Заключенные дружно захохотали и стали обмениваться похабными остротами. Потом медленно разбрелись по своим столикам.
Охранник пока не решался уходить из пивной.
– А ты, Тренчард, не забывай, что ты больше не на большой дороге. Веди себя как положено, а не то придется шлепнуть тебе печать.
Довольный тем, что ему представился случай показать свою власть, тюремщик размашистым шагом направился к выходу. В течение нескольких секунд Дизайр еще не могла двинуться с места, безмолвно глядя на Моргана, который тоже не сводил с нее глаз. Потом он подошел к ней, потрепал по голове и подхватил на руки, крепко прижимая к себе. Она уткнулась к нему в плечо, обхватив руками его шею. Тугие мышцы под пальцами говорили, что это не сон. И все равно ей было трудно поверить, что могло произойти подобное чудо. Да, да, сейчас все было наяву – вот он, ее Морган, настоящий, живой, сильный, согревающий ее своим теплом.
– С тобой все в порядке? – спросил он, наконец. – Если бы этот ублюдок посмел причинить тебе…
Морган заглянул ей в глаза.
– Он не успел, – дрожащим голосом сказала Дизайр. – Но если бы ты не подоспел вовремя, то неизвестно… – Она не договорила – ее затрясло от одной мысли о возможном конце того ужасного эпизода.
– Тебе вообще не место в этой зловонной дыре, – сказал Морган. В голосе его звучала горечь. Глаза были полны глубокого сочувствия. – Не надо было мне назначать тебе встречу в тот день…
Она посмотрела на него с мягкой улыбкой.
– Ты не мог предполагать, что мы окажемся в ловушке, – сказала она, не желая огорчать его.
Она замолчала, заметив, что заключенные, сидевшие за своими столиками поблизости от них, внимательно следили за ними. Это, впрочем, не вызвало у нее особого удивления, потому что Морган со своими подвигами был для них выдающейся личностью, настоящим героем. Несколько минут назад у нее была возможность убедиться в этом, когда они кольцом сомкнулись вокруг него, пытаясь помочь избежать наказания. Однако в этот момент ей больше всего на свете хотелось остаться с ним вдвоем и в полной мере почувствовать радость воссоединения.
Без сомнения, Морган и сам испытывал подобное желание. У всех на виду он предложил свою руку Дизайр, как будто приглашая ее на прогулку по парку Святого Джеймса. Она оперлась на протянутую ей руку под широким рукавом рубашки, и он не спеша повел ее к выходу через всю эту прокуренную и переполненную людом пивную. Дизайр не могла не заметить, что не одна пара женских глаз с завистью провожала их. А какой-то мужчина встал из-за стола и в знак приветствия поднял свой стакан, на что Морган ответил ему дружеским кивком.
Прихватив по пути свечу с одного из столов, Морган вывел Дизайр в темный коридор. Она не знала, куда он ведет ее, но это не имело никакого значения, ей было достаточно сознавать, что он жив и что они снова вместе. Все остальное казалось несущественным.
22
– Ты находишься здесь один? Как тебе удалось добиться этого? – спросила Дизайр, оглядывая жилище Моргана.
Чтобы попасть в эту комнату, они проделали длинный путь по извилистым коридорам, потом поднялись наверх, преодолев несколько пролетов узкой лестницы. По сравнению с собственной камерой здешняя обстановка показалась Дизайр просто роскошной. Камера Моргана оказалась просторнее и уютнее, чем конура, где она находилась вместе с Бесс, Халдой и Уинни.
В одном углу стояла кровать с подушкой и одеялом, а недалеко от нее – ободранный стол с оловянной и деревянной мисками, а также парой сальных свечей. Здесь был даже стул с очень высокой спинкой и потертым сиденьем. Таким образом, Моргану не приходилось есть, согнувшись в три погибели, из миски, стоявшей на полу.
– И здесь больше нет никого, кроме тебя?
– С помощью денег можно пользоваться привилегиями не только на свободе, но и в тюрьме, – пояснил Морган. – За это я должен благодарить Еноха. – Морган не мог удержаться от широкого жеста, выражавшего его признательность своему другу, хоть тот, естественно, не мог сейчас видеть этого. – Он посылает мне, сколько может.
– Как хорошо, что драгуны не поймали его и он все еще на свободе. – Услышав это сообщение о Енохе, она обрадовалась и почувствовала большое облегчение. Не зря она прониклась уважением к нему. Она ценила в Енохе не только доброе отношение к себе, но и безграничную преданность Моргану. – А как он узнал, что ты здесь?
– Сплетни разносятся по городу с бешеной скоростью. Само собой разумеется, что они докатились и до таверн в переулках Саутуорка, – сказал Морган. – Через неделю после того, как я оказался здесь, Полли Джерроу, сестра моей хозяйки, принесла мне деньги. И я заплатил за «гарнир».
– Сам Бог в ее лице помог тебе.
Дизайр положила руку ему на плечо, словно все еще не веря до конца, что он нашелся. Она боялась отвести глаза, опасаясь, что он может в любой момент исчезнуть, как внезапно появившийся призрак.
– Расскажи мне о себе, дорогая, – попросил Морган. Лицо его стало озабоченным, а глаза излучали жалость. – Каждый день я засыпал с мыслями о тебе. Я часто просыпался в холодном поту, потому что мне снились кошмары. Мне казалось, что я видел тебя в тяжелых оковах. Я думал, что они заперли тебя в одной из тех вонючих камер под землей, и представлял тебя полуголодной… – Глаза у него налились гневом и потемнели. – Мне хотелось разнести эту тюрьму.
Я бы не оставил здесь камня на камне. – Он глубоко дышал, пытаясь не потерять самообладания.
– Но мне, слава Богу, не довелось ни одного дня быть в цепях, – спешила успокоить его Дизайр, ласково поглаживая по руке. – И в камере у нас не так уж плохо. Я воспользовалась теми деньгами, что дал мне Филипп Синклер, и заплатила за «гарнир».
– Филипп Синклер? Кто он такой? – насторожился Морган. – Это один из здешних заключенных?
Глаза Моргана вспыхнули ревностью.
– Ну что ты! Конечно, нет. – Она попыталась улыбнуться. – Мистер Синклер – это тот джентльмен, который ехал в одной карете с лордом Боудином в Хэмпстедской степи. Ты, должно быть, помнишь его?
Морган кивнул. Лицо его постепенно приняло более спокойное выражение.
– А каким образом ему стало известно, что тебя задержали?
– Его вызвали в магистрат. Вместе с лордом Боудином и Ровеной Уоррингтон. Он опознал меня, сказав, что я и есть та девушка, которая участвовала в налете на карету той ночью. Я полагаю, он был вынужден сделать это. Но в отличие от лорда Боудина и Ровены он не злорадствовал и не радовался предстоящему суду надо мной. А потом, прежде чем констебли увели меня, он дал мне несколько монет. Только тюремщик потребовал от меня больше. – Тяжелый комок в горле мешал ей говорить. – Он сорвал с меня накидку, которую ты мне подарил.
Взгляд Моргана упал на ее босые ноги.
– Он лишил тебя и туфель, и чулок… Удивительно, что он оставил хоть что-то на тебе. – Голос его дрогнул, в темных глазах мелькнула боль. – Дизайр, я все думаю, как мне помочь тебе.
Он взял ее на руки и отнес на кровать. Осторожно опустив и обвив ее руками, он' прижал ее к себе и начал покачивать, как мать, убаюкивающая своего ребенка. – Мне становилось не по себе, когда я представлял тебя, испуганную и дрожащую, без друзей и в этом страшном месте.
– У меня есть одна подружка, – быстро возразила Дизайр. – Ее зовут Бесс.
