— Тебе уже лучше?
Она кивнула, приподняла колено и соблазнительно провела ногой вдоль его бедра.
— Войди в меня, Грегор. Заполни собой, так чтобы не осталось места ночным кошмарам.
Какой мужчина смог бы устоять?
Прижав ее к постели, он вошел в ее жаркое лоно. Медленно двигаясь вперед и назад, он проникал все глубже. Он замер, чтобы насладиться нежным, плотным объятием ее плоти, что обволакивала член. Он смотрел на нее, вглядываясь в глаза и словно стараясь что-то в них прочесть. Они блестели в лунных бликах и как-то необыкновенно светились, как будто изнутри.
Заметив, что он изучающее смотрит на нее, она опустила веки.
Узнав о ее кошмарах, он понял, насколько она уязвима.
Грегор продолжал двигаться, медленно, наслаждаясь процессом, очарованный тем, как каждый толчок, каждое новое ощущение отражались на ее лице. Рот ее был приоткрыт, и губы чуть шевелились, дыхание становилось частым и шумным. Ее веки вздрагивали, и из груди вырывался тихий стон каждый раз, когда головка погружалась в глубину ее трепещущего тела.
— Посмотри на меня, — попросил он.
Она помедлила мгновение, потом сглотнула, сделала глубокий вдох и подняла глаза, чтобы встретиться с его взглядом. У нее перехватило дыхание, в горле стал ком, а глаза блестели, полные слез.
Не отрываясь от ее взора, он продолжал скользить в ней.
Стараясь продлить это наслаждение как можно дольше, Грегор входил в нее медленно и нежно до тех пор, пока оба они уже не в силах были сдерживаться и отдались сладостному порыву. Она с благодарностью и наслаждением прижалась к нему, едва слышно повторяя его имя. Он упал, обессилев, и заключил ее в свои объятия, чтобы она могла сладко заснуть в его руках.
Глава 14
Следующим утром Грегор позволил Джесси как следует отдохнуть и выспаться, ведь ночью ей это не удалось. Он бесшумно поднялся с постели и занялся необходимыми приготовлениями. Вскоре она зашевелилась и села в кровати, прижав к груди одеяло, и посмотрела на него заспанными глазами. Он подошел к ней.
— Я попрошу хозяйку принести тебе что-нибудь на завтрак. Когда поешь и оденешься, спускайся вниз, и мы отправимся в путь.
Грегор склонился к ней и погладил по щеке. Она кивнула и накрыла ладонью его руку, что ласкала ее нежную кожу.
— Мне нужно многое успеть, — сказал он, отходя от нее и берясь за шляпу. В действительности же ему требовалось немного прийти в себя, привести в порядок мысли.
Грегор спал этой ночью даже меньше, чем Джесси. Он наблюдал за ней, берег ее сон на случай, если кошмары возобновятся. Потом стал размышлять, что побудило его делать это. Еще несколько часов заняли сумбурные рассуждения на эту тему, попытки успокоиться и мысли о том, как обосноваться в Белфур-Холл и завоевать доверие его владельца. Именно об этом ему нужно было думать сейчас, но Джесси слишком отвлекала его от цели. Либертас должен был вернуться уже менее чем через полгода, и к тому времени все уже должно быть готово. Им нужно было браться за дело.
Выйдя на улицу, он глубоко вдохнул и направился к конюшням. Утро было ясным и тихим, что сулило приятное путешествие.
Появилась Джесси, на ней было светло-серое платье, что он купил ей накануне, шаль плотно укрывала грудь. Волосы были аккуратно убраны, а лицо выглядело чистым и свежим. Она казалась немного бледной — видимо, долгое заточение и недостаток свежего воздуха не принесли ей пользы.
Отчего это вызывало у него чувство вины и желание заботиться о ней? И почему ему гораздо больше нравилось, когда она была строптива, неуправляема, чувственна, когда ее щеки горели румянцем, а волосы струились по обнаженной груди?
Виной тому была страсть.
Это, несомненно, свело бы с ума любого мужчину. Никогда еще Грегор не испытывал ничего подобного. Он задумался, потирая лоб, и на мгновение даже засомневался в своем здравомыслии. Одиннадцать долгих лет он целенаправленно, не жалея сил, зарабатывал деньги, чтобы однажды вернуться и стать независимым человеком, человеком, способным купить землю и сполна отомстить за своего отца. Конечно, у Грегора были женщины повсюду, но он никогда не получал такого удовольствия от… от чего? Что это было? Что-то помимо влечения, какая-то искренняя душевная связь. Быть может, что-то сродни дружбе?
Чем ближе Джесси подходила, тем явственнее Грегор видел тревогу в ее взгляде, устремленном на двух лошадей, которых он подготовил. Отогнав запутанные мысли об их отношениях, он вдруг вспомнил, как она вела себя в первый день, когда ему пришлось усадить ее на лошадь позади себя. Она отчаянно вцепилась в него и не ослабляла хватки в течение всего путешествия. Тогда он не обратил на это внимания и решил, что она испытывает на нем свои женские чары. Теперь же он не был в этом так уверен.
Вспоминая, как она вела себя, когда он пытался ее соблазнить, он поклялся быть с ней осторожным. Их последний разговор был достаточно противоречив и печален, и он не был уверен, что готов сейчас к новым откровениям, ведь по прибытии в Крейгдафф ему необходимо находиться в трезвом уме.
Он кивнул, указывая на лошадей:
— Мы станем двигаться гораздо быстрее, если каждый будет на своей лошади.
Она нервно сжала руки, затем уронила их и снова заломила, борясь с собой, и все же нашла в себе силы кивнуть ему в ответ. Затем Джесси подняла на него глаза и тут же отвела взгляд, потерянный, мечущийся, словно в поисках чудесного спасения. Эта манера показалась ему знакомой. Что-то было не так, но что? Она боится лошадей? Не хочет садиться верхом?
Помощник конюха задержался, чтобы помочь.
— Эта для меня? — Она указала на меньшую из двух, гнедую кобылу.
Грегор кивнул. Лошадь повернулась в ее сторону, втягивая ноздрями воздух и запах подошедшей к ней Джесси. Она погладила ее морду:
— Здравствуй, моя красавица.
Затем, гораздо тише, она произнесла что-то, как ему показалось, на языке пиктов[3].
Грегор был заинтригован и замер в ожидании. Он уже слышал, как она говорила что-то на гэльском наречии, очевидно, она знала и еще более древний язык пиктов. Один из его матросов, Джейкоб Карр, перебрав рома, переходил на этот язык и объяснял, что эта странная привычка передается в их семье из поколения в поколение. То, что Джесси шептала лошади, очень напоминало по звучанию тот язык.
Лошадь нюхала ее ладонь, осторожно прикасаясь мягкими губами.
— Какое чудесное утро. Вы только посмотрите вокруг! — Она указала на холмы. Он посмотрел в том направлении и провел взглядом от хлева на краю этих владений до пушистых холмов у самого горизонта, но так и не увидел ничего, что было бы столь великолепно, как описала Джесси.
Когда он снова посмотрел на нее, она по-прежнему занималась своей кобылой. Лошадь покорно опустила голову, а Джесси стояла, прислонясь лбом к гриве. Глаза ее были закрыты. Грегор завороженно смотрел, как шевелятся ее губы, словно читая безмолвную молитву. Когда она открыла глаза, ему показалось, что в них больше жизни и сияния, чем когда-либо, они были необыкновенно яркими и словно отражали голубое небо.
Но стоило ему заметить это, как все исчезло.
Впервые в его воспоминании вдруг вспыхнули ночь их первой встречи и те безумные обвинения, что сыпались в ее адрес, пока они ждали прибытия бальи. Кто-то выкрикнул, что у нее был странный
