Движение образует форму

Отвечаю Максу:

«Макс, у тебя дома, похоже, происходят военные баталии. Одна сестренка в стороне, поскольку маленькая. Стол и стул вполне миролюбивые, как мне кажется. А человек готов драться. Или он просто так себе меч держит, для защиты? Если ты позовешь меня в гости, я тоже прихвачу меч, на всякий пожарный».

А какой у нее меч? А из чего? А как она его повезет? А в трамвай ее пустят? — донимает Макс маму.

Надо выручать!

«Дорогой Макс, не беспокойся. Оружие я каждому встречному не показываю. А если и покажу, никто не увидит. Потому что оно у меня волшебное».

— Выключай компьютер и пошли, — велит Маня.

Напротив «Палладио» растут какие-то диковинные деревья, они цветут в начале июля, пышная зеленая крона обсыпана мелкими беленькими звездочками, на асфальте — звездный ковер из опавших цветочков. Мы идем к каналу по прямой, никуда не сворачивая. Вчера петляли, и нас занесло к зданию морга. Нет уж!

— Когда умрешь, начнутся сны в обратную сторону? — спросил один мальчик у мамы.

— Новости форума? — Маня подтрунивает над моей приверженностью к одной и той же информационной программе: дети, родители, искусство. — Кстати, я много думала о снах в первом классе. Воображала себя гуляющей в чужих снах. Наверное, поэтому я вместо школы ходила в соседнюю высотку, поднималась на шестнадцатый этаж, смотрела из окна в открытое небо — что-то вообще нереальное, почти что космос, — усаживалась на взлетной площадке (подоконник с батареей) и читала сказки братьев Гримм.

— Пока тебя не накрыла моя знакомая, которая жила в этом доме. Хорошо, что она по ошибке нажала на шестнадцатый этаж.

— А зато ты в детстве была паинькой и любила книжки про людей, которые стремятся к недостижимой цели и добиваются ее на последней странице.

— Откуда ты знаешь?

— Ты сама мне рассказывала.

— У меня приземленные мечты.

— Как у Эдит. Ее вдохновляет лишь одна реальность. Она не может представить машину времени, не может представить, как, не покидая своего места, быть одновременно где-то еще, как посещать чужие сны и наводить там порядок. Люди реальности боятся смерти. Вот ты и боишься!

Мне кажется, что Маня старше меня. У нее какой-то иной опыт, недоступный моему сознанию. И это моя дочь. Что тогда говорить о тех, кого я пытаюсь не только понять, но и направить?

— После твоей вечерней лекции девушки не будут спать всю ночь, — говорит Маня. — Они так впечатлились… Та, с фоном, ушла заплаканная. Что с ней происходит?

Я объяснила.

— Тогда точно стоило затевать терезинскую тему.

Алло, алло, жизнь продолжается!

В ночи арка Гарибальди выглядит как ворота к звездам, днем на фоне светлого неба она кажется тяжеловесной. Мы проходим под ней, но не взлетаем к звездам, а спускаемся к каналу, минуем неподвижный корабль-ресторан, стоящий в мутно-зеленой воде, ищем, где бы приземлиться, выпить воды или сока.

Прошли почти до конца туристического маршрута. Забрались в катер-кафе. Заказали газированную воду. Катер чуть покачивается, ни души вокруг, даже официантка, поставив перед нами бутылку и стаканы, сошла на берег поболтать с молодыми людьми.

— Если бы в твои годы кто-нибудь мне сказал, что я буду сидеть в Милане, на канале, спроектированном по плану Леонардо, и напротив будет сидеть моя взрослая дочь…

— По-моему, тебе надо завести файл под названием «Хроника чудес» и все туда записывать. И тогда ты увидишь, что твоя жизнь — одно сплошное чудо.

— А ты завела?

— Нет. Я не хроникер. Мне все равно, было что-то на самом деле или это все выдумка. А тебе важны факты.

Людская жизнь

Мы разошлись по комнатам. Разговор с Маней не выходил из головы. Открыла файл с ее детскими сказками. Нашла вот такое:

«Маня Макарова, 7 лет и 5 месяцев. 29 января 1988 года.

Людская жизнь. Серия 1-я

Рассказ

Хозяин был очень злой и обжора, его жена была точно такая же. И однажды в ясный день он поругал свои руки: «Ну вы, руки, руки, руки, вы почему сделали ошибку, я ведь важный граф, пишу письмо королю, а вы сделали ошибку, я вам сейчас дам!» Руки сказали: «Ах ты, противный, хозяин!», и руки от него стали бежать, а хозяин по привычке выставил вперед пустые места, которые остались от рук, и кричит: «Держи, держи, хватай!» Но руки бежали все сильней и сильней. Ноги его ужасно устали, и им ужасно надоело бегать вместе со своим хозяином по разным улицам и переулкам. И ноги тоже вырвались из-под хозяина, но это еще не конец. Хозяин выхватил в начале своего путешествия маленький сучок и стал скакать на нем. По привычке, хотя он был без рук и без ног, он прикрепил этот самый сучок себе на пузо еще в начале пути. Хозяин ужасно раскрыл рот, и он мешал носу дышать. Тогда нос и говорит ему: «Держись, я у тебя выскочу в подходящий момент». И когда этот хозяин остановился, уже не надеясь ни на сучок, ни на что, у него соскочил нос и побежал на ножках по дорожке, а рот кричал: «Ноги, подхватите руки, а то они не привыкли быстро бегать!» И руки подпрыгнули прямо на ноги и, крепко держась за ноги, стали скакать вместе с ними. А оставшееся туловище говорит: «Что-то мне надоело, все бегут-бегут, а я не могу», — и вырвалось из-под хозяина. На хозяине осталась шея, глаза, голова кроме носа, губы и зубы, и веснушки тоже отдельно. И веснушки изо всех сил пустились в пляс: «Тра-та-та, тра-та-та, не догонит он нас никогда, ни за что, никогда не воротимся сюда!» А голова сказала: «Вот противный рот, не пускает меня», а губы сказали то же про этот рот, подтвердили, потому что он обжора. И они закричали веснушкам: «Ну, веснушечки, помогите нам, вы же еще пока близко к нам!» И две веснушки подбежали к голове и ко рту и стали отдирать губы и голову ото рта. И отдернули! И губы с головой пустились на такой бег, что даже догнали остальных, даже догнали носа, который был гораздо раньше их, и прибежали на улицу Московскую, и там увидели девочку и спрятались к ней в карман фартука. Девочка испугалась, что там кто-то спрятался, и бегом, даже быстрее, чем ноги богача. А богач тем временем на своем сучке так и скакает, так и скакает, и жена вместе с ним на своем муже. Я вам забыла сказать, что с женой случилось то же самое, что с богачом, у нее отвалились всевозможные части туловища. Вот до чего доводит жадность, злость и обжорство!»

Детские рисунки из Терезина