что она и ходить-то еще не умеет. В умных книжках написано, что «водоплавающие» дети развиваются лучше, чем их сухопутные сверстники.
А на выходных можно пригласить к себе друзей. Дакер обещал привезти свою Анюту и даже намекнул, что созрел для семейной жизни. И Лемонтий неожиданно для всех тоже созрел. До недавнего времени они и не догадывались, что он встречается с той самой рыженькой медсестрой из приемного покоя. Просто невероятная скрытность для такого болтуна, как Лемонтий. А девочка, чувствуется, с характером. Так этому оболтусу такая и нужна. И цвет волос у них одинаковый — оба рыжие. Интересно, какие у них получатся дети?
Данила выключил ноутбук. В голову сегодня почему-то лезли мысли, никак не связанные с работой. Дакер вон женится. Лемонтий тоже скоро сподобится. А у них с Селеной уже и ребенок есть, а штампа в паспорте до сих пор нет. И Селена ни разу не заводила разговор о свадьбе. Ждет, когда он сделает первый шаг? Так он-то уже давно готов, но, положа руку на сердце, страшно. Не хочется связывать Селену обязательствами. Она такая красивая, такая умная, а он, как ни крути, инвалид. А с другой стороны, у них дочка растет, и обязательств хватает у обоих. Может, стоит рискнуть, сделать своей Лунной девочке предложение?..
Из задумчивости его вывел тихий всплеск и смех дочери. Настена выбралась из песочницы, переползла к бассейну…
— Настя, — позвал Данила севшим от страха голосом. — Настя, подожди папу…
Еще один всплеск — и с бортика в воду упала резиновая утка, дочка радостно засмеялась, потянулась ручонками к надувному лягушонку.
— Настенька, не трогай! Настя, нельзя!
…Инвалидную коляску заклинило — ни туда ни сюда. Пропади оно пропадом, хваленое немецкое качество!
Надувной лягушонок заскользил по бортику к краю. Настена заскользила следом…
Их разделяли каких-то несколько метров. В тот момент Данила не думал о том, что у него парализованы ноги. Он просто швырнул свое беспомощное тело вперед. Шаг, второй, третий — он даже не понял, что идет.
Лягушонок шлепнулся в воду. В самый последний момент Данила успел поймать дочку за тесемки комбинезона…
Эпилог
На новогодней елке весело поблескивали разноцветные огоньки. В этом году Селена поставила елку рано — в середине декабря. Решила продлить праздник. Настена была в восторге, даже в ладоши хлопала от удовольствия. Еще бы, новая игрушка, да такая большая, да такая яркая! В первый же день Настена елочку повалила, хотела снять с ветки хрустального ангелочка. Почти все стеклянные игрушки тогда разбились. Селена оставила на елке только гирлянду, а уцелевшие игрушки убрала подальше от шкодливых детских ручек. Дочка сначала протестовала, но быстро переключилась на подаренную дядей Лемонтием куклу.
Это была замечательная кукла, она умела смеяться, говорила «мама» и плакала, когда Настена делала ей укол. Дядя Лемонтий всегда очень обстоятельно подходил к выбору подарков для «своей Настюхи»: советовался с Селеной, изводил расспросами продавцов в детских отделах, придирчиво изучал гигиенические сертификаты на каждую игрушку. Зато результат всегда был предсказуем — Настена своего дядю Лемонтия обожала. Впрочем, своего второго дядю, дядю Дакера, она любила не меньше.
Дакер, в отличие от друга, в выборе подарков не мудрствовал, гигиенических сертификатов не требовал. На первый день рождения он подарил крестнице живую золотую рыбку. На прошлый Новый год — Кузю, персидского котенка. На этот грозился принести щенка. Селена уже даже думать боялась, что будет дальше. Что-то такое дядя Дакер говорил про лошадку…
С улицы донеслись взрывы петард и веселый смех — соседи уже начали праздновать Новый год. Селена посмотрела на настенные часы — без четверти двенадцать, надо хоть шампанского налить. И Дакер, и Лемонтий с семьями приглашали их с Настеной в гости, но Селена решила встречать Новый год дома.
Это был очень тяжелый и одновременно очень счастливый год. Ее Оборотень начал ходить. Не сразу, далеко не сразу…
Врачи не верили, что такое возможно, а он смог. Каждый шаг давался ему ценой нечеловеческих усилий и дикой боли. Селена не раз видела, как ее муж плачет, иногда от боли, иногда от отчаяния. Она помогала как могла — массаж, иголки, физиопроцедуры. Она верила в него безоговорочно, и он победил.
Полгода на костылях: спотыкаясь, падая, теряя сознание от напряжения. Однажды встав на ноги, он больше не желал возвращаться в инвалидную коляску, даже просто для того, чтобы передохнуть.
В реабилитационный центр он пришел уже с тростью. Посмотреть на него сбежался весь медперсонал. Его называли медицинским феноменом, чудом. И только Селена знала настоящую цену этому чуду. Комплекс специальных упражнений по три часа в день, пятикилометровые заплывы в бассейне в любую погоду. Мышцы, сведенные судорогой от боли и нагрузки. Бессонные ночи.
Ее Оборотень добился всего сам, но считал виновницей своего выздоровления ее.
«Я начал отстраиваться после аварии, после того, как ты «перегорела», спасая меня. Ты тогда что-то такое сделала с моим позвоночником…»
Она знала, что не делала ничего такого, но он все равно продолжал так думать.
Данила боролся с болезнью и продолжал работать. Его последний проект неожиданно стал очень популярным. Конечно, вся его команда рассчитывала на успех, но результаты превзошли даже самые смелые ожидания. Игрой заинтересовались за границей. Неделю назад Данила улетел в Нью-Йорк.
Селена очень волновалась, как он со своей травмированной спиной перенесет многочасовой перелет.
«Не волнуйся, девочка. Возьму билет в бизнес-класс, приму горизонтальное положение. Все будет хорошо».
Она надеялась, что все будет хорошо, но продолжала нервничать, пока Данила не позвонил уже из Нью-Йорка. Муж не знал, когда справится с делами, и она решила никуда не уезжать, не хотела, чтобы ее Оборотень возвращался в пустой дом.
До Нового года оставалось десять минут, когда в дверном замке повернулся ключ. Кот, подарок дяди Дакера, спрыгнул с коленей Селены, потрусил в прихожую. Она тоже встала, сердце забилось часто- часто…
Он был таким красивым, ее Оборотень! В кашемировом пальто, с элегантной тростью в руках, с искрами снежинок в черных волосах.
— С Новым годом, девочка!
У него были холодные с мороза пальцы, от их прикосновений кожа покрывалась мурашками. У него было горячее дыхание, от его дыхания она сама забывала дышать.
— Как хорошо, что ты вернулся, Оборотень!
…Они танцевали танго в гостиной, освещенной только разноцветными огоньками новогодней елки. Как же давно это было! Она уже почти забыла, что это такое — танго с Оборотнем. Когда сердца бьются в унисон, колени подгибаются, а голова кружится, как от шампанского.
Вот оно — реальное воплощение счастья. Танго с Оборотнем…
