Но он понимает, что он умрет, не выполнив своей задачи. Не доставив нас на другую планету. Это невыносимо для него. Умирать, не выполнив своего долга. Своей самой главной жизненной задачи, своего предназначения! Что может быть ужаснее? Ареопаг не дает ему запустить программу по подготовке к высадке. Кассандра, если бы вы знали, что это за программа! Пока мы висим здесь, он уже собрал всю необходимую информацию о планете. Он спроектировал города в тех местах, где они должны быть. В его архивах лежат программы обучения сельскому хозяйству, добыче металлов, обучению пилотов спускаемых аппаратов! Он так хочет поделиться с нами этими знаниями. И не может.
– Но ведь скоро он сможет, – заметила Кассандра успокаивающе.
Она была потрясена и заинтригована. В Тонга нервожилов не было за ненадобностью. Кассандра имела самое общее представление о мозге Корабля и его помыслах, то есть никакого.
– Да, – сказал Роберт. – Но никто, и даже он сам, не думает о том, что будет с ним, когда мы улетим. Оставим его здесь. Он, который столько сделал для нас, будет умирать в одиночестве. Люди забудут о нем. Многие уже сейчас ненавидят его за тесноту. Его бросят, как рваный комбинезон. Это невыносимо!
Он заплакал.
Кассандра увидела Леона и Лукаса. Две фигурки в симпатичных новых комбинезонах с разноцветными разводами двигались к ним со стороны садика. Наверное, воспитательница – или сами близнецы – заметили мать из окна садика и решили отправиться ей навстречу. Кассандра поняла, что если она хочет помочь Роберту, в ее распоряжении осталось минуты две. Она решительно взяла его за руку.
– Попросите у него семена, когда будете в следующий раз говорить с ним, – сказала она.
– Что? – переспросил ошарашенный Роберт.
– Семена, – терпеливо повторила Кассандра. – Все, что умирает, когда-то родилось. И само может дать жизнь. Спросите у него, как у Кораблей обстоят дела в этом вопросе. Сейчас нам не до космических перелетов. Но когда-нибудь человечество снова выйдет в космос. Ведь мы уже научились делать это перед тем, как нас выгнали с родной планеты. Мы сохраним семена Корабля – спросите его, как это сделать. И когда придет время, мы вырастим новые корабли. И хотя «Новый Рассвет» умрет, он умрет…
– Не до конца, – произнес Роберт. – Что-то останется, и не только в наших сердцах. И он будет об этом знать.
Лицо его просветлело. Он благодарно пожал ее руку.
– Спасибо вам, госпожа Шмидт, – сказал Роберт. – Вот что значит – Старшая Садовница!
– Не за что, – улыбнулась она. – Вы можете звать меня Кассандрой.
– Вот-вот, дядя, мы с ней тоже часто плачем, – раздался голосок Леона.
Роберт смутился, поняв, что дети видели его слезы.
– Пойдемте к нам, – добавил Лукас. – Мы вам такие игрушки покажем, у вас таких и не было. Расскажем вам про нашу жизнь.
– Вы-то нас понимаете, – с элегической печалью в голосе закончил Леон.
Роберт вопросительно посмотрел на Кассандру. Он бы с удовольствием поиграл с близнецами. В Висконсине он часто возился со своими племянниками примерно такого же возраста. И теперь, застряв в Палау, впервые понял, как он был к ним привязан. У Кассандры был такой вид, будто она увидела двухголовую кошку. С шестью лапами. Перехватив взгляд Роберта, она поняла, что все ждут ее ответа.
– Конечно, пойдемте, – пробормотала Кассандра.
Роберт помог ей подняться с ковра, имитировавшего траву. У Ансона оказались сильные, хотя и не жесткие руки. И это было приятно.
3
Лифт мерно гудел. Путь из Палау до третьей операторской рубки был неблизким, можно было даже поспать. Роберт, чтобы отвлечься, разглядывал оружие в руках своих спутников, развалившихся в креслах. Любой работник сообразил бы, как использовать топор или пилу не по прямому назначению, что с блеском продемонстрировали ребята из бригады Роберта в ночь захвата Палау – благодаря чему смогли продержаться до того момента, как поступил приказ щадить людей в оранжевых комбинезонах. Но настоящее оружие, пистолеты, стреляющие парализующими капсулами, на Корабле было только у работников полиции. Во всяком случае, до сих пор Роберт думал, что капсулы были парализующими. Успокоить пьяного гуляку, обезвредить буйного безумца – для этого они вполне годились. В отсеках джонситов не было полиции, буйных гуляк и безумцев. А оружие – было.
Как объяснила Кассандра, Хрустальные Цветы давали семена, плотные и твердые. Для того чтобы ввести семена в Обшивку, садовники пользовались семенными пистолетами. Рассчитанные на работу в условиях невесомости, в воздухе они стреляли недалеко. Но тяжелые семена отрывали от тела человека огромные куски, если стрелок попадал в цель.
Роберт дивился тому, как неистощима человеческая изобретательность в том случае, если нужно кого-то убить.
На штурм операторской рубки пошло пятнадцать человек во главе с Эйсом Штильнахтом. У него пистолет был прикреплен прямо к культе и срабатывал, видимо, от выведенного на спусковой механизм мозгового импульса. К удивлению Роберта, Доминик тоже пошел с ними.
– Тебе не стоит идти, – сказал Роберт, когда они входили в кабину. – Джонситы не смогут победить без тебя, если ты погибнешь.
– Тогда туда им и дорога, – проворчал Доминик.
Последней вошла Алиса. Девочка была по обыкновению спокойна и улыбчива. Роберт не знал, объяснили ли ей, куда ее везут. Зная характер Доминика – скорее всего, нет. Вполне возможно, Алиса думала, что все эти вооруженные мрачные люди – почетный эскорт на ее пути домой.
Створки лифта закрылись. Кабина пришла в движение.
– К тому же, я всегда хотел посмотреть, как живут центровые, – закончил Доминик. – Ты лучше скажи, как ты себя чувствуешь.
– По сравнению с Крэком Джонсом – отлично, – смеясь, ответил Роберт.
Доминик хмуро улыбнулся.
– Ты, главное, не нервничай, – в который раз повторил он. – Не высовывайся. Без тебя у нас ничего не получится.
– Хорошо, – сказал Роберт.
Лифт стал снижать скорость. Доминик построил людей у створок. Роберта и Алису поставили последними. Дверки лифта распахнулись, и дальше все пошло очень быстро. Роберт почти ничего не успел увидеть за спинами джонситов. Они отметили свое прибытие в Центральный отсек громкой очередью выстрелов. Стены коридора стали мокрыми и липкими. Отряд двинулся вперед. От этого лифтового выхода до операторской рубки было не больше двухсот метров по коридору. Слабым местом на их пути, как предупреждал Ансон, была небольшая круглая площадка для отдыха, на которой весело журчал фонтан. Здесь, если бы джонситы не поторопились, их могли бы заблокировать спохватившиеся полицейские.
Но джонситы пролетели площадку так, что Роберт ее даже не заметил. Он понял, что их маленький отряд миновал ее, только потому, что Эйс Штильнахт, строго следуя полученным инструкциям, повернул здесь налево. Внезапно Роберт понял, что бояться им почти нечего. Полицейские Висконсина были подобны обленившимся, перекормленным котам, которые никогда не сталкивались с голодными… крысами? Так, кажется, назывались эти мелкие пакостные зверьки, причинившие столько урона сельскому хозяйству Земли в древности? Причем с крысами, которые дерутся за свою жизнь. Полицейские наверняка просто не могли поверить в происходящее. Эти чумазые нищие в рваных комбинезонах и с пистолетами в руках просто не могли бежать по чистым, украшенным развлекающей и поднимающей настроение живописью коридорам.
Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда.
Роберт хорошо разглядел только одну жертву джонситов – женщину в элегантном сером костюме. Она шла им навстречу. Увидев бегущих вооруженных людей, она даже не отпрянула к стене, а так и замерла посредине коридора, остолбенев от изумления. Чей-то выстрел лишил ее головы. Безголовое тело
