— Самое лучшее — синтетика Texaco, — пожал плечами Сергей.
— Синтетика? — ужаснулся я. — Вы что, совсем дебилы?
— Нет, кажется, — неуверенно ответил директор.
А, по-моему — дебилы. Это же надо до такого додуматься — залить в Ванкель синтетику! Это же противопоказано! Часть масла впрыскивается прямо во впускной коллектор для дополнительной смазки трущихся поверхностей, а синтетика, сгорая в двигателе, закоксовывает уплотнения ротора. По этой причине в РПД можно лить только высококачественное минеральное масло.
— Кофе? — заглянула в кабинет секретарша.
— А себя предложить не хочешь? — прорычал я. — Нет? Тогда брысь отсюда.
Девушка сочла за лучшее покинуть помещение — и правильно, ибо в гневе я страшен. Бывает, настолько, что сам себя боюсь, а запугать бедную маленькую дурочку — как мотор подогреть, много ума не надо.
— Возможно, это не мое дело… — произнес Сергей.
— Ты прав — не твое, — отрезал я.
— Александр Александрович, вам не кажется…
— Не кажется. Когда кажется — креститься надо. Я оставил машину и пять штук баксов на ее содержание. Пять штук баксов — достаточная сумма, чтобы нормально поменять масло, зарядить аккумулятор и залить бак бензина? По-моему — более чем. Ты со мной согласен?
— Да, — кивнул парень.
— Тогда я не понял — почему ты все еще здесь?
Сергей убежал руководить работами по техобслуживанию моей киски, я же достал из бара бутылку коньяка, занявшую второе место в моем рейтинге, засунул ее в карман и отправился в ближайший салон сотовой связи — купить мобилу. Слава капитализму, этого добра в России стало навалом. Принеся в жертву понты типа полифонии и цветного дисплея, я выбрал допотопную Nokia 7110. Эта трубка размером с кирпич обладала просто отменной улавливающей способностью, и могла с успехом функционировать даже на северном полюсе. Надежность — это то, чего мне в последнее время стало очень недоставать.
Завернув по пути к киоску 'Роспечати', я приобрел толстенный телефонный справочник. Пролистав до буквы 'П' я с огорчением обнаружил, что Пчелкиных в городе штук сто пятьдесят, из них с инициалами А.К. - около пятидесяти. Придется попотеть, чтобы найти того самого, единственного А.К. Вырвав нужную страницу, я отправил талмуд в мусорный бак. Незачем обременять себя лишней ношей.
Кивнув секретарше, я вернулся в кабинет Сергея и оккупировал телефон. Разложив страницу из справочника на столе, я пошел по списку. Через полчаса я уже начал откровенно беситься — прозвонил почти половину, а ни одного Саша и ни одной Аллы не нашел. Урод же этот А.К.! Договаривались ведь при переезде сообщать друг другу новые адреса и номера телефонов. Что об стенку горох. Ищи его теперь. Запустив окурок в открытое окно, я набрал следующий номер.
— Слушаю, — ответил мужской голос.
На Сашин не очень похож, но я не слышал его около пяти лет, мог и не узнать.
— День добрый, — поздоровался я.
— Добрый. Вам кого?
— Александра могу услышать?
— Уже слышите. Это я.
— Сашка, ты! — закричал я. — Неужели, я нашел тебя!
— А это кто?
— Саша.
— Кто это?
— Саша это.
— Да Саша я, Саша, — раздраженно ответил собеседник. — С кем имею честь?
— Тьфу, черт, ну ты, Пчелкин, и тормоз. Я это — тезка твой.
— Какой тезка?
— Александров, не признал?
— Извините, вы ошиблись номером.
В трубке раздались гудки. Не мог же Пчелкин забыть меня! С другой стороны — мог и не узнать. Специально. Хотя, если в городе столько Пчелкиных, то, возможно, и Саша среди них далеко не один. Подумав, я вычеркнул этот телефон из списка. Надоело. К тому же за окном зарычал знакомый прямоток. Моя крошка снова на ходу, и снова готова к бою.
— Все готово, Александр Александрович, — поставил меня в известность директор сервис-центра. — Двигатель вычистили, масло заменили, закись залили.
— Хочется надеяться, что оно на самом деле так, — покачал я головой. — Ты же понимаешь, что если я вернусь сюда в третий раз…
— Третьего раза не будет, — перебил меня армянин.
— Это угроза?
— Нет, что вы…
— Надеюсь, Сережа, надеюсь.
Посетить автосервис два раза за два дня — для моей крошки это нонсенс. То, что ее сердца коснулись чужие руки — уже не порядок. Была бы у меня моя мастерская, не продай я ее перед отъездом — такого не случилось бы. А так… так остается надеяться, что Сергей догадывается, что Бог есть, что Бог видит все, и каждому воздаст по заслугам. Бог видит все.
В солнечном свете, с абсолютно исправным агрегатом под капотом, стало казаться, что все произошедшее ночью — всего лишь сон, не более. Черный Расер — подумать только! А завтра мне начнут травить байки про зеленых человечков и порядочных политиков, и я поверю, так, что ли? Бред.
И, все же, я решил прокатиться до кладбища. Не для того, чтобы обнаружить могилу, окропленную горючкой вместо росы — отнюдь. И больше — я боялся найти именно это, ведь в таком случае получается, что Черные Расеры, зеленые человечки, и, страшно подумать, порядочные политики существуют. Абсурд, не правда ли?
Дорогу я нашел без труда — все было точно как во сне, вплоть до клыкастого булыжника с острыми краями на краю грунтовки. Это же надо, какой реалистичный сон! К чему бы это? На площадке перед входом на кладбище нашлись четыре глубоких борозды, словно здесь кто-то неистово буксовал, стараясь убраться как можно скорее, обменивая протектор на крутящий момент.
Бензин, разлитый на могиле, конечно, давно испарился. Если вообще был. Какой, однако, реалистичный сон… свернулось во сне масло — и наяву в гудрон превратилось. Желая отдать последние почести почившему гонщику, я, достав из кармана бутылку коньяка, подошел к памятнику. На гранитном ребре монумента, в свежей царапине, желтели частицы краски. Автомобильной краски, если быть более точным. Была ли эта царапина ночью? Откуда я знаю! Темно же было, как негра в пищеводе. Вздор. Бред сивой кобылы.
— Чего тебе, скотина, не спится, — прошептал я.
Произнес, и сам испугался звука своего шепота в гробовой тишине кладбища. А ну его, к черту. От греха подальше. Тем более — начало смеркаться. Нет, разумеется, я не испугался. Было бы чего! Просто 'Четверть мили', наверно, уже открыта, и, если я хочу найти Пчелкина, то где, как ни в клубе его искать? Убрав бутылку на место, я поспешил к машине. Зачем опаздывать? В такую рань в клуб еще можно попасть без очереди.
— Лежи тихо, — посоветовал я Алексею, прежде чем запустить мотор.
Слова 'покойся с миром', произнесенные уже один раз над этой могилой, похоже, не действовали. Неумело перекрестившись (сказывалось отсутствие опыта), я повернул ключ в замке зажигания. Одновременно с рыком Венкеля со стороны могил раздался голос еще одного двигателя. Эхо, это всего лишь эхо.
Был бы я любителем сюрпризов — подъехав к 'Четверти мили' я бы несказанно обрадовался. А так я несказанно разочаровался. Если не в жизни вообще — то в Пчелкине точно. Жизнь вообще — не такая штука, чтобы отношение к ней менялось из-за пустяков. Хотя, можно поспорить. Если не истина, то пара- тройка дельных мыслей в споре обязательно родится.
