— Получится, обязательно получится.
Фейн кладёт свою руку на мою.
— А с этим что делать будем? — шёпотом спрашивает Нерейт, не сводя глаз с тела гурта, которого я только что убила. Замечаю в его взгляде странный голод и не сразу понимаю, в чём дело. Но тут соображаю, что в тюрьме он нормальной пищи сто лет не видел — в смысле, нормальной для хааду. И тут прямо перед ним лежит свежий труп, даже кровь в венах ещё не остыла. Ясно — Нерейт хочет его сожрать. Ну уж нет.
— Поднимай, — приказываю я. — Аккуратнее. Только тихо…
— Значит, выбросим?
— Через пару минут будем на мосту. Хочешь, чтобы охранники труп в повозке нашли?
— Кучер всё равно заметит, что он пропал.
— Из-за одного пропавшего тревогу поднимать не станут. Он же не из важных сановников. Если повезёт, кучер вообще искать его не будет.
— Охранники нас увидят со стен, — произносит Фейн.
— В одном месте дорога идёт под горку, там что-то вроде небольшого оврага. Видела с балкона на башне. Там и выскочим. Давай помогай.
Мы с Нерейтом поднимаем тело с металлических прутьев, почти не наделав шума. Если кучер что-то и услышал, то внимания не обратил.
Когда повозка, заваливаясь то на одну сторону, то на другую, подъезжает к тому самому пригорку, местность опять становится неровной. Теперь форт Фаракца от нас загораживает склон. Открываем шторки и как можно осторожнее сбрасываем тело вниз. Глухой удар перекрывает скрип колёс.
Мы трое выпрыгиваем следом и приземляемся на дорогу. Повозка между тем снова карабкается вверх и, преодолев подъём, движется к мосту. Теперь кучер продолжает путь в одиночестве, так и не узнав, что вёз пассажиров.
Дорога представляет собой расчищенный от валунов участок земли, усыпанный мелкими камешками. С двух сторон, куда ни посмотри, тянутся неровные нагромождения чёрных камней. На повозке мы миновали открытое пространство и теперь можем передвигаться, прячась в жарких расщелинах. Подаю Нерейту знак, чтобы поднимал тело, и вместе прячем его под камнями.
— За мной, — велю ему и Фейну.
Те подчиняются. Нерейт бросает последний голодный взгляд на тело, но оставляет его лежать на месте.
На такой неровной местности можно не бояться, что нас увидят из форта. Правда, острые камни постоянно цепляются за одежду и царапают кожу. При нашем приближении шляпки грибов втягиваются внутрь. Кругом бродят крысы чи, их огромные глаза светятся в темноте красными точками. Но близко не подходят, наоборот, разбегаются. Когти и хитиновые панцири постукивают по камням, многочисленные хвосты шуршат следом. Но пугают меня вовсе не эти мелкие твари — они так, падальщики. Однако их присутствие означает, что здесь есть и более крупные хищники, которые на них охотятся. И точно — издалека раздаётся зловещий вой. К счастью, на нашем пути никто крупнее крыс не попадается.
Увожу Нерейта и Фейна подальше от дороги и моста. Никто не должен увидеть, как мы переправляемся через реку. Чем ближе подходим к реке, тем явственнее слышим треск и скрежет жидкого камня.
Наступает самый ответственный момент. Теперь придётся действовать безо всякого предварительного плана. Либо справимся, либо погибнем.
Выбираемся из расщелин и оказываемся на краю скалы. Гляжу вниз. Вот она, та самая река из жидкого камня. Нас сразу обдаёт волной обжигающего жара.
Через такое перебраться невозможно, думаю я. Но придётся. Выбора нет. При одной мысли об этом сердце падает. Задача кажется невыполнимой. До этого я даже не представляла, насколько.
Река похожа на дорогу, выложенную каменными плитами разных размеров. Только эти плиты неумолимо ползут вперёд, натыкаясь друг на друга. Ломкая корка медленно движется по поверхности вязкой, густой жидкости. Жидкий камень при контакте с воздухом чернеет и твердеет, но под верхним слоем так и остаётся раскалённым. Пышущий от расплава жар способен убить всё живое в непосредственной близости. По поверхности с хрустом расползаются трещины и возникают разломы. Иногда плита раскалывается на части, и в воздух выстреливает мощная струя пара. Река озарена красным светом, проникающим сквозь трещины и озаряющим снизу наши лица.
И это ещё не всё. Вдобавок к остальным проблемам, мы здесь не одни.
Как кто-то может выживать в такой местности, для меня загадка, но Рейта рассказывала, что многие существа приспосабливаются и к более суровым условиям. С башни я видела плоские, вытянутые силуэты, парящие в восходящих потоках воздуха в поисках добычи. Форма туловища у них как у скатов, а на конце смертоносные шипастые хвосты, на которые хищники насаживают своих жертв, а потом уносят, чтобы сожрать.
Теперь понятно, почему они тут разлетались. Ближайшая скала под уклоном спускается к реке. И на ней собралось целое стадо тарраков. Шестиногие существа ростом с маленького ребёнка, похожи на пауков, а панцирь как у крабов. Серебристые, с коротким туловищем. На месте головы шишка, от которой расходятся толстые конечности. Острые когти очень крепкие, такими можно пробить дыру в металлическом нагруднике, а их яд разъедает внутренние органы, вызывая мучительную смерть. Уж я-то знаю — сама им пользовалась раза два.
Но яд у тарраков не единственное средство защиты. Я про них читала, когда изучала способы отравления. Тарраки способны испускать какие-то волны, вызывающие у жертвы оцепенение, и, пока та не может сдвинуться с места, жалят её. Натуралисты точно не знают, что эти волны собой представляют, но сам эффект им прекрасно известен. Крупный таррак в состоянии парализовать взрослого мужчину.
Хитрые твари нарочно поселились здесь, потому что жар от реки сбивает с толку хищников, которые на них охотятся, летучих скатов. У тех зрение тепловое. Я сама не натуралист, как именно это всё происходит, не объясню, но летучие скаты ощущают присутствие тарраков другими органами чувств, а разглядеть их не могут. В это время года тарраки откладывают яйца. Мешочки с клейкой скорлупой, внутри которых растут и развиваются детёныши тарраков, прикрепляются к стенам скальных расщелин. И единственный путь, каким можно подобраться к реке, пролегает как раз через этот детский сад.
Нерейт глядит вниз, по лысой голове струится пот.
— Полагаю, с твоим-то выдающимся опытом, ты предусмотрела все возможные опасности, включая смертоносных хищников.
— Да, есть одна идейка — отвлекающий маневр. Вот думаю — дай-ка скормлю им тебя, а мы пока спокойно спустимся, — отвечаю я.
— Очень изобретательно. А я всё удивлялся, зачем ты меня с собой взяла…
Пристально осматриваю окрестности, пытаясь найти какой-нибудь обходной путь, но, кажется, его здесь нет. Тогда беру самый тяжёлый камень, какой могу поднять, и скидываю вниз. Двое летучих скатов тут же реагируют на движение и устремляются за ним — что поделаешь, охотничий инстинкт. Но в последний момент понимают, что перед ними не добыча, и взлетают снова.
Камень приземляется на одну из плит застывшего жидкого камня. Появляется небольшая трещина. Но плита не разваливается. Наблюдаем, как камень медленно уносит прочь.
— Как думаешь, а наш вес они выдержат? — спрашиваю Нерейта.
— Наверное, — отвечает тот. — Вы двое легче меня. Так что я пойду последним.
Искоса гляжу на него.
— Значит, не хочешь быть приманкой?
— Это твоя идея, а не моя. — Нерейт улыбается, обнажая клыки.
Оглядываюсь на Фейна, сидящего на корточках позади нас.
— Я буду первый, — объявляет он. — Ты более тяжёлая.
— Фейн, если ты всё-таки поступишь в университет в Бри Атке, никогда не называй эскаранскую женщину тяжёлой.
Нерейт хохочет, Фейн только озадаченно улыбается. Не понял юмора.
— Нет, я пойду первой, — возражаю я.
