тапочках, выбежал на улицу. Прыгнуть в машину, пустить мотор — на это ушло меньше минуты. Вильнув задом, словно дурно воспитанная девица, моя радость выкатила со двора, оказавшись на широком проспекте — там, где совсем недавно пролетел Черный Расер. Сейчас посмотрим, что это за шутник.
Рыкнув выхлопом, 'червонец' начал разбег. На грудь навалилась немыслимая тяжесть, прижавшая меня к спинке кресла. Покататься по пустым улицам — вот это полный кайф. Звук мотора, визг тормозов, свист ветра — вот чего мне не хватало на землях туманного Альбиона. Что такое Англия? Всего лишь маленький остров в Атлантике. Настолько маленький, что пересечь его можно за пару часов. Понятно, что объем удовольствия от езды в клетке намного уступает удовольствию от гонок по бескрайним просторам нашей необъятной Родины. Эх, еще бы качество дорожного покрытия было соответственным…
Вскоре спереди замаячила знакомая корма — точно такая же, какую привыкли созерцать мои соперники. Кто-то изрядно потрудился, воссоздавая мой болид до мельчайших деталей. Если и под капотом этой бестии копия моего агрегата — шутник, при желании, легко оторвется от авто с накрывшейся турбиной. Опять же — при желании, а его у гонщика, похоже, не было. Расер — черный он там, или белый, не спешил уходить, но и не давал обогнать себя, виляя по дороге. Чего же этот гад добивается?
Гонщик словно играл со мной, то подпуская нос преследователя на пару-тройку метров, то отыгрывая это же расстояние. Закладывая красивые повороты, шутник не оставлял не единого шанса обойти его, но, в то же время, не показывал всю мощь своего мотора и не пытался уйти. Издевается, зараза? Или ведет меня куда-то? На одном из перекрестков, когда я, доведенный до стадии крайнего бешенства, слишком резко крутанул рулем и 2110, царапая асфальт всеми четырьмя лапами, тщетно пытаясь зацепиться, ушла в неуправляемый занос, расер даже притормозил, моргнув огнем стоп-сигналов и выплюнув из жерла выхлопа язык пламени, дожидаясь меня. Как пить дать — издевается, зараза.
Скрипнув зубами, лихорадочно вращая баранку и орудуя всеми тремя педалями, я вытащил малышку из заноса, и игра в кошки-мышки продолжилась. Только кто здесь кошка, а кто — мышка? Не слишком ли самонадеянно я отвел себе первую роль?
Не слишком! Зараза! Порву! У меня был отличный шанс: на этой части улицы, ближайшие километра полтора нет ни единого поворота — отличная разгонная полоса, с которой шутник не свернет. Буксанув на месте, подбросив стрелу тахометра, я начал набирать скорость. Расер занял позицию, уже ставшую для него привычной — спереди меня. Теперь — держись. Встав на разделительную полосу, приготовившись молниеносно совершить переставку в любую сторону, я вжался в кресло и утопил красную кнопку. Давай, детка, давай!
Однако ничего не произошло. Абсолютно ничего! Ускорение осталось прежним — волшебный газ с нехитрой формулой N2O не наполнил цилиндры Ванкеля, а, следовательно, ожидания безумного роста динамики не оправдались. Неужели, все три желтых баллона, спрятанные в багажнике, пусты? Ой, влетит кому-то завтра…
Но завтра — это завтра, а сегодня, прямо сейчас, предстоит решить несколько другую проблему. Как достать этого гада? Сам же гад решал другую проблему, суть которой я пока не постиг.
Сжигая резину на поворотах, копия продолжала издеваться над оригиналом с подрезанными крыльями. Вскоре расер, миновав последние многоэтажки, покинул город. Знакомые места… куда же он меня ведет? Свернув с асфальта на грунтовку, гонщик существенно снизил скорость. Я тоже. Прыгая на кочках на жесткой, как камень, спортивной подвеске, я приблизился почти вплотную к заразе. У того же планы внезапно поменялись. Дав полный газ, выбросив из-под колес дождь гравия, застучавший по капоту и лобовому стеклу красавицы, расер начал резко отрываться. Хрен тебе! Вжав педаль в пол, выбросив свою струю щебня, я стремился вести пустоту между нами на нет.
Однако здравствуйте. Обороты РПД, вместо того, чтобы расти, упали, и, после недолгой борьбы, мотор заглох. Это еще что за фокусы? Ни разу, еще ни разу двигатель моей малышки не глох вот так — без видимой причины. Шутник, вспыхнув стоп-сигналами в последний раз, скрылся в прилеске. Свет ксенона еще некоторое время гулял по стволам деревьев, но вскоре потерялся и он.
— Твою мать! — выругался я и ударил кулаком по рулевому колесу.
По-моему, я впервые так жестоко обошелся со своей крошкой, но все бывает в первый раз. Ударить машину — все равно, что ударить женщину, но и та и другая порой заслуживают хорошей взбучки.
Ванкель завелся после лишь после долгий усилий, и тарахтел, словно масла в нем не было ни капли. Еще более странно, учитывая что датчик давления показывал норму. Самым разумным было бы плюнуть на все и вернуться домой, но кто сказал, что я — человек разумный? Был бы разумным — сидел бы сейчас в кресле перед камином, а так… так гораздо веселее. У разумных людей жизнь вообще достаточно скучная штука.
На полуиздохшем двигателе я доковылял до леса, еще через несколько сотен метров дорога уперлась в кладбище. Соваться на погост в лунном свете не было ни малейшего желания. Если подумать — то какого черта расеру делать ночью на кладбище? Что он здесь мог забыть? Да ничего, если только это не… Черный Расер? Бред, бред полнейший. Ну не бывает оживших покойников — хоть тресни! Я покрутил головой, в поисках преследуемого автомобиля. Справа — стена леса, слева — аналогичная картина, впереди — ограда кладбища. Куда он мог деться? Не перепрыгнул же через деревья, через забор, наконец? И не растворился же он в воздухе? Физику в школе я учил, и понимал, что такое невозможно. Невозможно, опять же, для нормального транспортного средства, а для того, в бак которого залито жидкое адское пламя (так, кажется, сказал Андрей?) преград нет. Черный Расер? Бред.
Покусав губы, похлопав по карманам в поисках сигарет, и не обнаружив оных, я решился. Освещая путь неровным пламенем зажигалки, ежась от холода, я, миновав покосившуюся от времени часовню, зашагал по кладбищу. Черт, почему на кладбищах всегда так холодно? И как человек в халате и домашних тапочках объяснит свое присутствие на могильниках в час ночи? И, главное — кому объяснять?
Погост не отличался от прочих, на которых я имел несчастье побывать. Дойдя почти до середины кладбища, и не обнаружив никаких признаков присутствия красно-желтого болида, что, в принципе, не удивительно, я развернулся обратно. Через несколько шагов я почувствовал запах бензина. Горючка на кладбище? Откуда? Если только… так, хватит, а то и до психушки недалеко. Бред, я сказал — и баста.
Поведя носом, я двинулся на запах. У одной из могил концентрация бензиновых паров была просто запредельной, и я поспешил погасить огонек зажигалки. Перемахнув через ограду, я приблизился к мраморному памятнику с латунной табличкой. От родителей, от друзей, тыры-пыры, да-да-да… а, вот! Алексей Сычев. И дата смерти — день той самой гонки.
Не может быть! Этого не может быть по одной простой причине — потому что этого не может быть. Не встают покойники из могил, не встают! А почему, собственно, не встают? Кто им помешать может? А как мертвец на машине ездит, у него же документов нет? Хотя, свидетельство о смерти — документ же! Интересно, а как гайцы реагируют, когда вместо водительского удостоверения им показывают свидетельство о смерти? Вот я гоню-то!
Я медленно попятился назад. Что-то холодное уперлось в спину. Резко развернувшись, я провел удар локтем в пустоту. Тьфу, это всего лишь ограда. Перепрыгнув через забор, я понесся туда, где горели фары моей крошки. Где-то ухнул филин. Ветви деревьев хлестали по лицу, цеплялись за халат, а я продолжал бежать, не решаясь обернуться.
Как добежал — не помню. Как прыгнул в машину, запустил Ванкеля — тоже не помню. Как добрался до дома — опять не помню. В одном уверен — быстро. Из горла опустошив компенсацию, я завалился спать. Снилась всякая бурда — бесконечно длинный туннель, по которому бегу я, а следом — Черный Расер на своем ведре.
— Здорово, Серега, — оскалился я, заходя в кабинет директора сервис-центра. — Как поживаешь?
— В общем неплохо, а что? — насторожился он.
— Вы, мудаки, какое масло мне залили? — поинтересовался я.
