Действительно, какого черта мне торчать дома одному? Я больше не женат. Чего душой кривить? Даже это меня не останавливало. Алису, мою… как бы найти нужное слово… скажем, 'девушку', назвать женой сложно. Не было сложно — назвал бы. А женщиной, которой стоит хранить верность — тем более.
Клюнув на наживку в виде доставки за пятнадцать минут, я бросил журнал на заднее сидение и достал мобильник. Черт, всегда было интересно — что за дождь такой, серебряный? Обновив трубку, я заказал девочку на всю ночь. На удовольствии грех экономить. Обнадеженный обещанием 'незабываемого времяпрепровождения', я поспешил домой. Интересно, что может быть круче дрэга на четыреста два метра? Скажу прямо — своим последним заявлением оператор меня заинтриговал. Как, оказывается, много в этой жизни нового, неизведанного, увлекательного! Но, если что — деньги обратно.
У дома мое настроение несколько испортилось. Какой-то мудак поставил свою Газель в аккурат на наше с зайкой любимое место, пришлось парковаться дальше. На дороге я бы с ним поспорил, но по толщине лобовой брони мой болид заметно проигрывает грузовику.
Ровно через десять минут после заказа, с опережением графика, прозвучал звонок в дверь.
— Ты звонил, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес тип со стрижкой типа 'площадка' с характерной выпуклостью подмышкой.
— Ну, — кивнул я.
— Один?
— Нет, с женой, — хохотнул я. — Конечно, один.
— Я посмотрю?
— Что посмотришь? А, сейчас расстегну и покажу, — продолжал я издеваться.
— Квартиру, — пояснил бык, привыкший, похоже и не к таким шуткам.
— А, — протянул я. — Не вопрос. Вот, смотри, здесь — кухня, здесь — зал. Телевизор — супер, да?
— Ага, — согласился охранник.
— Здесь — спальня… кровать — хорошая, удобная, ты не думай…
— Ладно, хватит, — махнул рукой бык. — Деньги?
— Никакой предоплаты, — покачал я головой. — Вечером стулья — утром деньги.
— Без кидалова? — уточнил парень.
Вопрос изначально тупой до беспредела. Хотел бы я его опрокинуть — признался бы? Не думаю. А часто, вообще, признавались? Уверен на все сто — нет. Даже, скорее — никогда.
— Без кидалова, — заверил я.
— Хорошо, — согласился охранник, тщательно пережевав губы. — В восемь заеду.
Теперь, когда все формальности были соблюдены, парень удалился, а я остался в гораздо более приятной компании. Первая и вторая части объявления пока не врали. Доставка в срок, и девочка очень даже ничего. Ростом метр семьдесят, с волосами цвета соломы, пронзительными синими глазами, губами, которые, казалось, созданы совершенно не для того, чтобы ими разговаривать. Облегающие желтые лосины подчеркивали стройность ног путаны и очаровательные полушария ее попки. Девушка, послав воздушный поцелуй, потянулась, словно большая кошка, скользнув ладонями по стене.
— Чем займемся, милый? — поинтересовалась она.
— Как-то я об этом не думал, — пожал я плечами. — Может, поговорим, для начала?
— Ай, а ты извращенец, да? — ночная бабочка прошла к окну на кухне. — Ну, хочешь время терять — поговорим.
— Зачем сразу — терять? — удивился я.
— Давно здесь живешь? — осведомилась девушка, с любопытством разглядывая что-то за окном.
— Достаточно.
— А чья это машина — не скажешь?
— Какая? — я встал за ее спиной, положи руки на тонкую талию.
— Вон та 'десятка', — гостья указала подбородком на мою крошку.
— Нравится? — самодовольно усмехнулся я. — Моя.
— Твоя!? — блондинка резко развернулась. — Саша?
Окаменев на секунду, я пристально посмотрел в ее глаза. Бесспорно, это лицо я уже где-то видел. Голубые глаза, желтые волосы. Но где? Как много людей, как много лиц, как тяжело вспомнить. Желтые волосы, желтые одежды…
— Желтых! — осенило меня. — Машка, ты?
— Господи, Сашка!
Певица повисла у меня на шее, обняв не только руками, но и ногами. Не ожидая такого внезапного смещения центра тяжести, я не удержал равновесия, и уронил бы Марию, если под ее попкой не оказалось бы подоконника.
— Сашенька, Саша, как я рада тебя видеть, — щебетала девушка, покрывая мое лицо поцелуями.
— Будет тебе, будет, — смущенно повторял я.
— Сашка, не представляешь, как я тебя рада видеть, — твердила певица, прижимаясь ко мне. — Где ты пропадал, где? Где ты был все эти годы?
— В Англии, — ответил я, в то же время прекрасно понимая, что вопрос чисто риторический.
Ее совершенно не волновало, где я пропадал и почему. Для Маши было важно то, что я вернулся, и сейчас я рядом с ней. Мы наедине и никто не может нам помешать, впервые в жизни. Я всегда знал, что девушка не равнодушна ко мне, но и представить себе не мог, что она настолько любит меня. Пока она просто рада, но скоро, очень скоро в ее душе проснется обида. Обида на то, что я не принял ее, но и не оттолкнул тогда… и начнет винить меня.
Маленькая глупенькая девочка — Мария такой и осталась, не понимая, что любовь приходит и уходит, а жизнь остается. Жизнь, к сожалению (или к счастью?) длится дольше, чем любовь. Надо было отпустить ее, когда она этого хотела. Почему я не сделал этого? Неужели, что-то в Татьяне меня не устраивало, и я просто подготовил тылы, чтобы было куда отступать? Не знаю, может быть, оно и так. А, может, и нет. Может, я зря корю себя в нашем разводе, и Таня виновата сама? Может, я создан для другой женщины? Совсем растерялся, вот и лезет в голову дурь всякая.
— Подожди, — отстранился я. — Я не совсем догоняю…
— Чего, Саша?
— Кем… в смысле, где ты сейчас работаешь?
— Ну… — замялась Желтых. — Ну… а то сам не догадался?
— Не тупой, — напомнил я. — Но я не понимаю, как ты, со всеми своими способностями, не нашла себе другого занятия?
— А я не обязана перед тобой отчитываться, — заметила девушка.
— Я и не требую отчета. Я хочу понять — почему?
— Хочешь понять? — Мария отвернулась к окну, скрестив руки на груди. — Так теперь ты хочешь понять? Семь лет назад, когда ты совращал восемнадцатилетнюю пигалицу, ты ничего не хотел понимать, а теперь, значит, захотел?
— Совращал? Я? Тебя? — удивился я. — А! Так теперь, когда девушка раздевается, лежа на столе, это называется — совращать ее? А тебе не кажется, что все было наоборот?
— Ты мог меня остановить, — безапелляционно заявила Маша. — Если бы захотел.
— А почему я должен хотеть? Почему, вообще, каждый считает, что я ему что-то должен? Солнышко, тебе не кажется, что это слишком? Я уже долгое время никому и ничего не должен. Тебе понятно?
— Не понятно. Саша, ты заметил, что никто из тех людей, кто имел с тобой дело, сегодня не может сказать, что счастлив? Ни Пчелкин, ни Федоров, ни Мешков, ни, тем более — я.
— Это разные вещи — нет? — развел я руками.
— Не знаю, — честно ответила Желтых. — У тебя есть выпить?
— Выпить? — переспросил я. — Найдется. Коньяк будешь?
— Коньяк? Да, все равно. Буду.
— Тогда подожди, я скоро.
