По-старому прошло и закрепление. Секретарь по промышленности Гаврилов забрал с собою группу заведующих отделами и инструкторов, Павлов — работников сельхозотдела. «Маленькие княжества создаем», — досадовал Павлов. И еще он подумал, что все не случайно, что Смирнов остался верен себе и опять будет командовать, торопя с севом. Сумеют ли в колхозах и совхозах не поддаться нажиму?
6
Приехав в Пановский район, Павлов скоро убедился, что делать тут ему особенно нечего. У Гребенкина были свои планы: куда поехать сегодня, куда завтра.
…Седьмого мая на радиосовещании Смирнов сообщил, что область по темпам сева отстала от соседей, поставил задачу: к пятнадцатому мая пшеницу посеять!
Павлов связался по телефону со Смирновым.
— Не паникуй, — гудел голос Смирнова. — Упреки не тебе, а мне выслушивать. Никогда наша область не плелась в хвосте у других. А назови более позднюю дату — в июнь уйдут с севом.
И вот опять Павлов связан по рукам. Опять названа дата завершения работ. И он не может назвать другую. «А почему не могу? Почему не могу, если мне поручено руководить сельским хозяйством?»
Эта решимость окрепла, когда к нему приехал главный агроном Герасимов.
— Кое-где спускают графики по завершению сева зерновых к двенадцатому, — взволнованно говорил он. — А ведь именно сейчас начинается интенсивный рост сорняков.
Герасимов смотрит на Павлова, ждет ответа.
— Соберите агрономов, проинструктируйте: строжайший контроль за качеством. Кто нарушает разработанную агротехнику — составлять акты, привлекать к ответу. Я вас поддержу.
Вечером двадцатого мая Павлов приехал к Гребенкину. Нашел его на полях колхоза «Путь к коммунизму».
— Старик уже звонил, — доложил Гребенкин. — Обещает голову снять, если сегодня не дадим сводку о завершении сева пшеницы. А у нас остается процентов двадцать, и все для раннеспелых сортов. Для нее самый хороший срок подошел. За три дня засеем. А вам, Андрей Михайлович, за нас не влетит?
Павлову «влетело». По телефону Смирнов выговаривал:
— Плохо в твоих районах. Всю область подвели… Весь сельхозотдел там у тебя, а отдача где?
А Павлов доволен уже тем, что хоть в его зоне посевная прошла нормально: каждое хозяйство сеяло в сроки, которые на основе практики считались наиболее удачными.
Уезжая из Дронкино, Павлов колесил проселочными дорогами и неожиданно попал в зону свиноводческого лагеря колхоза «Сибиряк».
В низине, возле озерка, опоясанного зеленой каймой молодой травки, раскинулся лагерь: просторные площадки, обнесенные жердяной изгородью, колоды, котлы, запарники.
Из-за изгороди вынырнул… Савелий Петрович.
— Здравствуйте-ка, Андрей Михайлович! — Савелий глянул на свою руку, вытер ее о полу пиджака, протянул Павлову. — Давненько не видать, скажу я вам, мимо все ездишь. А я?то хотел уж заявление писать, и написал бы, да Варвара моя все отговаривает: «Начальству виднее», — передразнил он и сразу начал сердиться: — А я говорю, не виднее начальству! Нам бывает другой раз, скажу я вам, много виднее, потому что к делу ближе! Я уж Ивану Ивановичу надоел, а он тоже, как моя Варвара…
— В чем же дело-то, Савелий Петрович?
— Вот жалко, бабы мои на обед уехали, они бы показали, в чем дело! Труд неправильно оцениваете! — выкрикнул Савелий. — Мысленно ли дело, если, скажем, всю честь отдавать не тому, кто молоко добывает, а тому, кто только маслице выделывает? Правильно это будет? — Савелий Петрович взял в горсть свою бородку, немигающими глазами смотрел на Павлова.
— Плохой маслодел и молоко испортит…
— Испортит… Было бы чего портить! — усмехнулся Савелий. — Не надоят доярки, так и портить нечего. А только скажи по-партийному, Андрей Михайлович, кого надо больше… Ну, на кого опираться: на доярку или на того человека, который молоко через сепаратор пропускает?
— Конечно, главная фигура — доярка.
— То-то же! На словах, как на гуслях, — все больше сердился Савелий. — А сам все наоборот делаешь.
— В чем же дело?
— В свинарках, вот в чем! Ты видывал, как свинарки свое дело справляют? Кому всех трудней? Как у людей возьми, — нашелся вдруг Савелий. — С кем хлопот больше: с маленькими или с парнями?
— Всяко бывает.
— Нет, не всяко, — рассердился Савелий. — А если взять маленьких поросяток, то всякий тебе скажет, что за маленькими поросятками нужен уход да уход, а подсвинкам только корм вали — вот и вся работа. Подсвинок, он не запоносит, не пропадет. А с поросеночком хлопот да хлопот! А кого, Андрей Михайлович, в самую голову поставили? Как раз, скажу я вам, ту свинарку, которой много легче и проще, которая за подсвинками ухаживает. Только и пишут о Сибиряковой, да и о других, которые взялись подсвинков откормить. Это же все равно, что наш районный маслодел взял обязательство план по выработке масла перевыполнить. Да если доярки не поработают, так и план по маслу не перевыполнишь. Так и тут: если свинарка не вырастит поросят, так и откармливать некого будет. Неправильно ты сделал, Андрей Михайлович! — сурово заключил Савелий Петрович. — Труд людей не мог правильно оценить, вот что! — добавил он и отвернулся в сторону загонов, где у корыт копошились свиньи.
Теперь Павлов понял. И в самом деле: свинарок, которые занимаются выращиванием поросят, то есть самой ответственной работой на свиноферме, как-то позабыли, обязательств их не публикуем, имен таких свинарок не слышно. А ведь в конечном счете они решают судьбу производства свинины…
А Савелий еще не успокоился:
— Ну скажи, Андрей Михайлович, неправильно, что ли, наши свинарки толкуют? Сам же, поди, знаешь: за матками и поросятами ухаживать подбираем самых опытных, самых что ни на есть хороших работниц, а на откорме кто хочешь сможет, особенно теперь, когда клетки повыбросили. Тут хоть сто голов, хоть тысяча — ничего не меняется: подвози побольше кормов, вот и весь уход. Не с того конца за главное ухватились.
Павлов достал свой блокнот.
— Не забудь, смотри, — усмехнулся Савелий Петрович. — А то, скажу я тебе, по нонешнему времени нам недолго и в Москву пожаловаться.
Павлов перевел разговор на житье-бытье. Ведь дом Савелия Петровича Шишина тоже был для него своеобразным «барометром».
— Жизнь теперь, скажу я вам, пошла в гору, — оживился Савелий. — У меня в дому теперь, как бывало у самого богатого: машинку швейную Варвара купила, пальто модное в городе достала, платья там разные, да и мне — старику, — усмехнулся Савелий, — новый костюм привезли. А у меня нового-то и не бывало, все с чужого плеча донашивал. Нет, Андрей Михайлович, я теперь, считай, самый богатый тут. Поди, говорили уже тебе — Варвара моя хорошего механизатора захороводила, с Кубани на уборку приезжал. В дом, выходит, приняла, мужик работящий, сама она тоже, да и я, скажу вам, не отстаю еще от молодых. Иван Иванович заставил до уборки этим лагерем заведовать… А зять-то наш телевизор поставил, мотоцикл купил… Да, скажу я вам, и деньги есть отложенные… Не так много, но есть… Да ты, Андрей Михайлович, заезжай как-нибудь, угостить есть чем, корову завели, есть курицы… И дом-то, чуть не забыл, — взмахнул рукой Савелий. — К тому дому мы трехстенок прирубили. Выходит, теперь и для меня отдельная комната. Вот как! — весело рассмеялся Савелий. — Богатеет наш колхоз, вот и колхозники, скажу я вам, богатеют… И настроение доброе…
Павлову ясно: этот «барометр» показывает на хорошую погоду!
Вернувшись в обком, Павлов собрал зоотехников управления, ученых. И все поддержали мысли, высказанные стариком Савелием. Было решено «поднять на щит» также и свинарок, выращивающих поросят. Областная газета запестрела материалами о свинарках-маточницах. Были разработаны новые
