— У меня была довольно заурядная жизнь. Семья, дети, работа. А мне все хотелось чего-то такого. Работать в театре, например… И только когда мне поставили страшный диагноз, я поняла, что жизнь коротка и надо делать, что хочется. Я пошла учиться искусству, попала в этот лицей…
От живописи — клепке. Слепить то, что нарисовали.
От скульптуры — к танцам. Танцуем и рисуем углем на большой бумаге в другом классе.
— А вы будете объяснять?
— Если что-то непонятно — обязательно. Как только возникнет вопрос.
— Есть вопрос. У девушки страх чистого листа. Как с ним справляться?
Попробуем.
Возвращаемся в фиолетовую комнату.
Берем бумагу и краски.
Задание: нарисуйте фон. Когда он будет готов, положите лист посреди комнаты. Это будет наш базар. Бесплатный. Выбирай на вкус. Выбрали — нарисуйте на нем свою картину.
Это задание можно было дать иначе: нарисуй фон — передай соседу. Но мне хотелось проследить не только за тем, как кто подошел к задаче, но и за тем, что выбрал на базаре.
Девушка, которая говорила, что боится пустого листа, вылила на блюдце яркие краски, рисует ими загогулины, круги, треугольники.
— Это фон?
— Да.
Она не думает о том, кто «купит» ее фон. Кому-то ведь он обязательно достанется. При этом с базара она унесла однотонный фиолетовый. И на нем нарисовала золотое дерево сбоку, объемные золотые звезды, а в центре приклеила черную руку с растопыренными пальцами.
— Легче работать не на пустом листе?
— Да! Мне стало так хорошо… Захотелось делать всякие глупости… Экспериментировать. Не думать, красиво это или нет. Хотелось бы еще один фон попробовать.
— Нарисуй.
— Сама для себя? Нет, это будет не то.
— А ты попробуй.
Пертурбации
— Те, кто закончил, отнесите, пожалуйста, «Танец живота» и скульптуры в соседнюю комнату. Рисунки сгруппируйте на большой стене, где экран, скульптуры поставьте на столы. В этой комнате пусть останутся только картины с фоном.
Выставочная суета. Кто-то несет козлы, взгромождает на них доски, расставляет скульптуры, кто-то налепляет кружочки скотча на обратную сторону картин, кто-то подает их Мане, которая стоит на лестнице, на самом верху.
— Верхний ряд укомплектован.
— Давайте дальше!
Около меня останавливается высокая женщина. Знакомое лицо…
— Кьяра! Ты была в прошлом году… Дрессировщицей в цирке.
— Да. В итальянско-русской группе. А теперь я студентка.
Тихая Кьяра выбрала себе тогда роль дрессировщицы. С кнутом, в красных шароварах, которые она быстренько сшила (в лицее есть все — и ткани, и швейная машина), она оседлала «коня» — солидную даму, здешнюю профессоршу по живописи, и та послушно скакала по кругу на четвереньках. Думаю, при всем демократизме лицея, никто из студенток на это бы не решился. Эльвира, директор лицея, хохотала в голос.
— Спасибо вам, — сказала Кьяра, — тот семинар многое изменил во мне. Я долго думала и в конце концов записалась на полный курс.
В лицее учатся студенты из разных областей Италии, на этом курсе есть и молодой человек, но он появится завтра. Студенты приезжают в Милан раз в месяц на одну неделю. Это частный и довольно дорогой лицей, где серьезно изучают психологию, педагогику, медицину, историю искусства и прочее. Полный курс — четыре года. При этом в Италии не признается диплом искусствотерапевта, нет такой профессии.
Действительно, непросто определить квалификацию людей, которые способны, по словам Эдит Крамер,
Понятно, почему я здесь.
Непонятно, что делать с девушкой и ее боязнью пустого листа.
Она отзывает меня в сторону. Показывает рисунок — на нем веселый клоун с красной бабочкой.
— Она стала делать фон, но он ее раздражал, — объясняет мне Клаудия. — Тогда она взяла чистый лист и нарисовала на нем пастелью вот это.
— Мне было легче с чужим фоном. Этот рисунок мне совсем не нравится.
Девушка углублена в свою проблему.
— Нарисовать тебе фон?
— Да.
— Пошли.
Беру первую попавшуюся краску и широкую кисть, закрашиваю бумагу, оставляю девушку перед красным листом (зачем я устроила ей это пекло?!), возвращаюсь на выставку.
Танцы живота сгруппированы в панно, под скульптурами постелена цветная бумага. Девушки фотографируют панно и скульптуры.
Акт творения. Два часа тому назад ничего этого не было. Как это возникло? Что произошло? Можно ли узнать рисунок по скульптуре и наоборот?
Я засыпаю всех вопросами и отправляюсь в фиолетовую комнату. Что там с красным фоном?
Ни девушки, ни фона.
Она курит во дворе. Пытаюсь заговорить с ней по-английски — не понимает. Но улыбается — silenzio, мол, спокойно.
Ракушки и крышки
В одной коробке — ракушки в виде спиралей с хайфского пляжа, в другой — разноцветные крышки от пластмассовых бутылок, местные. Посредине — стопка черной бумаги.
Расчертим лист на шестнадцать квадратов, возьмем шестнадцать предметов — сколько-то ракушек, сколько-то пробок. Разложим их так, чтобы получилась гармоничная картина.
Включаю музыку — джазовую импровизацию для фортепиано. Начинается колдовство, игра в бисер. Так положить, сяк положить. Крышку вверх дном, ракушку углом вниз… Ряд такой, ряд сякой. Одна ракушка, одна крышка… Как остановиться? Хорошо вышло или поменять местами ракушки?
Советую пройтись по залу, посмотреть, что у кого выходит. Посмотрели, вернулись на свои места, опять все меняют.