непотопляемого «Титаника». Мимолетными впечатлениями не поделитесь?
— Преемник есть лицо, принявшее что-либо от кого-либо. Поскольку ни в какие бартерные отношения с вашим новым начальником я не вступал, термин «преемник» в данном случае не вполне уместен.
— И все-таки, что он за фрукт, этот Маклаков? — отвязаться от Степана было не так-то просто. — А то в народе разное гутарят. Но тональность всё больше — минорная.
— Стёпа, без комментариев, — поморщился Золотов. — О начальстве — либо хорошо, либо ничего. Тем более, сегодня есть отличная возможность составить собственное впечатление — Антон Николаевич собирался наведаться на нашу скромную пьянку.
— А зачем нам кузнец?
— «Кузнец», позиционируя себя как либерал, желает начать знакомство со вверенным ему коллективом в неформальной дружеской обстановке. Без галстуков.
Догадавшись по выражению лица Золотова, что с новым начальником не всё так просто, Степан пробурчал досадливое: «Ну-ну, поглядим», — и потянулся вслед за остальными.
— Олька! — выцепив взглядом, притормозил свою крестницу Василий Александрович. — Слушай, тут на днях моя старуха на Кондратьевский рынок моталась. Говорит, на 14-м маршруте вроде как Эсмеральду видела.
— Исключено! Эсмеральде, минимум, три года должны были присудить. У нее ведь на момент задержания еще прежнее условное не было снято.
— То, что должны были, — это факт. Но ты же знаешь, как у нас любят либеральничать с многодетными мамашами. Словом, посмотри при случае. Если все-таки встретишь, передай, что если она снова возьмется последние десятки у стариков по авоськам шакалить, я ей лично коробок с героином подброшу. Невзирая на статус матери-героини.
— Хорошо, Василий Александрович, — улыбнулась Ольга. — Если увижу — обязательно передам.
— Да, и еще одно, — чуть замялся Золотов.
— Что?
— Ладно, иди, работай. Потом, вечером поговорим…
— …сказать по совести, там — в чистом виде обоюдка. Рыночным ведь тоже наваляли будь здоров. У одного челюсть сломана, а рёбер — так вообще никто не считал. Но у Лелюка черепно-мозговая с обширным кровоизлиянием в мозг. Вторую неделю в коме, и чем всё это закончится, никто из врачей пока сказать не берется.
— Что, так мощно заслали? — поинтересовался Мешок. Для служебных, не требующих массовости разъездов, он предпочитал пользоваться своей машиной и в данный момент вёз следователя прокуратуры Олега Викула в адрес клиентки, которую им было предписано взять под контроль и опеку. На заднем сиденье вольготно развалился оперативник «гоблинов» Ильдар Джамалов. Не принимая участия в разговоре начальства, он лениво гонял шарики на дисплейчике мобильного телефона. Вот уже несколько месяцев кряду то было любимое его времяпровождение.
— Да нет, просто упал неудачно, — пояснил Викул. — Шарахнулся затылком о поребрик, и — всё: приплыли тапочки к обрыву. Я думаю, чебуреки сами такого не ожидали…
— Слышь, земляк! — неожиданно среагировал на обидное Джамалов. — Я тебе не как коллега, а чисто как чебурек, очень советую: в компании с малознакомыми людьми — следи за базаром. Иначе — хлопоты лишние могут быть. А они тебе надо?
— Извини, машинально вырвалось, — спохватился виновато Викул.
— Это плохо что машинально. Машинальность в мыслях и действиях… э-э… притупляет остроту и свежесть восприятия жизни.
Пережевав услышанное, следователь потрясенно обернулся сначала на Джамалова, а затем перевел удивленный взгляд на Мешка:
— Ни фига се у тебя кадры служат!
— А ты как думал?! У Ильдара отец — кандидат исторических наук, в Этнографическом музее работает. А у него самого, между прочим, четыре курса востфака. Тюркские народы изучал.
— Обладеть!.. А чего доучиваться не стал? Всего-то один год дотянуть оставалось?
— Э-э… скучно стало, — отмахнулся Ильдар. — А ты, наверное, думал, что чебуреки только на рынке торговать могут, да?
— Слушай, я ведь уже принес свои извинения!
— Парни, кончайте свои пикировки, — вклинился Мешок. — Ты мне, Олег, лучше вот что скажи: ну, драка; ну, допустим, некий националистический окрас присутствует; ну, тяжкие телесные. Только… мы-то здесь с какого боку?
— Я ж тебе говорил: дело — на контроле МВД.
— Ну, таких потасовок по городу, как правило, на день по десятку эпизодов. Устанешь контролировать.
— А «как правило» и не нужно контролировать. Контролируют исключения.
— Хочешь сказать, что не за каждого избитого мальчика «велосипеды дают»?
— Во-во. В самый корень.
— И кто у нас в таком разе потерпевший?
— Племянник депутата городского парламента Свистунова… Так, Андрей, сейчас давай налево и во второй двор, до конца.
Мешок послушно завернул под арку.
— Всё, капец чебурекам, — подводя итог услышанному, мрачно констатировал Джамалов. — Теперь точно политику, экстремизм пришьют. Разжигание розни к социальной группе «родственники членов».
Машина въехала в нужный двор и, потыкавшись туда-сюда, зачалилась на единственном свободном асфальтовом пятнышке.
— Ильдар, ты как, с нами поднимешься? — спросил Мешок.
— Не, я вас лучше тут подожду, шарики погоняю. Вам же только подписать, туда-сюда-обратно?
— А с объектом охраны лично познакомиться не желаешь?
— Сколько лет? — уточнил Джамалов.
— Тридцать девятого года рождения, — объявил следователь.
— Не, не мой контингент. С дамочками а-ля матюр — это к Тарасу.
Мешечко демонстративно развел руками (дескать, «видишь, Олег, с каким борзым коллективом приходится работать»?) и они с Викулом вылезли из машины. А Ильдар, не испытывая ни малейших угрызений совести, устроился поудобнее и запустил на мобильнике новую игру…
…Звонить пришлось трижды. Наконец, из-за едва ли не картонной, держащейся на честном слове двери, послышалось приглушенное старческое: «Кто?» — и Олег, поднеся раскрытое удостоверение к дверному глазку, доложился:
— Александра Яковлевна, это следователь прокуратуры Викул. -
После чего уточнил, успокаивая:
— Я был у вас на прошлой неделе, помните?… Откройте, пожалуйста. Нам с
