Афанасьев и взялся настойчиво теребить его за плечо.
Не сразу и с заметным усилием Мешечко открыл один глаз, долго фокусировал его на подчиненном и, когда наконец распознал, с немалым удивлением хрипло поинтересовался:
— Сергеич? Ты как здесь? Что у нас ещё случилось?
— Да ничего особенного не случилось. За исключением того, что Жмых лютует и категорически требует представить тебя пред его светлыми очами. Вот, на с Ольгой специально за тобой отправил.
— Караул! Погоди, ты сказал с Ольгой? — испуганно уточнил Мешок. — А где она?
— В прихожей. С твоей Алиской общается.
— А сколько сейчас времени?
— Первый час.
— Тогда и правда караул! Неужели, точно первый?
— Точнее не бывает.
— Я щас, Сергеич. Буквально десять минут. — Андрей, кряхтя, осторожно перевёл тело в полусидячее положение, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Ощущения были самые что ни на есть паршивые. — Щас. Только быстренько приму душ — и сразу спущусь. Подождёте меня в машине, ладно?
— Без вопросов.
Афанасьев вышел из комнаты, а Мешечко, по-лошадиному помотав головой, пошатываясь поднялся и принялся собирать в охапку разбросанные по комнате вещи. Затем он подошел к двери и, вслушиваясь, стал ждать ухода коллег. Показаться в таком виде перед Прилепиной было бы невыносимо стыдно…
…Маршрутка «гоблинов» неслась по удивительно свободному для этого времени суток Литейному мосту и всякий раз, когда её слегка подбрасывало на ухабах и выбоинах («Сволочи! Ведь буквально в том году новый асфальт укладывали! — не переставал бухтеть Сергеич), Мешечко болезненно морщился, поскольку голова начинала гудеть ещё сильнее. («Хотя, казалось бы: куда уж ещё-то?») Ольга какое-то время смотрела на него с искренней жалостью, а потом вдруг всплеснула руками («Господи! Вот ведь нерпа глупая!»), схватила свою сумку и достала из неё… заботливо заготовленную банку пива. Восхищенный женской прозорливостью Андрей молитвенно сложил руки в знак благодарности, эффектным жестом вскрыл банку, сделал несколько больших глотков и с наслаждением откинулся на сидении.
— Уф, хорошо! — зажмурился он и тотчас сменил расслабленную интонацию на деловую: — Есть какие-нибудь новости?
— Есть. — мрачно подтвердила Ольга. — Плохие и очень плохие. С каких начать?
— С любых, — с каменным лицом приказал Мешок.
Прилепина собралась с духом и выдавила из себя главное:
— Светлана умерла.
— ЧТО?!!!
— Её даже не успели довезти до операционной. Врачи говорят, по всем признакам — отравление сильнодействующим ядом. Но результатов вскрытия мы пока ещё не знаем.
Ольга испуганно наблюдала за реакцией Андрея. Тот отрешённо молчал, глаза его в миг сделались прозрачными — как у мертвеца. Словно бы смотрели в пустоту, ничего и никого вокруг себя не замечая.
— Что ещё? — глухо спросил Андрей некоторое время спустя.
— Фужер, из которого пила Ковелина, разбился. Тарас с Наташей это подтверждают: говорят, когда она вставала из-за стола, не удержалась и споткнувшись, смахнула его на пол. Однако найти осколки для экспертизы не удалось. Равно как и бутылку. Что само по себе неудивительно.
— Почему «неудивительно»?
— Оказывается, этот ресторан принадлежит Батынкову. Вернее, формально зарегистрирован на его невестку. На записях камер службы безопасности изображений Батынкова почему- то не оказалось. Персонал в массовом порядке заболел провалами в памяти и не может вспомнить, ужинал ли тот у них вчера вечером или нет… По антеннам мобильной связи его трубка весь вечер подавала признаки жизни в районе Сестрорецка. Словом, пока нет ни одного свидетельства, за исключением показаний Наташи и Тараса, о том, что глава «Джедай-Холдинга» вчера вечером встречался с Ковелиной и Ардовым.
— Да, а что там с этим Ардовым? Установили личность?
— Установили. Трижды судимый и вообще, по словам Северовой, «очень мутная личность». Кстати, по поручению Викула оперативники уже смотались в коттеджный посёлок и показали фотографию Ардова соседям Пущина. Те опознали в нём человека, который приезжал к нему незадолго до взрыва.
— Твари! Господи, какие же твари! — в бессилии застонал Мешок, обхватил голову руками.
— Но есть и одна хорошая новость, — сочувственно посмотрела на него Ольга. — Буквально полчаса назад мне на трубку позвонил всё тот же Викул… Вы меня извините, Андрей Иванович, но я, не дожидаясь вас, на свой страх и риск переслала ему копию цифровой записи показаний Светланы.
— Всё правильно, Ольга. Вы, в отличие от меня, большой молодец. И что же Викул?
— Сказал, что теперь у него есть все основания прекратить уголовное дело в отношении Быкова.
— Три трупа!! — уставившись в окно, тихо произнёс Мешок. — Три трупа для того, чтобы возбудить, а через несколько дней прекратить уголовное дело!.. Ольга, вам не страшно жить? Лично мне — очень…
…Едва только Прилепина и Мешечко переступили порог конспиративной квартиры, к ним навстречу выкатился Тарас. Зафиксировавший момент их появления через камеру наружного слежения.
— О, Андрюха! Ну как ты?
— Лучше не спрашивай, — скривился Мешок и, обречённо выдохнув, постучался в кабинет Павла Андреевича.
— А шеф тебя так и не дождался. Его срочно в Главк высвистали, минут двадцать как уехал.
— Что ж, может, оно и к лучшему…
Андрей рассеянно похлопал себя по карманам, отыскал сигареты и понуро направился в курилку.
— Ты ему ещё не говорила? — шёпотом поинтересовался у Ольги Шевченко.
— Нет. Не успела.
— Тогда сейчас начнется самый натуральный бой быков. Рекомендую зашхериться.
