— Как это неохота? — ошарашено произнес тезка. — Я уже зарегистрировал тебя, деньги отдал и расписку написал.
— Да что вы говорите? — протянул я. — Ладно, так и быть, выручу.
Естественно я прикидывался. Челлендж — одно из самый увлекательных соревнований, кто ни разу в нем не участвовал — зря прожил жизнь. Не встать сегодня на стартовую черту — значит впустую потратить бесценные секунды своей бесценной жизни. Непростительно. Жизнь складывается из миллионов и миллиардов мгновений, и прожить каждое из них надо так, чтобы остальным неповадно было.
Все на той же импровизированной черте — зебре пешеходного перехода, заняли позиции четыре болида. Помимо моей малышки в забеге участвовал Nissan Skyline GT-R V-spec в кузове R34, Subaru Impreza WRX в кузове от Питера Стивенса и ОКА Макса в кузове без стекол. То ли снижения веса ради, то ли по какой-либо другой причине окна, за исключением самого нужного — переднего, были забраны полиэтиленовой пленкой. Помимо этого, фанат Формулы-1 укомплектовал тостер широченными низкопрофильными лаптями, видимо, надеясь скомпенсировать малую длину и ширину базы электровеника. По идее, эта ОКА представляла такой полет инженерной мысли Макса, кружившей вокруг чайника последние три года, что Гордон Марри, увидев ее, залился бы горючими слезами зависти.
Во всяком случае, ведро с болтами, сделанное в 'Magura-Motors' до сего момента на старте не появлялось. На что способен этот фен предстояло выяснить в сегодняшнем челлендже.
От размышлений меня отвлек настойчивый стук по крышке капота. Да, конечно, пора прокатиться. Лена, а это была она, погрозила мне кулаком и, игриво виляя задом, вернулась на зебру. Холодный, еще далеко не весенний ветер играл с ворсинками на короткой шубе девушки, трепал ее волосы и нес снежную пыль над асфальтом.
— Эх, Изя, Изя, — вздохнул я, пристегивая ремнем Шпалермана. — Прокатимся?
За что я люблю своих талисманов — за то, что они всегда во всем со мной согласны. Ведь молчание, как известно — знак согласия. Изя, подобно его предшественнику — Михо, был немногословен.
Словно начиная полуночную зарядку, стартер подняла руки вверх. Стрелки тахометров всех четырех автомобилей перевалили далеко за середину. Три секунды до начала стремительного полета. Свист ветра, рев двигателей стоящих рядом автомобилей, шум толпы зрителей — все это перестало для меня существовать. Весь мир в настоящий момент состоял из трех компонентов — меня, мотора и стрелы дороги. Все. Больше ничего.
Хотя, нет. Есть еще кое-что. Диск Morphadron в чреве mp3-проигрывателя. Отличная музыка для отличной езды.
— Are you ready? — осведомились динамики.
Всегда готов!
Лена, резко бросив руки вниз, стремительно опустилась на одно колено. Четыре педали сцепления одновременно взлетели вверх. Четыре автомобиля, растопив колесами лед, с визгом резины сорвались с места. Кончики длинных волос девушки, не успев лечь на плечи, подхваченные новым, диким по силе потоком воздуха, устремились вслед за болидами, словно провожая нас.
Лидер определился на первых же секундах заезда. Это была… ОКА! Этот тазик, это ведро с гвоздями, этот самовар с бензином уверенно оторвался на пять корпусов! Интересно, что там под капот засунули? Неужели, Макс добрался до ракет-носителей 'Прогресс'?
Вторым мчался я, за мной — Impreza WRX. Skyline, несмотря на превосходство по мощности почти в сто 'лошадок', шел позади своего земляка. Не мудрено. Задний привод при старте с заледеневшего покрытия неизбежно проиграет полному. Но это — на старте. Скоро, очень скоро, 315 'коней' Nissan'а существенно осложнят жизнь Subaru с его 225 лошадиными силами.
Еще до первого поворота японцы поравнялись, лупя фарами в мое зеркало заднего вида. Об ОКЕ напоминала лишь дорожка из растопленного льда и снежный шлейф далеко впереди.
Нет! Не может быть! Проиграть этой кофеварке!? Да я сам себе глотку перегрызу, лично разберу свою малышку по винтику и в мотоблок переделаю!
Однако, на мое счастье, достаточно скоро выяснилось, что тостер предназначен, скорее, для дрэга, чем для челленджа. Не знаю, как там на счет курсовой устойчивости, но в повороты ОКА вписывалась достаточно хреново. В вираж, в который я вошел на четвертой передаче, тазик не смог войти, даже почти полностью остановившись. Пародию на джип закрутило и едва совсем не вынесло с дороги. Да, короткая база не способствует устойчивости. Теперь лидировал я, следом шел Skyline, за ним — Impreza. ОКА потерялась где-то в хвосте.
Встречные автомобили мигали дальним светом, предупреждая о засаде. Но, разумеется, никто из нашей четверки сбавлять ход не собирался. Я вообще шел по середине проезжей части, пропуская пунктирную линию, слившуюся в одну сплошную черту, точно по центру автомобиля.
— Rock this place, — подпевал я Morphadron'у.
Стрелка спидометра давно перевалила за отметку '220'. Рассекая снежную пыль словно катер волны, я несся к победе. Сзади довольно быстро приближались чьи-то фары. В таких условиях определить марку автомобиля не представлялось возможным, но мне показалось, что фары расположены гораздо уже, чем у Subaru, или того же GT-R V-spec. Неужели?.. пронзительно гудя 'Волговским' сигналом, вперед вырвалась ОКА. В боковом окне мелькнул кулак с выставленным средним пальцем. Невероятно!
Через пару сотен метров показалась засада — красно-синяя люстра, торчащая из-за сугроба, и огромная меховая куртка с торчащей из нее полосатой палкой. Гайец, даже не подумав поднять свое орудие труда, широко открыв рот, проводил взглядом джип-недоросток, преследуемый тремя спорт-карами.
У японцев, видать, тоже что-то где-то заиграло, и они, выжимая из своих болидов все возможное и даже больше, поравнялись с моей крошкой. Это они зря. Усмехнувшись, я вдавил большим пальцем маленькую красную кнопку на руле.
Ощущения — даже не как в самолете, как в ракете, выходящей на первую космическую скорость. Перегрузками меня вжало в кресло, затылок прилип к подголовнику. От резкого перепада давления заложило уши. Из горловины прямотока вырвался язык пламени — бензин, не успевший сгореть в Ванкеле, догорал в выхлопной системе.
Мир исчез. Мира не существовало. Не существовало абсолютно ничего дальше капота. Весь мир — это салон моей крошки.
Стрелка спидометра легла на отметку '300'. Дальше делений просто не было. Автомобиль трясло, словно я летел не по идеально ровному, как зеркало, асфальту, а по убитой грунтовке. Разгон, постепенно, замедлялся, сойдя, вконец, на нет. Баллона с закисью хватило всего на пять секунд. А в большем и не было необходимости — тазик остался за кормой.
Топнув по педали, раскалив докрасна тормозные диски, выкрутив руль, я вогнал болид в поворот. Огни остальных расеров маячили в зеркале заднего вида. Но теперь они были далеко.
На первый чекпоинт я прибыл первым. Олег в куртке с аббревиатурой ЛЛАС и логотипом той же организации еле успел отпрыгнуть из-под моих колес.
— Куда? — проорал я.
Парень шевелил губами, но его голос заглушали вопли Morphadon'а.
— Let the music move you!
Выругавшись, я отключил проигрыватель.
— Проспект Комарова! — прокричал на ухо Олег.
Понятно, как обычно. Снова газ. Полный газ. На выезде с площадки я чуть не повстречался лоб в лоб с электровеником. Да что за монстра собрал Макс?
Самое дерьмовое — до следующего контрольного пункта нет ни одного поворота! Лишь прямой, как стрела, проспект. А это означало, что теперь, с пустым баллоном, я самовару не конкурент.
Вторая. Разгон. Третья. Разгон. Четвертая. Разгон. Кто-то поморгал фарами, умоляя пропустить. Что же, расер расеру — не волк. Более того, одна из первых заповедей уличного спорта гласит: не навреди ближнему своему. Перевести это можно так: раз кишка тонка — встань в стойло и не мешай нормальным людям.
Сместившись вправо, едва не черпая зеркалом высокий придорожный сугроб, я увидел то, что, в принципе, и ожидал увидеть — турбовеник. ОКА сделала 'десятку' с такой легкостью, словно это я был за рулем Запорожца, а Макс вел Brabham!
