Матушка Всемилостивейшая Государыня. Твое великодушие и сострадание всегда ходатайствуют о прегрешивших. Я к сим чувствованиям и к незлобливому твоему сердцу повергаю прозьбу винного.
[После 11 сентября 1777]
К достижению милости моей способ у всех, следовательно, и у Чичерина1 в руках: исполнение с ревностию и точностию возложенную должность. Всегда заслужит от меня призрение. Равномерно да покорится терпеливо воле моей. Сердце Царево в руце Божией. Оно же незлобливо, по Вашему изречению.
513. Екатерина II – Г.А. Потемкину
[После 11 сентября 1777]
Батинька, о болезни Чичерина жалею. Сей случай при мне в третье над ним случилось. Пожалуй, не будь скучным. Я желаю тебя видеть веселым. Прийди ко мне.
Князь Григорий Александрович, поздравляю Вас со днем двойного празденства – рождения и имянин Ваших. Я приказала вручить Фридриксу на диспозицию Вашу полтораста тысяч рублей, кои имеете употребить на оплату Вашего долга. Пребываю к Вам отлично доброжелательна.
Екатерина
Сент[ября] 30 ч., 1777 г.
515. Г.А. Потемкин – Екатерине II
[До 2 октября 1777]
Матушка моя безпримерная, скажите Князю Вяземскому, чтоб уже он не торговал больше Пудваши. Да нельзя ли ему приказать об Осиновой Роще.
Р_у_к_о_й_ Е_к_а_т_е_р_и_н_ы II:
[После 6 ноября 1777]
Указ я прочла и вижу, что полки командированы, куда приказала. О больных ничего не ведаю, а впредь, что до меня дойдет, Вам сообщу. Намерения теперь инаго нет, как только смотреть, что турки предприимут, ибо о трактовании с ними теперь полномочия у Стахиева. В случае же войны иного делать нечего, как оборонительно бить турков в Крыму или где покажутся. Буде же продлится до другой кампании, то уже на Очаков, чаю, приготовить действие должно будет. Хорошо бы и Бендеры, но Очаков по реке нужнее1.
О летах баста, более ни словечушку не молвлю.
517. Екатерина II – Г.А. Потемкину
[После 10 ноября 1777]
Батя, ректор Академии будет наречен по твоей прозьбе1. За апельцыны и картины спасибо. Что Осиновая Роща нравится, тому радуюсь, ибо Аз избрахом для тебя сие место. Веселися ей ныне и на сто лет. Прощай, будь здоров, аще я.
Saves Vous, mon Ami, tout се que j'ecris depuis trois jours; cela sent la poesie: alles а Назия2 et revenes chez nous gai comme un pinson {Знаете ли вы, друг мой, что я написала в течение трех дней. Это отзывается поэзией: отправляйтесь к Назии и возвращайтесь к нам веселым, как зяблик
[После 12 декабря 1777]
В Вену послать думаю камергера: или Лопухина, или Кня[зя] Серг[ея] Гагарина, или Талызина. Для Берлина и Швеции – камерюнкера: или Кн[язя] Ал.Ал. Долгорукова, или Кн[язя] Гавр[илу] Гагарина, или Гра[фа] Миниха. К родителям Вел[икой] Княг[ини] капи[тана] гвардии прошу дать.
519. Г.А. Потемкин – Екатерине II
[После 20 декабря 1777]
Граф Иван Григорьевич Чернышев спрашивает от дежурства позволения быть в церемонии погребальной Адмирала Мордвинова в Невском монастыре обыкновенной пальбе. Они дают от Адмиралтейства один баталион.
Всемилостивейшая Государыня! Он служил 61 год, а Вы заслуженных людей почитаете. Не благоугодно ли будет приказать прибавить еще один полк армейский в уважение того, что он был полный генерал. Не прогневайтесь, матушка, на меня, что я от себя осмелился нечто прибавить.
Р_у_к_о_й_ Е_к_а_т_е_р_и_н_ы_ II:
[До 28 декабря 1777]
Батинька, Панина я пришлю к Вам. Что неможешь, о том весьма сожалею. Не пошлете ли Вы на Дон запрещенье, чтоб пруссакам лошадей не продали, а то все-таки покупать станут. Хотя Панин Сольмсу и говорил, генеральное запрещенье делать нельзя, а частное можно, как то Донскому войску и Малороссийской коллегии, чтоб от себя упреждение о сем делали. Adieu, mon tonton.
Записочки Екатерины II – Г.А. Потемкину
521.
