соблюден двоякий баланс — не только в одну сторону, в сторону централизации, но еще и в сторону децентрализации, только по другому, евразийскому сценарию, нежели идея создания единого индивидуалистического гражданского общества. Вот эта евразийская политическая философия — это Путин после марта 2012 года, и это очень серьезно. Мне ли как евразийцу не знать, какое следующее, а потом и последующее действие, какой следующий шаг будет сделан после такого рода серьезных стратегических заключений.
Мы входим в эпоху совершенно новой политической реальности, это не либеральная модернизация, это строительство евразийской мировой державы — интегральной, мощной, с социальными особенностями, со специфическими принципами и ценностями, которые составляют особенность всей нашей евразийской общности.
С опорой на евразийство: зачем Путину еще 12 лет?
Как я уже упоминал выше, программная статья Владимира Путина о создании Евразийского союза была опубликована 3 октября 2011 года в газете «Известия». Из предложенных Путиным тезисов следует, что Евразийский союз по аналогии с Евросоюзом будет единым экономическим пространством, в котором миграционные и пограничные барьеры будут сняты. Возвращение Путина в президенты на следующие 12 лет не может проходить по той же самой модели, по которой оно осуществлялось в первые два срока, просто потому, что запас легитимности, полученный за период проведения второй чеченской кампании, укрепления территориальной целостности России — на чем держался рейтинг, харизма и политический авторитет Путина, исчерпан. Сейчас можно сказать, что он почти обнулился, и его хватит только на то, чтобы прийти к власти, и больше ни на что.
Поскольку в дальнейшем Россия неизбежно столкнется с очень серьезными, стратегическими вызовами, то политтехнологиями в духе Владислава Юрьевича Суркова на следующем этапе правления больше ничего совершить невозможно. Эпоха технологий вместо идеологий, пиар-кампаний вместо стратегий, шлягеров и хохм вместо национальной идеи завершилась. Это совершенно очевидно. Если Путин попытается продолжить инерционный сценарий во внутренней и внешней политике, то крах будет очень быстрым, поскольку серьезность вызовов на новом этапе несравнимо превосходит те, с которым он столкнулся раньше и с которыми он справился. Это новый цикл, и для того, чтобы утвердиться в нем, получить легитимность, Путину нужна новая стратегия.
Единственной стратегией, которая соответствует историческому моменту, новому раскладу силу и в целом общей ориентации масс, является евразийство. Именно евразийство может быть полноценной, настоящей идеей для России, а также и стратегией, которой следует придерживаться. Такой национальной идеи в России не было — в основном были метания между либерализмом, доминирующим в прозападных коррупционных элитах, и отдельными, непоследовательными и противоречивыми элементами национализма, которые по своей сути предполагали распад России. Поэтому я абсолютно убежден, что Путин должен опереться на евразийскую идею.
Долгое время ему препятствовали это сделать. Все попытки донести до него евразийские идеи блокировались либо пиарщиками, которые из всего делали компот или нарезку в духе клипа наркотического сознания, либо просто идеологическими врагами — либералами, западниками, которые в эпоху Медведева едва не подняли бунт и не совершили госпереворот, чуть ли не демонтировав самого Путина и путинскую систему. Если Путин хочет быть легитимным после марта 2012 года, то ему необходимо опереться на евразийство, поскольку оно соответствует и поликонфессиональному, полиэтническому характеру России, является базой для интеграции постсоветского пространства и, в рамках международной политики, обосновывает необходимость многополярного мира и создания полицентричной модели. О полицентризме все чаще говорит и Лавров, в ООН он недавно упоминал о Евразийском союзе.
Это — новая тема, и раньше такой союз лидерами нашей страны не упоминался. Это — идея Назарбаева и наша, Евразийского движения. Евразийский союз — это уже политический проект интеграции, и ему вообще никогда не уделялось никакого места, он просто не упоминался в официальных речах. Теперь это происходит. Эта тема отвергалась окружением Путина на предыдущих этапах, которое не давало ему даже об этом упоминать. Это вычеркивалось из любых документов, этому придавался идиотский характер, это осмеивалось и так далее. Дело в том, что только один человек в администрации президента правит идеологией в стране, начиная с ельцинского периода, а не формальные президент и премьер- министр. Вот тот тандем, который надо обсуждать. Путин и человек, который руководит в стране внутренней политикой и идеологией. И от того, как Путин решит этот тандем, зависит многое. Но то, что Путин упомянул Евразийский союз, говорит об очень многом.
Безусловно, упоминания мало для реализации политического проекта. Озвученная концепция автоматически не даст решения всех проблем, это лишь стратегия и ориентир, поэтому многое будет зависеть от того, как она будет расписана и продумана на теоретическом уровне, и от того, как она будет воплощаться в жизнь на уровне практическом, потому что любое прекрасное начинание легко погубить негодными кадровыми ходами, чиновниками и болтунами. Для этого нужны компетентные люди, определенная решимость, в том числе, политическая воля, а с этим есть проблемы. Путина могут разубедить, и это может остаться пустым заявлением… Та команда, которая ответственна за идеологические, политические вопросы в окружении Путина, имеет очень большой опыт по сведению к нулю или симуляции любых идеологических начинаний — из идеи устроят хэппенинг, пиар, и потом прикасаться к ней будет противно, мы знаем, кто этим занимается, насколько эффективно он способен превращать в балаган различные идеи.
Даже если допустить, что Путин всерьез считает так, как пишет, и стратегия будет должным образом оформлена, начнутся изменения курса, это не гарантирует, что все пойдет гладко. Противодействие евразийской интеграции будет оказываться колоссальное. Страны Запада будут максимально этому препятствовать, ведь это альтернативный проект мироустройства. Не исключено, что Путина заставят отказаться от этого силовым образом — слишком многое поставлено на карту. За проект придется биться. По моему мнению, заявить такие вещи можно было еще в 2001 году, но можно считать, что у него были связаны руки.
Если Владимир Владимирович будет продолжать ту политику, которую вел накануне 2008 года, то я думаю, это долго не продлится. Этот курс хорош на предыдущем этапе, но он сейчас нереалистичен. Путин, действующий по инерционному сценарию с опорой на полутоталитарных-полупостмодернистских технологов, никому не будет нужен. Он будет объявлен врагом Запада, и одновременно, с таким сопровождением, он стремительно будет утрачивать доверие патриотических кругов. Путина точно снесет с двух сторон — по нему будут бить либералы и его не будут поддерживать патриоты. У него есть один- единственный шанс — евразийство. Я считаю, что, если Путин на следующем этапе не будет евразийцем, то его вообще не будет. Он правильно говорит, что Россия либо будет великой, либо никакой не будет. Так же можно сказать о евразийстве Путина.
Развязались ли у него руки сейчас, сбросил ли он какие-то обязательства, сказать пока на самом деле сложно. Хочется верить, что это настоящее возрождение России, но за 15 лет накопился очень большой скепсис. Оформить все это в стратегию, мировоззрение — очень трудно, и, боюсь, на этом пути нас ждут огромные разочарования. Ничего из сказанного в программе «Россия, вперед!» не было за четыре года реализовано и больше не будет. Это была идея, которая осталась на бумаге, именно потому, что плохо была отстроена идеология — создавать демократию и проводить модернизацию одновременно в России невозможно. Связав одно и другое, власти обрекли себя на то, что ни одного пункта не будет реализовано.
Сегодня тоже можно сказать — либо управление внутренней политики, либо евразийство. Если управление внутренней политики, то Путин ни одного шага не сделает в том направлении, которое заявляет, потому что будет полная блокада. Если евразийство — то должны быть очень серьезные изменения. Если будет попытка и оставить управление внутренней политики неприкосновенным, и
