Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)

584. Екатерина II – Г.А. Потемкину

[После 2 января 1780]

Государыне есть легче и по желанию Вашему совершенно здорова и довольна будет, когда узнает, что Вы веселы и благополучны пребываете. Батя, прощай.

585. Екатерина II – Г.А. Потемкину

[После 10 февраля 1780]

Барятинский испугал меня смертельно: с весьма сериозным лицом пришел ко мне и сказал: 'Le Prince est au desespoir {Князь в отчаянии (фр.).}, капитан у него ушел'. 'Кто, кто? Капитан?' У меня сердце от desespoir {отчаяния (фр.).} твоего забилось. Наконец, все сие обратилось на бомбардирского. Не плачь, батенька, найдешь его, как оставил, всегда ласковым и дружелюбным к тебе.

Здесь холодно, а вчерась и скучно уже было: je n'ai point mon Ami, mon Prince {у меня нет моего друга, моего князя (фр.).}.

О Днепровских порогах Турчанинов Вам скажет мое мнение. Одни пороги легко чистить, вываливая одинокие каменья из форватера, а другие уступами, сих нельзя переводить. И так, il faut que Vous commencies par me donner des materiaux qui me comvainquent de la possibilite {нужно, чтобы вы начали доставлять мне материалы, которые бы убедили меня в возможности (фр.)}. Сумма же весьма мала и за нею, видя пользу, не постою. Adieu, mon cher et bien aime Ami.

586. Екатерина II – Г.А. Потемкину

[После 19 апреля 1780]

Сей час возвратился ко мне Ал[ександр] Дм[итриевич] и сказывал, что дух твой наполнен безпокойствами¹. Но как из всего того, кроме сущепустых бреден, я ничего не понимаю и притом знаю, что душа моя и его в рассуждении тебя весьма безпорочны, с каковым душевным спокойством и пребуду до тех пор, пока рассудишь за благо со мною переговорить. И я ни мало не сумневаюсь, что всякая клевета и неправда уступит истинной той дружбе, которую всегда и непременно найдешь в моей и ко мне привязанной душе того, который тебя наравне со мною любит и почитает. Сожаление же наше единственно об тебе, что ты находи[шь]ся в безпокойстве.

587. Екатерина II – Г.А. Потемкину

[После 19 апреля 1780]

Пожалуй, дай мне знать: досадил ли тебе Александр Дмитр[иевич] и серди[шь]ся ли на него и за что имянно?

588. Екатерина II – Г.А. Потемкину

[После 19 апреля 1780]

Mon cher Ami, j'ai fini mon diner et la porte du petit escalier est ouverte. Si Vous voules me parler Vous pouves venir.

{Мой дорогой друг, я кончила обедать и дверь с маленькой лестницы открыта. Если вы хотите говорить со мной, вы можете прийти (фр.) .}

589. Г.А. Потемкин – Екатерине II

[После 19 апреля 1780]

Зорич набрал всякой сволочи в эскадрон¹, в который положено с переменою брать из полков гусарских. Теперь из таковых представляется в кавалергарды некто Княжевич², никогда не служивший, и все у него ходил в официантской ливрее восемь месяцев, как записан; и прямо из ливреи – в офицеры.

Р_у_к_о_й _Е_к_а_т_е_р_и_н_ы_ II: Ливрейные служители мне не надобны в кавалергардии, а Зорину запретите именем моим кого жаловать и пережаловать в такой корпус, где положено не быть, окроме заслуженных, попеременно из полков.

590. Екатерина II – Г.А. Потемкину

[22 мая 1780]

Батинька, письмо твое из Могилева я сейчас, приехавши, в Сенном получила¹, то есть в 10 часов за полдень. Весьма ласкательныя речи Графа Фалькенштейна приписываю я более желанию его зделаться приятным, нежели иной причине². Россия велика сама по себе, а я что ни делаю – подобно капле, падающей в море. Что же его речи обо мне тебя веселят, о том не сумневаюсь, зная, колико меня любит любезный и признательный мой питомец. О свиданье с Графом Фалькенштейном отдаю на собственный его выбор, как день, так и час во дню, когда с ним познакомиться без людей.

Si je n'avais suivi que les mouvements de mon impatience et ma vivacite naturelle, des que Votre lettre m'est parvenue, c'est-a-dire a dix heures du sour, je me serais remise en carrosse et aurais courru sans m'arreter nulle part tout droit a Mohilef, ou j'ai beaucoup de regret de savoir que Mr. le comte de Falkenstein m'ait devance. Mais comme cela aurait fait une breche a son incognito, la reflexion a retenu mon premier mouvement, et je m'en vais suivre ma route, comme Vous saves qu'elle a ete reglee. Je coucherai demain a Шклов et dimanche je viendrai pour la messe a Mohilef {Если бы я следовала только движениям нетерпения и природной живости, то, как только дошло бы до меня ваше письмо, т.е. в 10 часов вечера, я села бы в карету и устремилась бы, нигде не оставаливаясь, прямо в Могилев, где, к моему сожалению, граф Фалькенштейн меня опередил. Но как это причинило бы вред его инкогнито, то размышление удержало мое первое движение, и я буду продолжать свой путь так, как вам известно он был начертан. Буду ночевать завтра в Шилове³, а в воскресенье приеду к обедне в Могилев (фр.).}. Только тут не знаю, как выгоднее будет условиться о свидании без людей; ибо как прийду из обедни, тут люди ко мне повалят; опять отложить до после обеда – не учтиво будет; разве пока все люди со мною у обедни будут, не пожалует ли ко мне, дабы вошед я во внутренние свои покои, то есть пред спальнею, уже бы тут его нашла. Но только буде луче найдешь способ, то уведоми меня, а кажется, и так ловко быть может. Как Гр[аф] Румян[цев] ко мне пишет⁴, что гость нигде не хочет обедать, то заключаю, что и со мною обедать не станет за большим столом, о чем буду ждать уведомления. Письмо его влагаю, дабы Вы знали, что и как пишет. Rien de plus flatteur ni de plus agreable que cette lettre que Vous m'aves envoyee. Je Vous prie de reiterer a Mr. le Comte de Falkenstein les assurances que mon premier desir est de me conformer en toute facon a tout ce qui pourra lui rendre le sejour de Mohilef supportable {Ничто не может быть более лестным и приятным, как письмо присланное мне вами. Прошу повторить графу Фалькенштейну уверение, что мое первое желание – всеми способами сообразоваться с тем, что может сделать ему сносным пребывание его в Могилеве (фр.).}.

Прощай, друг мой, мы очень тоскуем без тебя. Я весьма желаю скорее увидеться с тобою.

591. Екатерина II – Г.А. Потемкину

[23 мая 1780] из Шклова, в 11-том часу вечера

Сейчас получила я твое письмо, друг мой сердечный¹. Я завтра к вам надеюсь быть рано, всем скучно без вас. Что пишешь, во всем том вижу твою ко мне дружбу. О Фальк[енштейне] стараться будем разобрать вместе. Добра ночь. Саша Дмитр[иевич] кланяется и тоскует весьма по тебе.