— А я не ношу.
— Почему?
— Потому что это противно воле Аллаха.
— Это тебе сам Аллах сказал? — усмехнулся я.
Она не ответила, только гневно сверкнула глазами.
— Дурочка ты какая-то, — пробурчал я. — Не носят ИД только бандиты.
— Ну, значит, я бандит.
— Значит, ты убила мою маму.
Девочка вздрогнула, и в глазах ее появился испуг — но уже совсем другой испуг. Я ждал, что она ответит. Она долго молчала.
— Зато вы убили моего отца и старших братьев, — произнесла Фарха.
Отчаянно застрекотали кузнечики.
— Это не я, — сказал я тихо.
— Я знаю, — ответила она, — ты наверно тогда был совсем маленьким.
— Послушай, Фарха! — крикнул я с отчаянием. — Да неужели ты не можешь зарегистрироваться и просто надеть себе на руку этот проклятый ИД?!
— Не могу, потому что он проклятый!
— Да хороший он! — закричал я. — И полезный!
— Чем полезный?
— Я бы тебе мог на него позвонить…
— Зачем? — удивилась Фарха.
— Ну, просто так… — Я смутился.
Мы снова помолчали.
— Я не хочу носить на руке смерть, — сказала Фарха.
— Смерть? — удивился я.
— А то ты не знаешь, что у него внутри иголка!
— Бред какой! — возмутился я. — Нет там никакой иголки!
— Ты его разбирал что ли? — усмехнулась Фарха.
— Его запрещено разбирать. Его и с руки-то снять нельзя!
— Вот потому и запрещено.
Я фыркнул — говорить с ней было совершенно невозможно.
— Дурочка ты. Зачем там иголка?
— А затем, чтобы тебя со спутника убить, если нужно.
— Да кому нужно тебя убивать?
— Вот тебе, например…
Я обиделся и замолчал.
— Артур! — позвала она.
— Чего тебе?
— Твои тебя сильно накажут, если ты меня отпустишь?
— Да никто и не узнает…
— Ну а чего ты тогда?..
Я молча кусал губу.
— Я не убивала твою маму, — напомнила Фарха. — Честно-честно! И никто из моей семьи не убивал. Мы уехали сюда из Лондона, чтобы хранить веру и не носить ИД. Я не знаю, кто убил твою маму. Я не хочу никого убивать, правда.
— Врешь ты, — сказал я, шмыгнув носом. — Вы всех хотите убить, кто не верит в Аллаха, потому что мы для вас — неверные.
— Вы первые начали! — крикнула она. — Вам только нефть нужна и разврат!
— Разврат — это что такое? — удивился я.
— Ну… Это когда тетки в телевизоре пляшут голые.
— Фи! — Я рассмеялся. — Вам с Аллахом жалко что ли? Какое ваше дело? Переключи на футбол или мультики. Убивать-то зачем?
— Это же ты меня приехал убивать, — напомнила Фарха.
— Проклятье! — взорвался я. — Ну а что нам с вами еще делать-то? Сидеть и ждать, пока вы нас всех перебьете, как вам приказала ваша гнусная религия?
Фарха вскочила.
— Не смей так говорить! Ты ничего не знаешь про ислам!
— Что вижу, то и говорю! — заорал я. — А ты думала, очередную бомбу взорвала — и эта бомба нам что-то хорошее про ваш ислам расскажет?
— Я не взрывала ничего!
— Ты или не ты — какая разница? Ваши! Спасибо вам, рекламщики ислама! Гнусная у вас религия! Гнусная-гнусная-гнусная!
— А у вас не гнусная? — возмутилась Фарха.
— У нас не гнусная, — объяснил я. — Потому что Иисус не велел никого убивать. Он прощал своих врагов, и сам на крест пошел. А людей учил любить и прощать!
— Так что ж вы не прощаете? — прищурилась Фарха.
Я даже захлебнулся от такой наглости.
— Да ты совсем обалдела? Вы нас будете убивать, а мы вас прощать?!
— Но вам же ваш Иисус велел? — возразила Фарха с усмешкой. — Это ж не я придумала. Если вы в него так верите, почему не слушаетесь? Значит, не верите в своего бога. А мы в своего — верим. А кому вы такие нужны? Аллаху вы не нужны, раз вы даже своего бога не слушаетесь.
От возмущения я снова потерял дар речи.
— Да вы хорошо устроились, я гляжу! Ваш Аллах велит всех нас убить…
— Неправда, — строго перебила Фарха.
— Правда! Нам на обороне рассказывали! У вас в Коране написано: «убивайте всех неверных, где встретите!»
Фарха топнула ногой:
— Нет такого в Коране! Там не так написано! Там написано: «сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается с вами, если они будут сражаться с вами, то убивайте их: таково воздаяние неверным». Вот вы и перестаньте сражаться!
— А почему это мы первые?! Не мы начали!
— Потому что ваш Иисус так говорит!
— Да с вами нельзя перестать сражаться! — закричал я. — Вы только обрадуетесь и всех перебьете! Вы же террористы, убийцы! Знаешь, что нам сержант Антон все время говорит на истории обороны? Что за всю историю человечества были три секты террористов-убийц! Были ассасины, которые всех резали на Востоке, были туги в Индии, которые всех душили, и еще были боксеры в Китае, которые всех били до смерти! И всех их в итоге победили, но только потому, что просто взяли и поубивали! Они так всех достали, что их просто пошли и убили! Всех подряд, каждого! Всю секту! Поняла? А иначе они бы до сих пор били, душили, и резали! И гордились! Вот и с вами будет то же самое! Вы — четвертые! Понятно тебе?
Фарха с вызовом смотрела прямо на меня и молчала.
Я тоже молчал.
— Ну и стреляй тогда! — сказала она. — Чего не стреляешь?
— Иисус не велит, — буркнул я.
— Тогда отпусти.
— А я тебя и не держу, — возмутился я. — Иди себе, мне не жалко! Только если ты думаешь, что ваши после этого прекратят людей убивать, то они не прекратят! Я тебя сто раз могу отпустить, а они все равно не прекратят!
— Я не убиваю людей, — вздохнула Фарха, собирая свои тазики, — сколько раз тебе повторять… А ты мне в спину не выстрелишь?
