— Не знаю…
Они выкатились из подъезда. Данила поежился под порывом холодного ветра, дернул вверх молнию на куртке. Лемонтий нетерпеливо пританцовывал возле коляски, бормотал что-то себе под нос.
— Поехали к стройке! — Данила запрокинул голову к скалящейся с черного неба луне. — Начнем искать оттуда.
— А как же ты по стройке на своем луноходе? — Лемонтий пнул колесо инвалидной коляски. — Ты ж не пролезешь.
— Зато ты пролезешь, посмотришь…
— Что я там посмотрю, Оборотень?
— Лемонтий, — сказал Данила устало, — Селена уже давно должна быть дома, а ее нет. Телефон не отвечает. Я волнуюсь, понимаешь? Я хочу убедиться, что с моей женщиной все в порядке. Стройка — неспокойное место, я должен знать наверняка, что ее там нет.
— Не волнуйся, Оборотень. — Лемонтий мгновенно сделался серьезным. — Ничего с твоей Селеной не случится. Давай, если хочешь, поищем ее на стройке.
— Хочу, — Данила потер глаза. — Поехали, что ли?
— А на работу ты ей звонил? Я имею в виду, на рабочий телефон, — спросил Лемонтий, бодро рыся рядом с инвалидной коляской.
— Не звонил… — Данила резко остановился.
— Ну так позвони! Может, она на работе осталась, а мы с тобой будем по стройкам шастать.
— Она бы сама меня предупредила.
— А ты позвони. Хотя бы узнаем, во сколько она с работы ушла.
После короткого разговора с дежурным врачом выяснилось, что Селена ушла домой больше трех часов назад…
Полная луна глумливо осклабилась, покатилась по небу наливающимся кровью шаром. Что-то случилось. Пока Данила разбирался с программой, с его девочкой что-то случилось, а он даже ничего не почувствовал…
Они медленно продвигались вдоль потемневшего от времени и непогоды забора. Лемонтий подсвечивал дорогу карманным фонариком и то и дело чертыхался.
— Где-то тут должен быть пролом, — сказал, задумчиво постукивая по отсыревшим сосновым доскам.
— Может, заделали?
— Да кто заделал?! Кому это нужно? Вот, нашел! — Лемонтий кивнул на зияющую в заборе дыру. — Я же говорил, должен быть пролом, — он присел на корточки, посветил в пролом фонариком. В безжизненном электрическом свете валяющийся на земле шарф казался бесцветно-серым, но Даниле не нужно было видеть цвет, чтобы сердце перестало биться от предчувствия беды.
— Это ее шарф. Слышишь, Лемонтий, это шарф Селены!
— Уверен? — Лемонтий перешел на шепот.
— Я сам ей его подарил.
— Во, блин! — приятель осмотрелся, достал из-за пазухи резиновую дубинку. — Купил по случаю. Незаменимая вещь для ближнего боя. Похоже, она мне скоро пригодится. Все, Оборотень, жди меня здесь!
— Я с тобой! — Данила поймал его за рукав куртки, сжал так, что побелели костяшки пальцев.
— Куда, блин, со мной?! Звони лучше Дакеру, вызывай подмогу.
— Дакер не берет трубку.
— Хреново. — Концом дубинки друг почесал затылок. — Ладно, тогда просто жди. Если начну орать, вызывай ментов, что ли…
— Помоги мне перебраться на ту сторону.
— Оборотень! Ты совсем плохо соображаешь?! — зашипел Лемонтий. — Там, — он кивнул на провал, — неизвестно что и неизвестно кто. Прости, друг, но без тебя мне будет сподручнее.
— Просто помоги мне перебраться на ту сторону! — Луну заволокло кровавым туманом. Туман этот изменил мир до неузнаваемости. Данилу он тоже изменил…
— Чего ты орешь, Оборотень?! — Лемонтий со злостью врезал ногой по торчащим из земли обломкам досок. — Теперь нас не слышал разве что глухой! — Он еще раз пнул забор, отшвырнул в темноту искореженные доски. — Смотри, пройдет тут твой луноход? И руку отпусти! Вцепился…
Данила разжал онемевшие пальцы, въехал в образовавшийся пролом.
— А дальше, ты уж извини, я пойду один, — Лемонтий снова перешел на шепот. — Некогда мне тут, понимаешь…
На стройке было тихо, даже звуки извне сюда не проникали. Аномальная зона!
Лемонтий вполголоса выругался, поудобнее перехватил дубинку и заскользил вдоль забора.
Классная получается бродилка, атмосферная! Сюда бы еще дробовичок для полноты картины и десяток-другой зомби.
В красноватом свете луны недостроенное полукруглое здание было похоже на Колизей — такое же величественное и унылое. Что это вообще такое? Спорткомплекс? Торговый центр?
Невдалеке ухнула какая-то птица. Лемонтий даже присел от неожиданности. Жуть какая… прости, Господи. Надо было не геройствовать, а сказать Оборотню, чтобы сразу вызывал ментов. И охотников за привидениями заодно. Уж больно место гадостное. Да, дробовичок бы сюда. С дробовичком он бы…
Лемонтий так и не успел додумать, как бы он развернулся, будь у него дробовик…
…Бетонный блок, похожий на алтарь для языческих жертвоприношений, стоял в самом центре недостроенного «Колизея». Лунный свет вырывал его из темноты, заливал расплавленным золотом. Его… и то, что на нем лежало…
— Мамочки… — Программист как-то сразу забыл и про бродилки, и про дробовик, и про свою антирелигиозность, перекрестился размашисто и торопливо. — Что же это, мамочки?..
Волосы на загривке встали дыбом, дубинка заскользила во вспотевшей ладони, пришлось ухватить ее двумя руками.
Это было похоже на завернутое в саван тело. Лемонтий сделал осторожный шаг к «алтарю», замер, прислушиваясь и оглядываясь, сражаясь с налившимися свинцовой тяжестью ногами, пытаясь унять дрожь. Лучше бы он остался с Оборотнем, лучше бы никогда не ходил на эту чертову стройку…
…Тело было накрыто простыней. Женское тело. На белоснежной ткани проступал рисунок, что-то похожее на черный иероглиф. Лемонтий не сразу понял, что черное — это кровь, взялся за самый край простыни, потянул…
Обнаженное тело — на стылом алтаре… Это было красиво. В этой лунной наготе не было ничего пошлого. Даже спиральный лабиринт, вырезанный на алебастрово-белом животе женщины, казался произведением искусства…
Лемонтий облизал пересохшие губы. Он и представить себе не мог, что смерть может быть такой прекрасной. Как античная статуя…
Нет! Она была бы прекрасна, если бы не обмотанные окровавленной колючей проволокой запястья, если бы не черный мешок на голове женщины…
Это Селена? Это Лунная девочка Оборотня? Бедный, бедный Оборотень… Смерть очень ревнивая поклонница, она не терпит конкуренции.
Лемонтий подошел вплотную к «алтарю», со странным благоговением пробежался кончиками пальцев по черной шершавой ткани. Пальцы что-то больно царапнуло. Он поднес руку к лицу, слизнул выступившую каплю крови…
Наваждение спало, рассеялось, как морок. Не было никакого Колизея и лунного алтаря. Не было античной статуи. Была Селена, Лунная девочка Оборотня. Какой-то нелюдь надругался над ней, затянул на шее колючую проволоку, оставил на теле свой автограф. Скотина…
Лемонтий больше ничего не боялся, ненависть сделала его бесстрашным. Царапая в кровь руки, не обращая внимания на боль, он распутывал проволоку, виток за витком…
Бедная девочка…
