ли дело в ней. Видимо, главным фактором долголетия является их образ жизни.
Сэр Оливер поник.
— Да. Хотя ваши слова и подтверждают мои теории, это большое разочарование. Все люди не смогут вести образ жизни йогов или китайских монахов, даже если им пообещать долгую жизнь без болезней. Это противно человеческой природе.
Девушка улыбнулась.
— Погодите отчаиваться. Из Китая мой путь лежал в Японию. Там, как мне рассказывали, живет человек, которому исполнилось сто двадцать лет. Живет и не стареет. Представьте себе, я его нашла! Он действительно выглядит лет на сорок. Кроме того, на нем любые ссадины и раны заживают в считанные часы.
— Тоже монах?
— Нет, обычный рыбак. И образ жизни у него обычного рыбака: ловит рыбу, возделывает крохотный огород у дома, никакими медитациями и физическими экзерсисами себя не утомляет. Очень любит рисовое вино.
Сэр Оливер недоверчиво покачал головой.
— Это поразительно! Возможно, какой-то местный фактор? Особый вид рыбы в прилегающих водах?
— Нет, остальные жители деревни — обыкновенные люди. Наш Мафусаил отличается от них в другом. Когда ему было чуть меньше тридцати, он и еще несколько рыбаков попали в сильный шторм. Их лодку унесло далеко в открытый океан. Когда шторм закончился, они поплыли, как им казалось, назад, к родной деревне. Сами понимаете, никаких карт или навигационных приборов у деревенских рыбаков не было и в помине. По звездам они ориентировались тоже скверно, но выяснилось это, лишь когда лодка достигла берегов Новой Гвинеи.
— Ого! Вот это путешествие!
— Да уж. Несчастные чудом остались живы. Питались сырой рыбой, она же заменяла им и пресную воду. Рыбак не смог даже сказать, как долго они плыли, но очень долго. Когда увидели на горизонте остров, сначала приняли его за мираж. А когда высадились, решили, что умерли и попали в рай. Вынесло их к безлюдному берегу, так что они долгое время считали остров необитаемым. Несколько месяцев жили на берегу, построили хижину. Но, в конце концов, решили обследовать остров…
Кэб остановился возле гостиницы, в которой жил сэр Оливер во время визитов в Лондон. Сэр Оливер вышел, подал руку девушке, но она отрицательно покачала головой.
— Я уже остановилась в другом отеле.
— Тогда позвольте вас проводить!
— Не стоит.
— Но вы заинтриговали меня!
Девушка улыбнулась.
— Такова и была моя цель. Вы ведь хотите узнать продолжение этой истории?
— Разумеется!
— Тогда увидимся завтра…
«Узнай о нашей странной связи друзья, они, несомненно, осудили бы меня. Что там друзья! Я и сам осуждаю себя, но не могу противиться живительному магнетизму Элизабет. Наша связь идеальна — одновременно плотская и духовная. Никогда ранее не встречал я человека, столь близкого мне по духу. Элизабет, моя Бетти, совершенная в каждой своей черточке!
Формальности удалось легко уладить благодаря протекции моего дяди, лорда N*. Мои медицинские штудии он, разумеется, не одобряет, но мое членство в Королевском обществе кое-как примиряет его с мыслью, что племянник занимается чем-то, неподобающим джентльмену. К счастью, о наших с Бетти отношениях он даже не подозревает. Весьма унизительно было скрываться от престарелого селадона, будто детям от гувернантки. Удивительно, что человек, с умилением вспоминающий молодые годы, проведенные в обществе певичек, ныне так яростно осуждает отношения с девушками „низкого сословия“.
Но все эти треволнения ныне позади и мы с Бетти на борту торгового судна, везущего нас в Мангалор. Прямого сообщения между Индией и Новой Гвинеей, кажется, нет, но я рассчитываю на местное судоходство. Надеюсь, к середине лета уже высадиться на острове».
Владимир бросил взгляд на часы и закрыл дневник. Библиотека закроется через полчаса, а книгу еще надо сдать в отдел спецхрана. Хотелось, конечно, прочитать еще хотя бы пару абзацев, но он подавил это желание. Все равно ответа на его вопрос нет ни в этих абзацах, ни на ближайших страницах. Лучше вообще не рассчитывать на ответ, что бы не испытывать потом разочарования. Возможно, книга — очередная пустая порода. Сколько он уже перелопатил ее, выискивая скрытый смысл в той же Библии, в Ведах и Тантрах, в сочинениях европейских «магов» и русских мистиков. И всегда казалось, на этот-то раз смутные намеки прояснятся. Увы, никаких сакральных знаний в макулатуре не было.
Но сдаваться он не собирался. Все равно это лучше, чем в тысячный раз составлять коктейли из витаминов и гормонов, в надежде, что уж это поколение лабораторных крыс точно проживет дольше своих предшественников.
Виктор сдал книгу и поспешил к выходу, едва не столкнувшись в проходе с невысокой брюнеткой. Девушка была бы даже симпатичной, если бы не большие роговые очки, делавшие ее похожей на отличницу-зубрилу.
ГЛАВА 2
— Что будем делать?
Клаус с кислой миной посмотрел на демонстрантов сквозь толстое стекло. На стекле расплылись несколько осклизлых пятен: желтых яичных и красных от гнилых помидоров. Попытались и камни кидать, но те бронированному стеклу не причинили видимого вреда.
— Ничего не будем. Пусть кричат.
Фриц раздраженно стукнул кулаком о ладонь. Проворчал:
— Меня это оскорбляет. Особенно вон то страшилище с обвислым животом!
Клаус не мог не согласиться. «Зеленые» перед главным офисом консорциума «Атомик» давно стали чем-то вроде привычной детали пейзажа. Демонстранты прогуливались с плакатами, консорциум строил электростанции по всему миру — все при деле. Но когда стало известно о переговорах с послом Замбии, противники ядерной энергетики как с цепи сорвались. Обычных бюргеров и студентов сменили члены скандальной организации «Дочери Флоры». Таковую известность им принесло то, что основой идеологии «Дочерей Флоры» был агрессивный нудизм. На все демонстрации — в целом им было все равно, по какому поводу митинговать, — члены организации приходили голыми. Вот и сейчас напротив офиса «Атомика» выстроилась цепочка женщин, единственной одеждой которых были нарисованные на теле светящейся краской скелеты. Видимо, по замыслу участниц, это символизировало смерть от излучения, которая неизбежно настигнет всех из-за деятельности «Атомика».
— Не, ну не все так плохо. Вон симпатичная девка. И еще парочка есть ничего. Хотя ты прав, большинство уродки какие-то. Таким раздеваться можно только в темноте.
— Почему полиция-то ничего не делает? — не успокаивался Фриц. — Стоят, как забор без мозгов.
— А что они могут сделать? — возразил Клаус. В юности он несколько лет прослужил в полиции и знал все подводные камни. — У этих адвокаты — дай бог каждому! Только тронь, по судам до конца жизни будешь ходить. А уж вони-то будет на весь Евросоюз. Полицейские избили мирных демонстрантов! Да при том еще и голых женщин! Вон сколько журналистов собралось.
