А я, честное слово, разозлился.
— Ну да, — говорю, — ты у нас один умный. Чем по площадке внизу ходить, сам бы тут с Гудком попробовал.
Так в класс врозь и вернулись.
Не пошел я к Борису Николаевичу. Ну их!
Нет, как до девчонок дойдет, ничего не поймешь. Такое придумают, что хочешь — стой, а хочешь — падай. Весь вечер соображал, как бы Ленку похитрее спросить. Только с утра с Ленкой уселся, она ко мне поворачивается и говорит:
— Слушай, Кухтин, вы что, каждый день у Бориса Николаевича работаете?
— А как же, — говорю, — человеку надо помочь. Там работы знаешь сколько.
— А если ты один раз не придешь, человеку очень плохо будет?
Вот въедливая!
— Да не обижайся ты, Вить, просто я тебя сегодня в кино приглашаю.
Я Ленку все уроки рассматривал: чего это с ней? Так ничего и не понял. Может, шутит?
Какие там шутки! Только литература кончилась — она у нас последняя была — Ленка раз — и два билета на парту. Тут у меня Ваньчик стоит дожидается, а она мне свидание назначает.
— Смотри, Кухтин, не опаздывай, ладно?
Ваньчик стоит — рот до ушей, а у меня коленки, наверное, и те покраснели. Ну что за привычка дурацкая!
Я от всего этого даже про свои вопросы забыл.
На десять минут раньше пришел, думал — Ленку ждать буду. Ничего подобного: сидит в сквере на качелях, ногами болтает.
— Ты, Витя, в кино пойдешь?
— Билет, что ли, — спрашиваю, — потеряла?
— Да ну тебя, ничего я не потеряла.
И пошли мы вокруг сквера. Лена идет еле-еле и очень уж тихая какая-то. Вот привыкнешь к человеку в школе, а он — раз — и ещё какой-нибудь оказывается. Ну никогда бы не подумал, что Ленка столько времени молчать может. Мы сквер обошли — Ленка спрашивает:
— Витя, а Юра где учится?
— В кино, — говорю, — опоздаем. В техникуме он учится, а в каком — не знаю. Ты ему про меня докладываешь, могла бы и спросить. Говорила ведь с ним?
Ленка вздохнула, но к кинотеатру поворачивает.
— Юра, вообще-то, про моего отца спрашивал, а я вспомнила, как ты про своего говорил, что он во всякой радиотехнике разбирается здорово, ну я про него и сказала. Витя, а у них в техникум после какого класса берут?
Мы уже с ней в зале сидим, уже свет не горит, а она все свое:
— А техникум у них на какой улице?
Ну чего она у меня все про Юру выпытывает? Был бы хоть фильм плохой, а то нормальная картина. Я шепчу:
— Вопросы на бумажку перепиши, я тебе к четвергу отвечу.
Долго молчала, я думал — фильм смотрит.
— Витя, Витька, а день рождения у Юры когда?
Ну зачем было в кино приглашать?
А только после сеанса я ей ничего не сказал. Мы с ней рядом идем, а она ещё скучнее, чем перед кино была. Челкой своей не трясет, идет — в асфальт смотрит. Вот история. И про что с ней говорить-то — не придумаешь. Я ей около клена красивый лист подобрал — хоть ожила немного, прикладывает его к куртке по-всякому. Я спрашиваю:
— Ты это куда после школы с такой сумищей бегаешь?
Она листком махнула.
— Тренируюсь, Витька. Папа говорит: «У тебя не руки, Елена, а веревочки». Вот и тренируюсь. В греблю хожу.
Ничего, расшевелилась вроде. Я-то ее проводить хотел как полагается, а она около моего дома говорит:
— Ладно, Витя, я пошла, а то вон тебя ждут уже.
Я как Юру увидел, чуть не побежал сперва. Но он тоже быстро ко мне подошел.
— Да где же ты, старик, пропадаешь?
Ленка — чудачка, ну чего, спрашивается, ушла? Тут бы все сама и спросила.
— Слушай, Витя, второй адрес есть.
Я говорю:
— Ладно.
— Ну и нормально. Дня через два поедем. Да не волнуйся ты, первый раз вместе будем.
Чуть я про наушники не забыл. Домой пришел, стол открываю — вот они! Я коробку схватил — и за Юрой. Хорошо, что он не торопился, я его быстро догнал. Он наушники в руках повертел.
— На полчаса зайти ко мне можешь? Пошли.
Юра у себя в комнате эти наушники в два счета разобрал.
— Ну, видишь?
А там внутри все канифолью заляпано и провода еле держатся.
— Это они по частям откуда-то тянут, а собрать нормально не могут.
— Понятно, — говорю, — завтра отдам, пусть глупей себя ищут.
А Юра наушники внутри рассматривает, как будто интересное там увидел. Я ему через плечо заглянул — ничего, цифирки какие-то выдавлены, а больше ничего. Он ко мне повернулся.
— Витя, что там Пигузов про Психа сказал?
Ну, я повторил, что помнил, а он опять наушники рассматривает. Потом рукой махнул.
— А ну их всех! Точно, Витек? Нам с тобой главное — клиента не упустить.
Странно он сказал, и Ленечка тут зачем-то оказался. Я стал вспоминать, что мне Пигузов ещё говорил, а Юра наушники в ящик сбросил и деньги мне дает.
— Знаешь, ты своему Гудилину лучше деньги отдай. Отдай, отдай. Неизвестно ещё, как получится.
А дома ужинать сел — папа в кухню заходит.
— Почитай, Витяй.
Конверт мне подает. Я обрадовался: от мамы давно ничего не было.
— Да ты не суетись, ничего там хорошего нет.
И точно, мама ещё на месяц задерживается. Папа меня конвертом по макушке хлопнул.
— Ну что, Витька, отменяется генеральная уборка?
На другой конец города ехать пришлось. Домина новый, большой, парадные на замках. Я вызывную кнопку нажал и говорю в микрофон:
— К Владимиру Алексеевичу.
Замок звякнул, мы и вошли.
В квартире чистота — заходить страшно. Как будто и не живет никто. Владимир Алексеевич впустил нас, спрашивает:
— Переписывать, что ли, будете? Хол вчера новые диски принес, с вертушкой возился, все проверял.
