что только что встретил на улице Жана Блёра и, вероятнее всего, никогда не увидит его снова. Это было достойное прощание.
Вольта поднял глаза:
— Дэниел, ну как ты?
— Толстый сержант с вещмешком — это был Жан Блёр?
— Он самый. Теперь его талант понадобился в другом месте. Не то чтобы был смертельно необходим, но крайне желателен. Твои занятия здесь окончены.
— Не совсем, — Дэниел принял позу, именуемую в Тао До Чанг «раненым журавлем», и выдал безупречный До Рах Ран, боковой удар ногой, выбивший ноги Вольты из-под их обладателя.
Вольта, однако, сгруппировался еще в воздухе, перекатился через плечо, вскочил на ноги, в руках у него оказался тридцать восьмой кольт-питон, и он прицелился Дэниелу в живот:
— Не вынуждай меня защищаться, — спокойно сказал он. — Ты молод, и ты сильнее. Мне пришлось бы выстрелить.
— Вы бы меня не убили, — уверенно заявил Дэниел.
— Я не сказал: убить, я сказал: выстрелить. Пистолет заряжен не пулями — дробью, но если бы я слегка продырявил тебе кишечник, мы оказались бы в относительно равных условиях.
— Нет, — тем же уверенным тоном заявил Дэниел. — И этого вы бы не сделали.
Вольта пожал плечами:
— Впрочем, ты прав.
Он разрядил пистолет и бросил его Дэниелу. Дэниел неловко поймал его. Пока он мялся с пистолетом в руках, Вольта заговорил:
— Из-за чего ты так зол на меня? Думаешь, я про тебя забыл? Дэниел, я тебе не отец. Я несу ответственность не только за тебя, но и за многих других. И за собственную жизнь, кстати. Или это из-за того, что я так и не выслушал твой сон? Я просил Роберта передать тебе мои поздравления и надеюсь, что он так и поступил.
Дэниел хотел было что-то вставить, но Вольта продолжал:
— Или ты так злобно пнул меня за то, что я самонадеянно вмешался в ваши с Жаном занятия? Дэниел, Жан сообщил, что закончил работать с тобой неделю назад. С тех пор, по его же словам, ты пытаешься доказать, что достиг его уровня искусства. Ты его не достиг. Хотя, принимая во внимание твои способности и страсть к первенству, осмелюсь добавить, что мог бы. Возможность всегда за тобой. Ты заметил, как широки кажутся возможности, если их ограничить?
— Заметил. Именно поэтому я ухожу из АМО.
— Ради Бога. Удачи.
Дэниел крутнул барабан и высыпал патроны на ладонь. Он глянул на Вольту:
— Может, вы и могли бы меня застрелить.
Он вернул Вольте пистолет.
Вольта поймал его за приклад, чуть ли не одновременно вставил барабан, и пистолет снова был готов к бою, не успел Дэниел глазом моргнуть.
— Дэниел, я человек незыблемых правил. Я твердо соблюдаю свои принципы. Один из них: не позволять незаслуженно грубо обходиться с собой, особенно если причина — юношеская обидчивость. Если бы ты был мастером дзен, я бы тебе поклонился. Но ты пока не мастер.
Дэниел набрал воздуху и, кажется, собирался ответить что-то резкое.
— Ладно, — сказал он. — Я приношу свои извинения. Простите.
— Принято и забыто.
Пистолет исчез в кармане Вольты.
— Все причины, которые вы назвали, — начал Дэниел, — отчасти верны, но главной причиной был Жан. Вы считаете, что моя работа с ним закончена, он считает так же — но я с этим не согласен. Сегодня я хотел попробовать кое-что, что могло бы сработать — я хотел превратиться в самого Жана.
Вольта присел за столик и развернулся от зеркал к Дэниелу:
— Это было бы непросто, поскольку Жана Блёра как такового не существует.
— Мне казалось, я уловил что-то.
— Возможно.
Они помолчали, потом Дэниел снова начал:
— Мне нужен перерыв, серьезный отдых. Как минимум год, а может, два.
— Ты же уходишь из АМО? Я думал, ты намерен поступать так, как захочется. Так поступай же.
— Принято и забыто, вы сказали? — напомнил Дэниел. — Не заставляйте меня раскаиваться в том, что я попросил прощения.
— Ты извинился за нападение, а не за уход. Уйти ты волен без всяких извинений. АМО — свободная организация.
— Да нет же. Я останусь, я просто погорячился. Жан ушел, вы начали мне указывать… Все это было чересчур.
— Что ж, рад слышать это, Дэниел — потому что именно сейчас нам нужна твоя помощь.
— Моя?
— Почему ты так удивлен? — Вольта говорил еще более сухо, чем обычно. — Разумеется, мы занимались твоей подготовкой с целью впоследствии использовать твои умения. Предполагалось, что ты станешь так называемым свободным агентом. То есть к тебе будут время от времени обращаться с различными просьбами — хотя ты можешь отказаться выполнять их или же предложить альтернативу. Никакого обучения больше не планируется — за исключением самообразования. Помни одно из любимых высказываний Бешеного Билла: «Когда закончено обучение, начинается настоящая учеба».
— И чем же я могу быть вам полезен? Я должен выращивать наркотики? Играть? Вскрывать сейфы? Или прикинуться официантом-итальянцем и подслушать, о чем государственный секретарь беседует со своей любовницей за завтраком? — за сарказмом Дэниел пытался скрыть волнение.
— Ну что ж так обыденно? Нет, это задача под стать твоей романтической натуре: тебе предстоит похитить драгоценный камень. Дело непростое, но и камень стоит того. Пожалуй, для этого тебе действительно придется превзойти Жана Блёра.
— Но вы же сказали… — начал Дэниел, но Вольта оборвал его:
— Как ты считаешь, что является крайней степенью маскировки?
Дэниел на секунду задумался:
— Невидимость, наверное.
— Именно так.
— Но этого я пока не умею.
— Зато я умею. Во всяком случае, когда-то умел.
— Становиться невидимым? То есть дематериализовываться? Хлоп — и нету?
— Я применял термин исчезать. И никакого «хлоп». Это скорее как скользнуть под воду.
— То есть вы просто растаиваете в чистом воздухе?
— Не обязательно в чистом.
— Прошу прощения, но мне надо увидеть это своими глазами. И даже после этого я вряд ли поверю.
— Придется поверить на слово. Я прекратил эту практику много лет назад — она стала опасна для меня. А для тебя может быть еще опаснее.
— Почему?
— Потому что тебе понравится.
— Сначала надо, чтобы у меня получилось.
— Дэниел, если бы я не считал, что у тебя есть явные способности, я бы даже не заговорил об этом. Думаешь, я не понимаю, насколько сложную задачу ставлю перед тобой — учитывая то, что сам не готов даже продемонстрировать, что от тебя требуется? Должен также добавить, что никогда раньше не встречал человека, способного исчезать. Хотя до тебя у меня было шесть учеников, все попытки оказались безуспешными.
