Манускриптъ, найденный въ бутылк?
Qui n'а plus qu'un moment a vivre
N'а plus rien а dissimuler.
Кому осталось жить одно мгновенье,
Тому ужь нечего скрывать.
О моей родин? и о моей семь? мн? почти нечего сказать. Постоянныя злополучія и томительные годы отторгнули меня отъ одной, и сд?лали чужимъ для другой. Родовое богатство дало мн? возможность получить воспитаніе незаурядное, а созерцательный характеръ моего ума помогъ мн? систематизировать запасъ знаній, который скопился у меня очень рано, благодаря неустаннымъ занятіямъ. Больше всего мн? доставляли наслажденія произведенія Германскихъ философовъ; не въ силу неум?стнаго преклоненія передъ ихъ краснор?чивымъ безуміемъ, но въ силу той легкости, съ которой мое строгое мышленіе позволяло мн? открывать ихъ ошибки. Меня часто упрекали въ сухости моего ума; недостатокъ воображенія постоянно вм?нялся мн? въ особенную вину; и Пирропизмъ моихъ сужденій всегда обращалъ на меня большое вниманіе. Д?йствительно, сильная склонность къ физической философіи, я боюсь, отм?тила мой умъ весьма распространенной ошибкой нашего в?ка — я разум?ю манеру подчинять принципамъ этой науки даже такія обстоятельства, которыя наимен?е дають на это право. Вообще говоря, н?тъ челов?ка мен?е меня способнаго выйти изъ строгихъ пред?ловъ истины и увлечься блуждающими огнями суев?рія. Я счелъ нужнымъ предпослать эти строки, потому что иначе мой нев?роятный разсказъ сталъ бы разсматриваться скор?е какъ бредъ безумной фантазіи, нежели какъ положительный опытъ ума, для котораго игра воображенія всегда была мертвой буквой.
Посл? н?сколькихъ л?тъ, проведенныхъ въ скитаніяхъ по чужимъ краямъ, я отплылъ въ 18- году отъ Батавіи, изъ гавани, находящейся на богатомъ и очень населенномъ остров? Яв? — держа путь къ Архипелагу Зондскихъ острововъ. Я отправлялся, какъ пассажиръ — не им?я къ этому никакой иной побудительной причины, кром? нервнаго безпокойства, которое пресл?довало меня, какъ злой духъ.
Наше судно представляло изъ себя очень солидный корабль, приблизительно въ четыреста тоннъ, скр?пленный м?дными склепками, и выстроенный изъ Малабарскаго тика въ Бомбе?. Судно было нагружено хлопчатой бумагой и масломъ, съ Лакединскихъ острововъ. Кром? того, въ груз? были кокосовыя охлопья, кокосовые ор?хи, тростниковый сахаръ, и н?сколько ящиковъ съ опіумомъ. Нагрузка была сд?лана неискусно, и благодаря этому корабль накренялся.
Мы отплыли подъ дуновеніемъ попутнаго в?тра, и въ теченіи н?сколькихъ дней шли вдоль восточнаго берега Явы, причемъ единственнымъ развлеченіемъ, сколько-нибудь нарушавшимъ монотонность нашего путешествія, были случайныя встр?чи съ т?мъ или съ другимъ изъ небольшихъ грабовъ, плавающихъ по Архипелагу, къ которому мы были прикованы.
Оддажды вечеромъ, облокотясь на гакабортъ, я сл?дилъ за страннымъ облакомъ, одиноко видн?вшимся на с?веро-запад?. Оно было зам?чательно, какъ по своему цв?ту, такъ и потому, что оно было первымъ облакомъ, которое мы увидали, съ т?хъ поръ какъ отплыли изъ Батавіи. Я внимательно наблюдалть за нимъ до заката солнца, и тутъ оно мгновенно распространилось къ востоку и къ западу, опоясавъ горизонтъ узкой полосой тумана, и принявъ видъ длинной линіи отлогаго берега. Вниманіе мое вскор? посл? этого было привлечено видомъ багроваго м?сяца и особеннымъ характеромъ моря. Съ этимъ посл?днимъ совершалась быстрая перем?на, и вода представлялась бол?е ч?мъ обыкновенно прозрачной. Хотя я совершенно явственно могъ вид?ть дно, т?мъ не мен?е, опустивши лотъ, я нашелъ, что корабль находился на пятнадцати саженяхъ глубины. Воздухъ сд?лался невыносимо удушливымъ и былъ насыщенъ спиральными испарепіями, подобными т?мъ, которыя поднимаются отъ раскаленнаго жел?за. Съ приближеніемъ ночи самое легкое дуновеніе в?тра умерло, и бол?е невозмутимаго спокойствія невозможно было себ? представить. Пламя св?чи гор?ло на корм? безъ мал?йшаго колебанія, и длинный волосъ, будучи положенъ между большимъ пальцемъ и указательнымъ, вис?лъ такъ неподвижно, что нельзя было уловить даже самаго слабаго трепетанія. Однако, по словамъ капитана, ничто не предв?щало опасности, и, такъ какъ мы плыли лагомъ къ берегу, онъ отдалъ приказаніе убрать паруса, и ослабить якорь. Не было поставлено ни одного часового, и весь экипажъ, состоявшій главнымъ образомъ изъ Малайцевъ, нарочно улегся на палуб?. Я сошелъ внизъ — и, долженъ сказать, въ душ? у меня было полное пррдчувствіе б?ды. На самомъ д?л?, все говорило мн? о приближеніи самума. Я высказалъ свои опасенія капитану; но онъ не обратилъ на мои слова никакого вниманія, и даже не удостоилъ меня отв?томъ. Какъ бы то ни было, благодаря безпокойству, я не могъ снуть, и около полночи отправился на палубу. Когда я взошелъ на посл?днюю ступеньку трапа, находившагося возл? капитанской каюты, я былъ пораженъ громкимъ и глухимъ шумомъ, подобнымъ быстрому рокоту мельничнаго колеса, и прежде ч?мъ я усп?лъ подумать, что это значитъ, я почувствовалъ, какъ корабль задрожалъ до основанія. Въ сл?дующее мгновеніе, б?шеный валъ, покрытый барашками, опрокинулъ корабль на бокъ и, промчавшись спереди и сзади, точно гигантской метлой, мгновенно очистилъ всю палубу съ носа до кормы.
Крайнее б?шенство вихря въ значительной степени обезпечило ц?лость корабля. Хотя онъ весь окунулся въ воду, однако, черезъ н?сколько мгновеній, посл? того какъ мачты опрокинулись на бортъ, онъ тяжело поднялся изъ моря и, содрогаясь подъ исполинскимъ давленіемъ бури, въ конц? концовъ совершенно выпрямился.
Какимъ чудомъ я спасся отъ гибели, не могу объяснить. Оглушенный ударомъ водного потока, я тотчасъ-же очнулся, и увид?лъ себя стиснутымъ между старнъ-постомъ и рулемъ. Съ великимъ затрудненіемъ я высвободилъ свои ноги, и, огляд?вшись кругомъ потеряннымъ взглядомъ, былъ прежде всего пораженъ мыслью, что вокругъ насъ свир?пствуетъ бурунъ, — такъ чудовищно было это невообразимое круженіе исполинскихъ п?нистыхъ массъ океана, въ смятеніе которыхъ мы были втянуты. Черезъ н?которое время, я услыхалъ голосъ старика Шведа, который с?лъ вм?ст? съ нами на корабль въ ту самую минуту, когда мы оставляли гавань. Я сталъ кричать ему изо вс?хъ силъ, и нев?рными шагами онъ подошелъ ко мн? сзади. Вскор? намъ пришлось уб?диться, что только мы двое пережили это неожиданное событіе. Исключая насъ, весь экипажъ, находившійся на палуб?, былъ смытъ — капитанъ и штурманъ несомн?нно погибли во время сна, потому что каюты были залиты водой. Безъ какой-нибудь посторонней помощи мы врядъ ли могли сд?лать что-нибудь для того, чтобы спасти корабль, и всякія усилія были сперва парализованы ежеминутнымъ ожиданіемъ гибели. Нашъ канатъ, конечно, лопнулъ, какъ тонкая бичевка, при первомъ же взрыв? урагана, въ противномъ случа? мы тотчась же были бы поглощены моремъ. Съ ужасающей быстротой мы мчались теперь по морю и вид?ли, какъ вода д?лаетъ въ корабл? трещины. Срубъ кормы былъ сильно расщепленъ, и почти повсюду мы получили значительныя поврежденія; но къ крайней нашей радости насосы не были повреждены, и въ балласт? не произошло значительныхъ передвиженій. Главное б?шенство бури уже миновало, и со стороны в?тра намъ не угрожало особенной опасности; но мы съ ужасомъ думали, что порывы вихря могутъ совс?мъ прекратиться, такъ какъ не могли не вид?ть, что тогда корабль, въ своемъ полуразрушенномъ состояніи, неминуемо погибнетъ подъ напоромъ ужасающихъ валовъ. Однако, такое справедливое опасеніе, повидимому, не должно было скоро оправдаться. Ц?лые пять дней и пять ночей — въ теченіи которыхъ нашимъ единственнымъ пропитаніемъ было небольшое количество тростниковаго сахару, съ трудомъ добытаго изъ бака — корпусъ корабля устремлялся съ невообразимой посп?шностью, подъ дуновеніемъ быстро см?нявшихся порывомъ вихря, который, не будучи равенъ по сил? первому взрыву самума, все же былъ настолько страшенъ, что подобнаго смятенія воздуха до т?хъ поръ я никогда не видалъ. Первые четыре дня мы плыли, съ небольшимъ уклономъ, къ юго-востоку и къ югу; должно быть, мы направлялись къ берегу Новой Голландіи. На пятый день стало чрезвычайно холодно, хотя в?теръ передвинулся на одинъ градусъ къ с?веру. Встало солнце, съ бол?зненно-желтымъ сіяніемъ, оно едва поднялось надъ горизонтомъ, не распространяя настоящаго св?та. На неб? не видн?лось облаковъ, но в?теръ возросталъ, и дулъ съ какимъ-то тревожнымъ непостояннымъ б?шенствомъ. Около полудня, насколько мы могли судить о времени, вниманіе наше было снова привлечено видомъ солнца. Отъ него не исходило св?та въ собственномъ смысл? жтого слова, но оно было исполнено мертваго и пасмурнаго блеска
