разговорились у дочери, в совхозе… Отец ее мужа — чабан, старый совсем, ослеп. А весной просит: «Вывезите меня на поле, где овечки пасутся. Когда они ходят близко, травушку рвут — жизнь вижу, понимаю». Так целыми днями и сидел, слушал… Ну, ты извиняй меня, Михайлович, старику про стариков… По делу же приехал, не так. Тебе так просто нельзя — большое дело поручено, понимаешь… Где побывал- то?
— У Гребенкина, в его бывшем колхозе.
— А… Поднял ту деревню Устинович. При случае поимей в виду Сергея Устиновича: крепкий работник! Этот не подведет на любом месте. Главное, любит он, понимаешь, наше все это… производство деревенское. Не давай ему засиживаться на одном месте… Еще подбросьте ему на воз — вывезет.
Пришла Матрена Харитоновна, накрыла стол.
Когда обед подходил к концу, нежданно появился Несгибаемый.
— Вот он где! — забасил с порога. — Нехорошо так, Андрей Михайлович, потихоньку из чужого района…
Павлов рассказал о «заначке».
— Почему это развелось? У нас же в районе так не делали?
Несгибаемый глянул на Соколова, усмехнулся.
— И у нас так бывало, — выдохнул он. — После того как нас оставили без фуража да и семена зацепили, мы стали мудрить. Была и у нас «заначка», Андрей Михайлович. Пока шел обмолот, не все зерно показывали.
— Но ведь это же…
— Знаю, что это. Но породили не мы. Обстановка заставляла. Что значит совхозу вступать в зимовку с десятью тысячами свиней, не имея ни грамма концентратов? Губить дело. Я не имел права губить. А какой выход? О наших действиях я все же сказал бы так: святая ложь! Это не обман… Хотя… — Несгибаемый склонил голову. — Вообще-то обман. Но нельзя, Андрей Михайлович, доводить честных людей и до «святой лжи». Нельзя!
Соколов молчал. И Павлову вспомнилось, как Соколову объявили выговор за липовую сводку о севе. В апреле ничего не посеял, а сводку дал… Тоже «святая ложь», ради урожая. Эта «святая ложь» требовала больших раздумий…
— А ведь все это на делах сильно сказывается, — продолжал Несгибаемый. Он встал, зашагал по комнате. — Не могу уяснить: в чем дело? Порыв есть, обязательства берем все более высокие. А вот в два последние года, Андрей Михайлович, наша область ни по урожаям, ни по производству мяса вперед почти не продвинулась. По молоку тоже топтание на месте. Так ведь?
Посматривая на Несгибаемого, Павлов машинально думал: «Ко мне лично вопрос этот… Вот, мол, товарищ Павлов, два года как тебя выдвинули секретарем по сельскому хозяйству, а где сдвиги?» Несгибаемый так и не дождался ответа, заговорил снова:
— И у нас в Дронкино за эти два года продвижение вперед незначительное. От намеченного графика уже отстаем.
— По области урожай зерновых увеличился на центнер с гектара, — глухо отозвался Павлов.
— В год по полцентнера, — усмехнулся Несгибаемый. — Тоже от графика отставание. Потому и животноводство тянется… Нет, надо что-то капитально перестраивать! — Он опустился на диван рядом с Павловым. — Кто двигает нашу промышленность? Конечно, коллективы заводов, но во главе их — инженер! А кто должен двигать урожай? Инженер полей — агроном! В газетах можно встретить материалы, как у нас подменяют агрономов, диктуют им даты сева и уборки. Нет, Андрей Михайлович, если вы всерьез хотите удвоить урожай, дайте агрономам власть инженеров. А то на Пленуме же приводился факт — прокурор заставил косить зеленое просо, и в результате половина урожая потеряна. А сколько подобных фактов в жизни.
— А своим агрономам в районе ты дал самостоятельность?
Несгибаемый ответил не сразу. Сцепленными руками он обхватил колено правой ноги, склонил голову над ним, задумался. Заговорил тихо:
— Откровенно говоря, нет…
— Почему же, Михаил Андреевич?
— А вот потому! — Несгибаемый рассоединил руки, правой резанул по воздуху. — Происходит это из-за какого-то глупого недоверия. Вот тут-то, Андрей Михайлович, и скрыта самая большая моя ошибка. Был агрономом в совхозе, часто думал так: «Да не мешайте мне агрономическими советами! Неужели я не знаю, как и что надо делать на наших — на наших! — полях?» А ведь теперь я не очень-то терплю возражения агрономов… Почему? Потому что в некоторые приемы я уверовал десять лет назад, а в новые, может, более удачные, приемы верить не хочу… Так что, Андрей Михайлович, нам с вами надо перестраиваться. В первую голову нам самим!
С этим заключением согласен и Павлов: надо перестраиваться!
Он хотел было завести разговор насчет Орлова, но, взглянув на потного, тяжело дышащего Соколова, промолчал. Однако, когда заговорили о помощи отстающим колхозам, Несгибаемый сам напомнил о письме колхозников.
— Берите уж, понимаешь, от старика весь колхоз, — мрачно бросил Соколов и отвернулся.
Павлов с укоризной глянул на Несгибаемого, но тот заявил прямо:
— Сейчас Орлова не возьмем, Иван Иванович, а вот после уборки урожая, если тот председатель не проявит деловитости, придется откликнуться на просьбу колхозников.
5
После поездки в районы Павлов ринулся в бой. Он поручил Королеву подготовить проекты решений — обязать совнархоз изготовить необходимое количество деталей для машинной дойки коров, наладить производство подвесных дорог для скотных дворов.
Королев был настроен скептически:
— Все равно не выполнят. Не в первый раз… С них за сельское хозяйство не спрашивают.
Павлову ясно: Королева ни разу не заставляли таскать корзины с силосом…
В тот же день состоялся разговор с главным агрономом области Герасимовым. Год назад по рекомендации Павлова его выдвинули на этот пост из совхоза.
Это был немолодой уже человек с белесыми волосами. Когда он обдумывал ответ, то прикрывал глаза. И вообще казался человеком настороженным.
— Видите ли, Андрей Михайлович, — неторопливо говорил Герасимов. — Конечно, мы в общем-то знаем, как вырастить урожай. Каждую зиму разрабатываются планы агротехники… Они неплохие, продуманные…
— Извините, я прерву вас… Мне хотелось, товарищ Герасимов, чтобы разговор у нас был совершенно откровенный. Мы же не враждующие стороны.
— Видите ли… — Он опять прикрыл глаза. — Я вам расскажу про агронома совхоза «Борец» Климова. Он там лет пятнадцать, ввел правильные севообороты, урожаи всех культур всегда высокие. Умеет отстаивать правильную агротехнику. А другие не умеют. Скажут таким: сей полнормы, или: сей по снегу — выполнят и слова не скажут. А это, Андрей Михайлович, очень плохо. Только в борьбе за хороший урожай вырастает и сам агроном. Я в свое время в совхозе получил два выговора, но выдержал, и после за хороший урожай выговоры сняли.
— А здесь выговоров не получали? — улыбнулся Павлов.
— Видите ли… — Герасимов смутился. — Здесь не получал.
— Так давайте, товарищ Герасимов, вместе стоять за агрономов. Но построже и спрашивать с агрономов. Продумайте, как лучше узаконить планы, разработанные на период сева, чтобы без агронома никто их не отменял.
— Это бы надо сделать, Андрей Михайлович!
— Подумайте, как надежнее. Пригласите Климова, о котором вы говорили. И меня с ним познакомьте.
