— Спасибо, Сереж, — поблагодарил Николай и полез в задний карман джинсов за бумажником.
— Да ты что?! — остановил его движение Сергей. — Все, поехал! Александре Владимировне привет! Ирину и детей берегите, не обижайте!
Хотел сказать еще что-то, но передумал, пожал Коле руку, махнул Ирине и пошел к «Ниве». Николай сел в машину, завел мотор и, посмотрев в зеркало заднего вида, спросил:
— Вы там удобно устроились?
— Да, — еле слышно ответила она.
Взвизгнув прощально шинами, «Нива» развернулась и отъехала. Николай включил свет в салоне и обратился к девушке:
— Ирочка… — начал было он и замолчал.
Ее он видел, и именно такой, в своем коротком видении, во время Сашиного страшного рассказа!
Значит, все-таки вещун-колдун от природы и лесных угодьев!
Она действительно симпатичная. Очень. Глаза темно-синие с плещущимися в них болью, настороженностью и ожиданием плохого.
— Ира, — главное, ее сейчас успокоить, найти нужные слова, — вы не бойтесь ничего, ладно? Вам теперь больше не надо бояться. Совсем. У вас с детьми теперь все хорошо будет. Обещаю.
— А куда мы едем?
Ну, слава богу! Хоть заговорила с ним. Решилась!
— Далеко, мы на хуторе живем, на выселках, у нас там очень красиво. И спокойно. И тихо. Вам понравится. Ну, поехали?
— Поехали, — сказала она, без прежнего напряжения, но еще настороженно.
Значит, нужные слова нашел. Молодец!
Дорога у них, конечно, не американский хайвей, и поспать ей не удалось, придерживая детей на колдобинах и рытвинах.
Сашка спала так сладко и безмятежно, наверное, никогда так раньше не спала. И заснула она, глядя через окно на звезды — сумасшедшие огромные звезды на бездонно-черном небе. И расстроилась почти до слез, увидев одну падающую звезду, пролетевшую по небу, — ни черта же загадать не успела! А вообще есть такие быстрые, кто успевает загадать? Звездное бездонье втягивало в себя, умиротворяло, успокаивало, делясь своей возвышенностью, по сравнению с которой все человеческие страстишки становились смешными в своей суетной глупости и мимолетности бытия, шептало что-то прямо в разум и убаюкивало. Отяжелевшие веки закрывались сами собой, и Сашка все старалась их разлепить — обидно же, когда еще такое небище звездное увидишь?
Она проснулась сразу, в одну минуту, потянулась сладко, до хруста в костях, беспечно-счастливо. И спохватилась.
Ирина! Дети!
Заспешила спуститься со второго сеновального этажа, съезжая неуклюже попкой на приставленную лестницу и обрушивая вниз кучи сена.
На первом этаже народных апартаментов спал Иван Федорович Гуров, лежа на животе, засунув обе руки под подушку. Спровоцированные наблюдением за спящим мужчиной, в Сашкином мозгу шевельнулись подозрения, стремительно сформировавшись в две пугающие мысли. Подталкиваемая этими мыслями, Санька присела возле Ивана на колени и стала его тормошить.
— Гуров, проснись немедленно!
— Дорогая, — сонно пробормотал он в подушку, — ты пришла неспешным сексом пожелать мне доброго утра?
— Ты не мог бы просто проснуться, без проявлений гиперсексуальности?
Он вздохнул преувеличенно тяжко, перевернулся на спину, продемонстрировав ей то самое, о чем она упомянула, вздыбленной простыней на определенном месте.
— Я рада за свою страну! — не смутилась Сашка. — Когда у нее есть такие герои, то демографическая проблема не в такой уж опасности!
— Прошу! — широким жестом предложил он с язвительной усмешкой.
— Остынь, Гуров!
— Если ты не собираешься помочь родине в трудную минуту, то какого черта разбудила меня, прервав чудный эротический сон на самом интересном месте?
— Скажи мне, Гуров, ты братков неугомонных все это время вел за нами?
Еще раз вздохнув демонстративно тяжко, он перевернулся на бок, но не ответил.
— Ты их сюда, к Николаю, привел?!
— Расслабься, Александра.
— Я спрашиваю!
— Сюда они не придут!
Сашка охнула от испуга и уселась рядом с ним.
— Как я забыла?! Зачем я только Ирку сюда с детьми выдернула?!
Иван сел.
— Саш, Саш, успокойся. Да, я их вел и в метро, и в электричке, ты же догадалась, но на какой станции мы вышли, они не видели.
— Ну еще бы! Мы по вагонам мотались туда-сюда на глазах у изумленных граждан!
— Вот именно! От той станции, где они нас еще наблюдали в электричке и потеряли потом, до конечной три остановки. Они будут искать на каждой, бомбил на вокзалах расспрашивать, людей. Найдут мужика на «москвичонке», но он нас только до развилки довез. А там, как водится, на Руси три дороги — налево километров семь до деревни, направо до другой столько же или побольше, прямо к Николаю на хутор.
— Вставай! — потребовала Сашка. — Надо уезжать немедленно!
— Да не немедленно, Саш!
— Сейчас же! Нельзя Ирину пугать, представляешь, что будет, если она их увидит!! И Колю подставлять нельзя!
— Романова! Прекрати немедленно панику! — прикрикнул Иван. — Никто сюда не приедет! Коле позвонят, когда они на станции нарисуются!
— Кто позвонит?
— Пошли, Александра Владимировна, лучше на речку, поплаваем, — доброжелательно предложил он.
Встал, потянулся всем телом, хрустнув костями.
— Гуров, я тебя сейчас пристукну, точно! — пообещала Сашка, подскакивая и вскипая негодованием.
— А как же спасение родины?
— Родина переживет эту потерю!
— Саш, Коля у нас человек известный во всем районе и области. Его здесь уважают, преклоняются и побаиваются, и любые его просьбы, если таковые есть, исполняют со всем рвением. Конечно, его знают все бомбилы города, и не только они. Он сказал парочке знакомых, если кто начнет о нас расспрашивать, сообщить ему. Сообщат мгновенно, попутно запудрив мозги спрашивающим. По моим расчетам, раньше часов двух дня братки не объявятся. Мы поплаваем, вода в речке теплющая, познакомишься с Колиными соседями — чудесные старики, они с ним одной семьей живут, вчера не показались из деликатности, не хотели мешать. Иру свою успокоишь, посидим, пообедаем, а потом неспешно двинем назад, в Москву.
— А что, вчера ты мне это объяснить не мог, разведчик хренов? — бушевала Сашка скорее от облегчения.
— Ну, извини…
— Не извиню!
Она развернулась и пулей вылетела из сеновального царства.
— Саша, Саша!!
К ней бежали из огородных грядок два белоголовых ангелочка. Саша опустилась на колени, прижала
