Но… С другой стороны, я понимал, что это будет несправедливо с точки зрения закона. Потому что в душе я ему верил. Слушал и верил.
Все свидетельские показания, все улики казались мне надуманными, сфабрикованными, причем довольно грубо и топорно. Ну в самом деле, разве стал бы убийца, пусть даже невольный, хранить у себя дома окровавленный пиджак жертвы? Это же абсурд! И лежал-то он, как следовало из материалов дела, чуть ли не на самом видном месте, словно специально туда подложенный, чтобы на него натолкнулись!
Показания свидетеля также показались мне вымыслом, и я намеренно допрашивал его лично в течение двух часов, крутя так и эдак и добиваясь, чтобы он запутался в своих показаниях, сбился и тем самым выдал себя.
Увы, мои надежды не оправдались. Свидетель бойко тарабанил одно и то же, как хорошо заученную и тщательно отрепетированную байку. Мне никак не удавалось его подловить, и я был вынужден был его отпустить. Он ушел, одарив меня напоследок победоносной улыбкой…
«Вот и все, — подумал я. — Можно уже больше ничего не делать. Не надо ехать к Варваре Рыбиной и выяснять, куда она моталась ночью. Не надо искать любовницу Скоробогатова, да и неважно теперь, была она или нет, равно как и компромат на Астахова, исчезнувший из дачного гаража… Был ли он, или Надежда Алексеевна решила таким образом свести счеты с Астаховым — неизвестно. И не имеет совершенно никакого смысла, потому что эти сведения, даже если я их получу, уже никогда никому не пригодятся! Все эти Астаховы, Тарасы Иконниковы, Светланы Ярцевы и прочие фигуранты дела больше не важны. Я потратил время впустую».
Вечером я долго размышлял о случившемся. Ведь подполковник Герасимов, каким бы тугодумом ни был, на оперативной работе не первый десяток лет. И он не мог не понимать, что все эти улики — липа чистой воды. И главное, в обвиняемых не кто-нибудь, а министр! Почему Герасимов пошел на то, чтобы обвинять этого человека? Да потому что был убежден, что все эти улики станут доказательствами, которые невозможно будет сломить! И в суде будет принят обвинительный приговор! Но кто, кто мог заставить подполковника принять такое решение?
Мне снова вспомнился важный господин в светлом пальто, приехавший в наше Управление на лимузине и имевший личную беседу с подполковником. Я не знал, о чем именно они говорили, но после этого Герасимов повелел мне отпустить Астахова, заявив, что он невиновен в смерти Скоробогатова. Я еще тогда удивился, почему он в этом так уверен. А теперь, спустя несколько дней, Герасимов, словно фокусник из рукава добывает главного злодея — Романа Валентиновича Андрейченко! Нетрудно было связать концы с концами…
Но кто же он, такой всемогущий, этот вальяжный господин? И почему его лицо показалось мне знакомым? И не только лицо, но и что-то во властной манере. Мужчина явно из чиновничьей элиты города, причем в разы круче Андрейченко. Эх, показать бы Владу его фотографию, уж он-то всех шишек в нашем городе знает — профессия обязывает! Наверняка бы узнал. Но фотографии у меня и быть не могло, а составлять фоторобот я и сам, честно говоря, не умею. И все-таки с Владом не мешало бы посоветоваться. Ведь у меня были номера его машины! А это уже информация. Вот с ней я и отправился к Владу.
И уже на подходе к его дому меня вдруг резко осенило. Я вспомнил, что именно у Влада я и видел этого человека. Ну, не в живую, правда, а на видео. Это был тот самый мужчина, председатель облдумы, который так жестко призывал бороться с коррупцией в чиновничьих кругах! У него еще какая-то странная, редкая фамилия… Это он, сомнений нет!
Я ощутил, как сердце учащенно забилось, непонятно пока почему. Я так пока ничего и не знал. Однако чувствовал, что нащупал какую-то очень важную ниточку.
К Владу я буквально взлетел и с порога одним махом выложил все, что крутилось у меня в голове. Наверное, выглядело это довольно сумбурно, потому что Влад посмотрел на меня сочувственно, потом молча ушел в соседнюю комнату. Кому-то звонил, что-то узнавал, потом вышел ко мне и выдал:
— Владельца машины зовут Стрекайло Юрий Иванович.
— Точно, Стрекайло! — воскликнул я. — Я еще вспоминал его фамилию!
Потом загрузил в Интернете видео и повернул ноутбук ко мне. На меня смотрело гладкое, ухоженное и самоуверенное лицо, которое я видел в Управлении несколько дней назад. Это было то самое видео, что я видел у Влада в прошлый раз.
— Он? — коротко спросил Влад, и я кивнул.
— А почему он тебя интересует? — полюбопытствовал мой друг.
Я подробно рассказал ему о том, что произошло сегодня на работе. Влад выслушал и пожевал губами.
— Тут вот какая ситуация, — задумчиво проговорил он. — Дело в том, что этот самый Стрекайло выставил свою кандидатуру в депутаты Государственной думы. Госдумы, понимаешь? Это тебе не местная власть! И его имя уже внесено в списки.
— Это ты откуда знаешь?
— Сорока на хвосте принесла! — отрезал Влад. — Просто побеседовал сейчас со знающими людьми, пока номерок пробивал. Так вот, а Андрейченко также метил в депутаты Госдумы. То есть мог составить Стрекайло реальную конкуренцию. И тот таким вот образом решил его убрать, подставив под убийство!
— Что же, для этого специально человека убивать стали, что ли? — нахмурился я. — Прямо сицилийская мафия какая-то!
— Ну, я бы не был удивлен, узнав, что это так, — возразил мне Влад. — Ради власти люди на что только не идут. Разве они принимают всерьез смерть какого-то там водочника Скоробогатова? А если серьезно, то о том, что там произошло на самом деле, боюсь, мы с тобой никогда не узнаем…
Я наморщил лоб.
— Да, скорее всего, не узнаем… — медленно протянул я. — Но я не сомневаюсь, что этот самый ярый борец с коррупцией сам завяз в ней по уши! И это он все подстроил. Наверняка.
Влад снова посмотрел на меня с сочувствием.
— Даже если так, Андрюха… — со вздохом проговорил он. — Ты никогда этого не докажешь! Уж поверь мне, люди, подобные Стрекайло, подстрахуются так, что комар носа не подточит!
Я молчал. Внутренне я понимал, что мой друг прав. И все-таки оставлять это просто так было очень обидно.
— Помнишь, ты говорил, что готов написать статью о нарушениях в больнице? — подумав, спросил я Влада.
Тот кивнул.
— Так вот, — твердо произнес я, — прошу тебя теперь ее написать! Только в свете новых событий.
Влад покачал головой.
— Если с упоминанием имени Стрекайло, то нет. Могу написать про Андрейченко, какой он гад. Тем более если это заказ, то разоблачительную статью так или иначе тоже закажут. В общем, мне будет даже выгодно написать об этом первым! А тебе за это спасибо. Гонорар пополам!
И он подмигнул мне.
— Иди ты со своим гонораром! — отмахнулся я.
Выйдя от Влада, я не ощущал себя удовлетворенным. Я стоял перед нелегким выбором: сажать Андрейченко или нет. И еще я постоянно думал о подполковнике Герасимове. Он-то куда больше в курсе, чем я. И я решился. Решился отправиться к нему и поговорить откровенно. Даже если после этого я сразу же уволюсь. Пусть. Я должен знать правду!
Мне никогда раньше не приходилось бывать у подполковника дома. И я специально не стал предупреждать его телефонным звонком. Не зная, как вести себя в непривычной мне неформальной обстановке, я купил в магазине бутылку хорошей водки и потом долго кружил вокруг подполковничьей девятиэтажки, все заставляя себя позвонить в домофон.
Когда же я все-таки это сделал, то услышал в ответ до боли знакомый голос, буркнувший:
— Да!
— Сергей Александрович, это Синицын! — проговорил я.
Повисла пауза — видимо, подполковник ожидал чьего угодно визита, но только не моего. Потом
