пика.
– Неужели? – На ее прекрасном лице с розовыми щечками появилось коварное выражение, а глаза сделались расчетливыми.
– Да, в том не может быть сомнений. И тебе это понравится, не так ли? Осознать, что ты возбудила меня настолько, что я излился прямо в кальсоны, восславляя тебя.
На губах Беатрис медленно расцвела улыбка, она откинулась в руках Ритчи и стала с повышенным усердием ласкать себя.
Опьяненная поцелуями Ритчи и его грубыми откровенными словами, Беатрис уже через несколько мгновений вознеслась на вершину блаженства. Она ощущала под собой твердый член Ритчи, который представлялся ей самостоятельным живым организмом, и радость от осознания, что она обладает над ним властью, пьянила, точно вино.
Она извивалась и играла не только пальцами, но и ягодицами, а потом закричала от наслаждения, почувствовав внутри себя ослепительную-белую вспышку удовлетворения, разорвавшуюся снопом искр. Блаженная нега накатывала на нее волна за волной, порабощая ее лоно и распространяясь по всему телу до кончиков пальцев ног и кончиков волос на голове.
Стоная и извиваясь, Беатрис почувствовала, как Ритчи напрягся, изогнув шею, будто бы приносил присягу. Она хотела снова поерзать по нему, но он с силой, граничащей с грубостью, схватил ее за талию, принуждая оставаться неподвижной.
– Не двигайся, – прорычал он, впиваясь в нее пальцами и взбрыкивая бедрами раз, другой, третий, а затем с протяжным стоном замирая. – Не двигайся, – уже более мягким голосом повторил он, касаясь губами ее лица и запечатлевая на нем неожиданный поцелуй.
Беатрис сидела не шелохнувшись. Она лишь трепетала всем телом, в котором непрестанно пульсировала энергия. Это было сравнимо с тем, как если бы ее смыло за борт во время шторма, а потом она внезапно вновь оказалась в безопасности на широком песчаном пляже.
Ураган утих, и девушка, будучи не в силах сдержаться, ухмыльнулась. Глаза Ритчи все еще были закрыты, что являлось для нее загадкой, а сама она едва могла сдерживаться от клокочущего внутри ликования.
«Я заставила тебя кончить, дьявол ты этакий, – с восторгом подумала она. – Я сделала это. Можешь сколько угодно думать, что имеешь надо мной власть, раз у тебя столько денег, но и я далеко не беспомощна».
Ритчи приказал ей не двигаться, и несколько мгновений она и в самом деле сидела неподвижно, но это не могло сдержать ее мыслей о мужском половом органе у себя под ягодицами. Он стал мягче и уже не казался таким большим, но все же забыть о его присутствии не представлялось возможным. Беатрис попыталась представить его, спокойного, удовлетворенного и, вероятно, липкого от извергнутого семени.
Ей пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться.
– Это очень приятно. Ты получила удовольствие, Беа?
Как он узнал, что она наблюдает за ним? Ведь глаза его по-прежнему оставались закрытыми. Или он, подобно великому Месмеру, обладал способностью читать чужие мысли? Наконец Ритчи открыл глаза, будто сумел уловить и эту мысль Беатрис тоже. Его взгляд цвета полуночного неба был затуманенным и жарким.
– Разумеется, получила. – К чему лгать? Беатрис вдруг захотелось признаться ему в том, в чем, как ей раньше казалось, она не сумеет открыться вообще никому, даже мужу, хотя шансы того, что он у нее когда-либо появится, сокращались с каждой секундой.
– Превосходно. Я очень доволен, Беа. Наслаждение – это тоник для ума. Оно расслабляет тело и разум. – Будто бы вознамерившись предоставить наглядное подтверждение своей теории, он схватил ее за талию и поставил на ноги. Ночная сорочка и пеньюар Беатрис заструились вниз, прикрывая причинное место, и она испытала граничащее с разочарованием чувство и, словно бросая вызов, не торопилась застегивать пуговицы.
Губы Ритчи слегка приоткрылись. Ахнул ли он от восторга, любуясь ее телом? Похоже на то. Схватив ее руку, он принялся покрывать поцелуями кончики пальцев, будто влюбленный обожатель.
– Я хочу, чтобы ты получила столько наслаждения, сколько это вообще возможно, моя дорогая, – продолжал он. Ноздри его трепетали над ее рукой. Беатрис залилась краской – снова, – осознавая, что он чувствует исходящий от ее пальцев запах. – Я должен на несколько дней уехать по делам и хочу взять с тебя обещание, что в мое отсутствие ты станешь играть со своей милой киской как можно чаще. И возможно, даже думать при этом обо мне, а не о каком-то воображаемом герое романа.
Внезапно Беатрис ощутила огромную пустоту в душе. Не успел оплаченный месяц удовольствий начаться, как Ритчи уже уезжает. Ах, мужчины все-таки очень противоречивые создания! Обвиняют женщин в непостоянстве и частой смене настроений, но сами являются столь же ненадежными, если не сказать больше.
Она попыталась отнять руку, стараясь, чтобы это не казалось резким рывком.
– На несколько дней, значит? Считаются ли они частью месяца? Или бег времени в твое отсутствие остановится и начнется снова, когда ты вернешься?
Ритчи прищурился, но выражение его лица при этом было скорее восхищенным, нежели враждебным.
– В тебе чувствуются задатки деловой женщины, Беа, правда? Какая жалость, что не тебя назначили ответственной за финансовые дела семьи. Если бы ты стояла у руля, то, уверен, вы с братом бы сейчас купались в роскоши. – Он пожал плечами, отчего ткань его простого жакета натянулась. – Но, повторюсь, не так уж и плохо все сложилось. Как бы иначе мы сумели заключить подобное соглашение? Если, конечно, мне не удалось бы склонить тебя к месяцу греха лишь ради моих очаровательных личностных качеств и легендарного мастерства в качестве любовника.
Беатрис также прищурилась.
– А возможно, и нет, – легко согласился Ритчи. – Что же касается этих дней, то, вероятно, их следует зачесть в счет общего времени, но только в том случае, если ты обещаешь хорошо ублажать себя самостоятельно, представляя меня рядом.
– Я постараюсь так и сделать, Ритчи, но на воображение не всегда можно положиться. Оно обладает собственной волей. Мое, по крайней мере, точно. – Она наблюдала за едва заметными движениями мышц на его лице, когда он обдумывал сказанное ею, все еще не выпуская ее руки, и снова задалась вопросом, о чем же именно он думает. – Возможно, мне нелегко будет избавиться от мыслей о том, что меня насилует один из рыцарей Круглого стола или, к примеру, очаровательный аравийский принц.
– Старайся, Беа, старайся, – промурлыкал он. В голосе его звучали свирепые нотки, когда он снова поднес кончики ее пальцев к губам и принялся целовать, медленно и тщательно надавливая. Беатрис ощущала кожей колебание воздуха от его дыхания.
– Очень хорошо, я так и сделаю, – чуть слышно прошептала она, испытывая новое потрясение, когда Ритчи коснулся языком ее пальцев, пробуя их на вкус.
Это продолжалось не более мгновения, а потом он отпустил ее руку и вынул из кармана часы на цепочке. Сжав губы и нахмурившись, он воззрился на циферблат.
– Мне пора идти, дражайшая Беа, хотя и совершенно этого не хочется. – Он отвел взгляд в сторону, и Беатрис явственно представила, как вращаются у него в голове шестеренки интеллекта, выделяя серию дел, которые следует решить. Отстранился ли он уже от нее? Превратился ли из любовника в делового человека? – Потрать те деньги, что я дал тебе, на себя, Беа. Купи себе новые платья, туфли и все, что хочешь и в чем нуждаешься. – Он ухмыльнулся, снова превращаясь в любовника. – Приобретение нескольких предметов нижнего белья тоже приветствуется. Но только не бери ничего шерстяного у доктора Джагера, умоляю, и других, продающих непривлекательные вещи в том же духе. С этого момента я хочу видеть и чувствовать тебя в шелке и кружевах, хотя когда ты одна, то конечно же можешь надевать более практичные вещи, если пожелаешь.
– Что ж, спасибо и на этом. Мне очень нравятся мои шерстяные комбинации, и я ни за что не хотела бы с ними расставаться.
