горбатишься на кого-то за копейки…
В ответ на это я лишь недоверчиво покачал головой. Копейки? Это на копейки он машины, как перчатки меняет? Это на копейки он каждые полгода за кордон отдыхать ездит? Это на копейки он себе коттедж на Увильдах отгрохал?
— Да вы, батенька, зажрались, — усмехнулся я.
— Нет, братишка, — удрученно покачал головой тезка. — Ты меня не понял. Работа на кого-то — это работа на кого-то. В результате не ты же оцениваешь свои труды, а хозяин. Как бы высоко потолок не был, но он есть. Вот ты, к примеру, работаешь на 'дона отчима' — владельца заводов, газет и пароходов, и что? К чему ты идешь?
— Знаешь, — протянул я. — Я об этом как-то не задумывался. В конце концов, в последнее время все ключевые решения в компании принимаю я…
— Да, стоя у руля легко говорить, — перебил меня Саша. — Но, признайся, у тебя же душа к другому лежит.
— Пожалуй, здесь ты прав, — согласился я.
И не согласиться было сложно. Любой, кто меня знает, скажет: моя жизнь — моторы. Не хочу сказать, что моя маниакальная страсть к автомобилям — это правильно, но… как есть.
— Братан, — язык тезки все больше заплетался. — Мы с пеленок знакомы, я тебя хорошо знаю, ты меня хорошо знаешь. А знаю я про тебя вот что… — собеседник на несколько секунд потерял нить разговора. — Что я?.. ах, да. Сашка, в любом деле, за которое ты брался, ты достигал таких высот… — Пчелкин указал глазами в потолок. — В общем, ты классный парень, Сашка, и классный специалист.
— Надо же, сколько лести, — нахмурился я. — Это не к добру. К чему ты клонишь?
— Сашка… — друг смочил горло приличным глотком из кружки. — Сашка, я давно вынашиваю одну идею: открыть собственный клуб. Клуб, понимаешь? Не балаган, где только диско да таблетки, а место, где можно выпить, посидеть, пообщаться, выпить…
— 'Выпить' уже было, — заметил я.
— А ничего! Выпить можно не один раз.
Подтверждая свои слова, Саша прикончил остатки пива. Некоторое время он молча изучал меня, старательно фокусируя взгляд поверх стаканов.
— Ну? — развел я руками.
— Сашка, один я это дело не потяну, но с тобой… ты, засранец, конечно, приличный, но я тебя люблю. Так что, сделаем?
— Ты шутишь? — рассмеялся я. — Ты представляешь, какие это бабки?
— А ничего, — успокоил меня Пчелкин. — Поскребем по сусекам. У меня есть немного, у тебя есть немного. Наконец, коттедж могу продать. Ну как, Саша, сделаем?
— Сделаем, — кивнул я, надеясь, что на утро тезка забудет этот пьяный разговор.
— По рукам?
— По рукам.
Сашина рука, описав в воздухе широкий полукруг вокруг моей, но, так и не найдя ее, вернулась на пустую кружку. Эк его развезло-то! В жизни не видел Пчелкина таким пьяным. Последние сомнения рассеялись — утром тезка не будет помнить абсолютно ничего из произошедшего разговора.
Дело-то даже не в том, что я считал ночной клуб таким уж бесперспективным делом. Как-то же они существуют, и существуют, судя по всему, довольно не плохо. Просто не мог я вот так, с бухты-барахты броситься с головой в омут. Любой инвестиционный проект требует, в первую очередь, основательных расчетов. Это не говоря о том, что такой прорвы денег ни у меня, ни у тезки, разумеется, не было.
С другой стороны дополнительные финансовые вливания еще никому не повредили. Всех денег, конечно, не заработать, но к этому надо стремиться. Клубешник? Интересная идея. Посидеть, посчитать, что ли на досуге?
— Дерьмо! — выругался я, бросая бритву на полочку под зеркалом.
На щеке красовался идеально ровный порез. Mach3 от Gillette, ха! Три лезвия бреют в три раза чище, чем одно. И порезов в три раза больше.
— Ты живой? — осведомилась Таня, забегая в ванную.
— Не похоже? — ответил я, разглядывая порез в зеркало.
— А можно мне? — жена потянулась за бритвой.
— А ты умеешь?
— Спрашиваешь! — фыркнула супруга.
Девушка завладела бритвой и села на край раковины. Я чуть вздрогнул, когда холодная сталь лезвия коснулась моей щеки. Таня, сосредоточено наморщив лобик, закончила начатое мной дело.
— Спасибо, — улыбнулся я, рассматривая себя в зеркало. — Спасибо.
— Тебе спасибо.
— За что? — удивился я.
— За ночь.
— На здоровье.
И, подхватив жену за попку, я оторвал ее от раковины и перенес на кровать. Танин короткий халатик распахнулся, и голый животик девушки терся о мою волосатую грудь.
— Чем займемся? — поинтересовалась она, освобождаясь от одежки.
— Придумаем, — подмигнул я.
В эту секунду раздался звонок в дверь. Визитер, кто бы он ни был, просто не мог найти более неподходящего момента.
— Может, они подумают, что никого нет дома, и уйдут? — предположила Татьяна, обвивая руками мою шею.
Я бы не стал на это рассчитывать. Когда перед подъездом стоит моя крошка, которая настолько отличается от других автомобилей, что спутать с чем-то ее просто невозможно, никто из знакомых в жизни не поверит, что меня нет дома. Звонок, более долгий и настойчивый, повторился.
— Пойду, открою, — произнес я, поднимаясь с кровати.
— Саша, нет! — взмолилась Александрова.
— А если это что-то важное?
— Да пошел ты!
Иду, уже иду. Щелкнув замком, я отворил дверь. На пороге стоял Пчелкин.
— Ты? — удивился я.
— А ты кого ждал? Колина Макгрея? Собирайся.
— Куда?
— Как куда? О чем мы вчера разговаривали? Помнишь?
То, что тезка помнит вчерашний разговор, да еще и, небось, в подробностях, было для меня неприятной новостью. Ведь я обещал помочь ему в этом нелегком деле, а мое слово стоит очень много. К сожалению, Саша помнил все.
На сборы ушло минут десять — не больше, и всего через полчаса после столь неприятного известия Пчелкин остановил свой крейсер перед серым обшарпанным зданием на окраине города. Я не знаю, что здесь было раньше, но, судя по всему, это строение видало лучшие времена.
Подъездная дорога была сплошь усеяна битыми бутылками, прямо перед воротами ржавел сгоревший остов ЗИЛа-131. Немногочисленные окна скалились осколками разбитых стекол. Сугробы же достигли такой величины, словно за зиму никто не потрудился ни разу очистить площадку от снега. Вокруг не было ни души. Только ободранный бездомный пес, вылезший из-под скелета грузовика, удостоив нас беглым
