руками за притормаживающую «петлю», и быстро опускался. Так быстро, что я был вынужден предупредительно крикнуть и приказать замедлиться. Иначе подошвы его ботинок встретятся с моей головой.
Мне и без того несладко – кажется, эффект перехода на этот раз проявился преимущественно в том, что заломило все кости и суставы. Словно ревматизм, радикулит и подагра сговорились надо мной коллективно поиздеваться. Стиснув зубы, чтобы не стонать, превозмогая боль, я продолжал скользить по шнуру, и оставалось только надеяться, что гадская ломота продлится не до самого низу…
Кто спускался за Морозом, я не смотрел. Сейчас все внимание – вниз и по сторонам. Мало ли какая дрянь подстерегает. На стенах своя жизнь, вертикальные поверхности достаточно обширны, чтобы мутняки игнорировали их при освоении территорий.
Истошный крик, напоминающий мяуканье, кваканье и скрип одновременно, огласил вертикаль. Крик был настолько громким, что даже перекрыл завывания не утихающего здесь ветрогона. Крикун. Вот же ж черт… Снова крик. А потом еще. Подняв голову, я не обрадовался, мягко выражаясь, – по отвесной стене обрыва спускались три крикуна. В этой связи у меня в мыслях мелькнули куда более жесткие выражения.
В тварях осталось многое от домашних кошек. Те же пропорции тел, те же повадки. Изменились габариты, ротовой аппарат и конечности. Крикуны размером с крупного теленка, челюсти у них такие широкие, что львы позавидуют, количеству зубов обзавидуются уже акулы, лапы жилистые, длинные, трехсуставные, и когтей на каждой куда больше, чем пять.
Наверху кто-то из напарников тоже заметил мутных тварей и открыл огонь. Автоматная очередь попала в цель – в левый бок одного из крикунов, но эти монстры, чтоб их, переняли от кошек главное – живучесть!
Спускавшийся следом за мной Мороз тоже выстрелил из своего пистолета. Наверное, для обозначения наших «зубов».
– Сом, в сторону! – почти сразу крикнул мне бывший усатый сталкер, отталкиваясь от стены обрыва и выворачивая корпус вправо. Верхняя часть туловища перевесила, и Мороз тем самым ушел от контакта с крикуном, который теперь летел прямо на меня.
Я точь-в-точь повторил телодвижения Мороза. Зачем что-то выдумывать, если уже появилась зарекомендовавшая себя комбинация движений?
Когда я тоже увернулся от когтистых лап крикуна, он разъяренно замяукал. Выгнув спину, вцепившись когтями в стену, по инерции процарапал каменную поверхность, наконец затормозил и молниеносно развернулся. Настырный, гад!
Пули из моего «форта» точно попали в его передние лапы, раздробив кости. На одних задних крикун не удержался, а пуля в грудь придала ему дополнительное ускорение. Монстр рухнул вниз. Этот из борьбы исключен. Во всяком случае, на время. Если и выживет, приземлившись на лапы на каком-нибудь уступе, то не скоро обратно вскарабкается.
Как только я снова задрал голову, совсем рядом со мной пролетел второй крикун. Развороченная голова и превратившееся в сплошное кровавое месиво брюхо свидетельствовали, что этот уже никогда не вернется в борьбу. Я облегченно выдохнул. Будь он жив, непременно полоснул бы по мне когтями.
Третий крикун был самым маленьким, но, как ни странно, наиболее ловким и опытным.
Мутант резво, со знанием дела, перемещался по стене обрыва, заставляя Чипса и Базю попусту расходовать патроны. А потом крикун неожиданно прыгнул на Чипса, однако наш снайпер, будто олимпийский чемпион по художественной гимнастике, сделал пируэт и ухитрился избежать контакта. Ушел от соприкосновения… но полетел вниз. То ли «обезьяний хвост» плохо закрепил, то ли его креп-система оказалась с изъяном…
Я уже мысленно попрощался с товарищем, как вдруг падение тела прекратилось. Чипс завис в воздухе, загребая руками и ногами, и начал плавное, не опасное для жизни снижение. Неужто попал в область «воздушной воды»?! Уф-ф, до чего же кстати! Отряд не лишился бойца.
Остальные продолжили спускаться по веревочным системам. Пускай не так быстро и не так эффективно, как Чипс, но по-другому мы и не сумеем. Теперь можно хоть не опасаться третьего крикуна: мутированный кошак не удержался, упал и скрылся с глаз долой. Не факт, правда, что убьется.
Спустившись, мы были готовы схватиться с потомками кошачьих. Однако крикуны или погибли, или оказались умными: поняли, что нас много и что мы все крепкие противники, и ретировались. Искать трупы нам некогда. Если не разбились, то зализывают раны и копят досаду, перемешанную с ненавистью. Ох, не завидую тем, кто будет спускаться на этом участке за нами! Обозленные крикуны на порядок опаснее, мстительные они твари.
Зато хоть ознобного ветра внизу нет.
После такого «адреналинового» спуска мы приходили в себя минут десять. Серьезный стресс для организма – воздействие перепада высот и анормального влияния окружающей среды. Базю вырвало, только и успел шлем сдернуть, Мороз периодически приподымал свой шлем и массировал виски, да и у меня раскалывалась голова, вдобавок к ломоте в костях. Без обезболивающего не обойтись. Даже Пеца приуныл, помалкивал.
– Вперед, нам в город, – морщась от боли, сказал я, сделал несколько шагов и чуть не воткнулся в «транс», хреновую такую «изменку», получившую название из-за способности обездвиживать живые организмы.
Торчит такой себе столб измененного пространства размером с большой холодильник посреди пространства нормального, и пробегает по нему рябь. Изредка. В остальное время эту гадость в упор не разглядеть и не учуять. Вляпается сталкер в такое и сдохнет от голода и обезвоживания, если некому будет его вытолкнуть палкой или оружием.
Рябь пробежала у меня перед глазами, и я успел остановить занесенную для следующего шага ногу. Сейчас не страшно, есть кому меня спасти. Но проходи я один, без напарников, и не заметь единственное визуальное проявление «транса»… Тут бы и окончилась моя ходка.
Чуть ли не самые смертоносные угрозы в Троте – такие вот, трудноопределимые области ИФП. Опасней лишь те, что вообще никак не определяются, ни по виду, ни по запаху, ни по осязательным ощущениям, ни по температурным колебаниям, ни интуитивным озарением, то бишь пресловутой чуйкой. Против незримой и неопределяемой угрозы нет никакой защиты. Идет человек, и вдруг бац, прихлопнуло его, или сожгло, или заморозило, или разорвало, или подкинуло, или просто взял да исчез…
Это Зона. Все по ней ходим. И «под ней»…
– Берем левее, мужики, – предупредил я и повторил: – Нам в город.
Из всех южных секторов пяти кругов четвертый – наиболее цивилизованный, так сказать. В плане количества находящихся в нем искусственных объектов, строений там разных, сооружений и структур. После визита чертовых инопланетян территория, которую теперь зовут российской Зоной Посещения, начала опускаться-углубляться, причем ее середина, кругляш примерно пятнадцатикилометрового диаметра, теперь известный как четвертый круг, быстрее внешних колец канул в недра планеты.
А на южной стороне этого кругляша располагался город. Далеко не самый крупный из возможных, но вполне солидный по меркам провинции.
Я облазил не все уголки городской застройки, но был в микрорайоне «Университетский», рядом с политехническим ВУЗом, пробирался в заросшем парке Победы, ходил по главной улице, Советской, заходил во дворец спорта «Звездный», заглядывал в кинотеатр «Октябрь» и побродил по Центральному рынку. Осмотрел, так сказать, достопримечательности. Такие вот памятники Советскому Союзу.
Мы двигались крайне осторожно, потому что в этом секторе южной части четвертого круга окопались «инферновцы». У них база в Политехе и вторая в бывшем городском театре. А еще в этом мертвом городе толпа «манекенов», получившихся из бывших горожан, которым несколько десятилетий назад фатально не повезло оказаться в самой гуще событий Посещения. «Изменок» и всяких- разных мутняков тоже никто не отменял.
Зато сюда практически не суются армейские, и члены других сталкерских объединений в открытую не прутся. Даже у такой хреновой местности, как четвертый круг, есть свои плюсы. А от залетных вольных сталкеров отбиться легче и проще. Да и не сильно они наглеют, в одиночку не особо построишь крутого.
