Передаём вам некоторые свои поделки и рисунки, чтобы вы воочию убедились, что мы не скучаем и не унываем. Хотя бывают, конечно, очень трудные моменты: это когда приходит медсестра брать у Ксюши мазки из горла, или делать укол… Да… Но – претерпеваем с Божьей помощью и это.
Сколько будет длиться карантин – не знаю. Здесь, внутри, никто этого не знает. Может, вы узнаете снаружи? Конечно, мы соскучились. Сегодня – 20-й день нашего пребывания в этих 9-ти квадратных метрах. Спасибо, папочка, за новый большой мяч – он очень оживил наше существование. Хочется новых кассет. С хорошей весёлой музыкой, ритмичной и динамичной. Музыка держит нас в тонусе.
Спасибо за Андерсена! Уже всё прочли за вчерашний день.
Анечке спасибо за котлетки очень вкусные (Ксюша их оценила по достоинству) и за письмо, такое нежное и со смешными рисунками. Ксюша очень веселилась.
И крёстной Клер передайте Ксюшин восторг: два дня, не отрываясь, она писала и рисовала на грифельной доске. С особым аппетитом – буквы. Вся палата была засыпана мелом…
И вообще – спасибо всем-всем за всё-всё. Бабушке Лиде за лоскутки. Антоше – за ириски, визиты и письма. Всё перечислить невозможно. Вы такие у нас замечательные, заботливые и нежные. Мы вас ЛЮБИМ!!!
Интересно, удастся ли передать на волю это письмо? И принесут ли ваше? За весь день – а ведь воскресение! – не принесли никому ничего.
А Ксюнечка сейчас сказала стишок:
“НЕ ЗАБУДУ НЕЗАБУДКИ!”
Очень нуждаемся в ваших молитвах.
Целуем и крепко обнимаем папочку и Атосю. Всем привет!'
И всё же папа прорвался к нам! Вечером в воскресение. В белом халате. И никто его не остановил. Он на проходной раскрыл сумку, показал белый халат – и омоновцы его тут же пропустили.
Папа принёс большущий пакет одёжек для Андрюши Набокова от наших племянников, а ещё разных книжек с яркими картинками. “Ура!” – кричала Ксюша и хлопала в ладоши.
На следующий день Андрюшу Набокова помыли и облачили в чистую, тёплую одежду. Андрюша был счастлив. Он лежал на кровати и рассматривал книгу про рептилий, которую мы ему подарили.
“Вы не будете обижаться, если я из пакета, который вы передали Набокову, возьму одну рубашку и для этого оборванца?” – спрашивает медсестра Галина Павловна и кивает на татарчонка Серёжку. – А то собралась его помыть, а переодеть не во что'.
“Берите, ради Бога”.
Галина Павловна – самая заботливая из всех медсестёр. Только заступает на дежурство – тут же начинает их купать: грязных, нестриженых, а то и вшивых.
Белобрысый маленький Юрочка стал будить нас каждое утро требовательным стуком в нашу стеклянную дверь, громко выкрикивая:
“Яико! Махину! Катету! Молотока!” (Яичко. Машину. Конфету…?)
– Молоток? – удивилась я. – Зачем тебе молоток, Юрочка?
– Молотока!
– Он, по-моему, просит молока, – сказала Ксюша.
Стуки эти теперь не дают нам покоя с утра до вечера.
И мы стали называть его – Юрочка-террорист.
И всё равно мы любим его.
Теперь конфеты и яички не залёживаются.
Наблюдение: Юрочка может съесть два яйца, умять булку, выпить два пакетика кефира и – остаться голодным! Странно… может, это что-то невротическое? Может, это не физиологический голод, а эмоциональный?…
Вчера поздно вечером приходила его мать, очень навеселе, было уже темно, она кричала под окном: “Юра! Юра!” А он никак не мог её рассмотреть во тьме. Она ушла. Он долго и безутешно плакал…
Раннее утро, Ксюша ещё спит. С грохотом распахиваются двери в наш бокс и раздаётся крик Юрочки-террориста: “Яико! катету! молотока!”
– Юрочка, тише, тише… Малыш, у меня нет пока яичка, и молока нет. Хочешь печенья?
Он мгновенно отправляет его в рот и проглатывает, кажется, даже не жуя. “Яико! Молотока!”
– Юрочка, нету…
С вызовом выкрикнув нехорошее слово, он убегает по коридору…
А за Юрочкиной спиной всегда красноречиво молчит татарчонок Серёжка. Вечно грязный и вечно голодный. (Вот, только недавно его помыли, а он уже – как будто вылез из печной трубы). Он всегда ждёт: а не перепадёт ли и ему чего-нибудь вкусненького? Хотя вперёд Юрочки никогда не лезет: ведь ему девять лет, а Юрочке всего три.
Сидим рядышком, рисуем, и я в который раз рассказываю Ксюше о своём отце.
– Ты и сейчас его любишь? – спрашивает Ксюша.
– Конечно. Очень люблю.
– Как это? Ведь его же НЕТ.
– Нет на земле. Но он ЕСТЬ на небе – у Бога.
– Как это?
И я ей рассказываю о превращении гусенички в бабочку. Слушает очень внимательно. Верит ли?…
