная не продавались иначе, как на вес, теперь это несколько вышло из употребления.
– - Это будет,-- отвечал я, доставая кошелек свой,-- пять червонцев?-- Но дворецкий заметил, что галбан, червонец ходит теперь не 32, а 31 1/2 лева.-- Итак, еще 2 1/2 лева, на наши деньги рубль медью,-- сказал я и положил четвертак на стол,-- так ли?
– - Добре, добре,-- был ответ, за которым немедленно получил я и купчую крепость на оторванном лоскутке, на осьмушке листа, на котором молдаваны всегда пишут деловые бумаги свои, сделки, купчие и подорожные, кудрявым почерком, в котором едва можно узнать искаженное славянское письмо -- с приложением черных накопченных печатей. Я поклонился и ушел.
Глава XIII
Скажи, зачем явилась ты
Очам моим, младая Лила,
И вновь знакомые мечты
Души заснувшей пробудила --
Скажи, зачем?
Прошли недели, месяцы; прошел и целый год; я забыл уже о сплетнях и проказах столицы княжества, где все смешное становится жалким и жалкое -- смешным. Кассандра и все, что сбылось с нею и со мною, мне виделось, как во сне, носилось иногда в неясных образах, как грезы, не то минувшего, не то будущего -- и то только изредка. Генерал ехал по благополучном окончании многотрудного и славного похода опять из Букареста в Яссы. Дорогою проезжали и видели мы знаменитый Рымник -- Рымник, в котором сын утонул на
